— А… — Разочарованно сказала она вместо приветствия, — ты. И что надо? В магазинчике сегодня выходной. Если что-то нужно, то приходи завтра.
— Да нет же, я… мне… — Для того чтобы не дать мадам Люсинде захлопнуть дверь перед моим носом, пришлось втиснуть ногу между ней и косяком.
И я вам скажу, это было больно! Кастрюлька звякнула крышкой в моих руках и оттуда раздалось весьма недовольное «Мяв!»
— Ну, что еще? — Спросила она с видом утомленной кинодивы сороковых.
Я решила действовать напрямую.
— Это Пушок. — Сказала я, насильно впихнув ей кастрюлю в руки. — А ритуал ваш — фуфло. Он демона не изгнал, а призвал. Вот, поглядите, тот даже кота вашего оживил!
Я раскрыла крышку, и Люсинда уставилась на котенка, а тот на нее.
— Мяу. — Сказал Пушок и зачем-то обернулся на меня.
— Невозможно… — как-то скорее испуганно, чем радостно прошептала Люсинда и посмотрела на меня, страшно округлив глаза.
— Знаете что, — вскипела я, — это как-то непрофессионально слышать такое из уст потомственной ведьмы, какой вы себя позиционируете!
Самая инфернальная дама нашего района тут же прищурилась, а лицо ее пошло неровными гневными пятнами, интенсивность которых не смог скрыть даже толстый слой стойкой косметической штукатурки.
— Понятно. — Прошипела Люсинда, одновременно впихнув мне в руки кастрюлю с Пушком и вытолкнув за пределы своего коридора. — Я всегда знала, что ты ненормальная психичка, но вот так взять и насмехаться надо мной! Ладно надо мной, — неожиданно всхлипнула дама, — но Пушка еще сюда приплести! Это ж надо вообще совести не иметь!
От такой неожиданной и бурной реакции меня будто парализовало и только порыв воздуха, ударивший в лицо от с грохотом захлопнувшейся двери, заставил моргнуть и прийти в себя.
Я стояла посреди коридора, в растрепанном виде, с кастрюлькой в руках, из которой высовывал любопытную мордочку пушистый черно-белый котенок. Стояла и буквально чувствовала, как из всех глазков вокруг на меня с укором взирали любопытные соседи. Ну, может и не из всех, но вот дверь в квартиру напротив даже приоткрылась. Разумеется, лишь настолько, насколько позволяла дверная цепочка.
Ведь мало ли что от меня, психички, можно было ожидать…
Еще в лифте, поднимаясь с Пушком на свой этаж, я твердо решила не сдаваться. Альтернатива борьбе была только одна: прямо сейчас собирать вещички и на реабилитацию в какой-нибудь диспансер для жертв демонов желания и покусанных Наполеонами. Уф… к такому радикальному изменению жизненного плана я точно еще не была готова! У меня, в конце концов, ипотека и я еще не плюнула с Эйфелевой башни на голову какому-нибудь китайскому туристу — рано еще ставить на себе крест…
— Мяу! — Послышалось из кастрюльки, словно в подтверждение моим мыслям.
— Воф! Воф! — Долетело из-за двери в конце коридора в ответ.
Я посмотрела на Пушка. Пушок — на меня и в его больших желтых блюдцах глаз я увидела свое припухшее лицо с застывшим выражением решимости в чертах. В тот момент мне показалось, что вернувшийся с того света кот без слов понял то, что промелькнуло у меня в голове и безоговорочно поддержал, переступив с лапы на лапу.
— Ты же понимаешь, что у меня нет вариантов? — Спросила я, уже заранее начав испытывать стыд за свои последующие действия. — Не думаю, что это хуже, чем одному остаться в моей квартире, тем более что есть там, как ты успел заметить, совершенно нечего. А там за тобой, по крайней мере, присмотрят. Она в самом деле добрая женщина, животных любит. Я сама видела, как она птичек весной подкармливает… кажется, это была еда…
Пушок моим словам явно не поверил, но возражать не стал. Потому я со вздохом и тяжелым камнем на сердце все же позвонила в квартиру Марьи Андреевны.
За нежной птичьей трелью дверного звонка из-за двери последовал заливистый собачий лай, а после командного «место, Масик!», от которого у меня самой, признаться, подкосились колени, до меня долетело приглушенное:
— Кто там? Отойдите от двери немного, я в глазок не вижу… А, это ты Алисонька? Сейчас, сейчас…
По скрипу и шуршанию ответок я насчитала никак не меньше пяти замков, после чего передо мной, наконец, предстала Марья Андреевна во всем своем невинном старушечьем облачении — объемный шиньон из седых волос, ситцевый халатик нежных оттенков и тряпичные самодельные тапочки в тон.
— Здравствуйте, Марья Андреевна, я к вам с просьбой. — Сорвалась я с места в карьер и затараторила, не давая соседке времени опомниться. — Выручайте, только на вас вся надежда. Вот, знакомый котенка попросила передержать, а я не могу его в квартире без присмотра оставить, да и еды у меня для него никакой нет. Мне бы только до вечера отлучиться, чтобы кто-то присмотрел, а там уж я придумаю что-нибудь. Марья Андреевна, миленькая, мне прямо позарез нужно на работу уехать, а с котом, сами понимаете… нельзя в офис с котом! А у меня ипотека и начальница строгая, ну, вы же знаете… слушайте, я для вас все что хотите сделаю…
Ой! А вот это уже было, пожалуй, зря… Но, вжившись в образ, я поняла что сболтнула лишнего слишком поздно — лишь когда глаза этой хитрой меркантильной женщины заблестели и она от предвкушения неравноценного обмена даже закусила губу.
— Ох, знаешь, Алисонька, я не лучший вариант, у меня же Масик… но я, пожалуй, могу закрыть для твоего котейки гостевую спальню. Ой, милый-то какой… — вздохнула старушка, заглянув в кастрюльку, и тут же совсем другим тоном переспросила, — Он же не гадливый?
— Нет, нет! Что вы! — Поспешила я ответить, снова не подумав. Впрочем, мне тут терять уже было нечего — эта бабка как-никак была моей единственной надеждой побыстрее расправиться с ситуацией. — Это самый порядочный кот в мире, и в этом… «и в том» — чуть не добавила я, но вовремя закрыла рот.
— Что ж, — хитро улыбнулась мне Марья Андреевна, быстро забрав кастрюльку с котом из моих рук. Видимо, чтобы я не успела опомниться и передумать после следующих ее слов. — Я, так уж и быть, присмотрю за этим милахой. Тем более, что это будет услугой за услугу, ведь я как раз ищу кто побудет с моим Масиком недельку, пока мы с Анной Семеновной из сто пятой квартиры будем в санатории.
— Постойте… неделю?!
— Ах ты ж какой милый пушистик! Пойдем-ка на кухню, у бабушки для тебя есть мисочка молочка… — Донеслось до меня из-за спешно закрывающейся двери и, прежде чем я успела вставить еще хоть слово, раздался оглушительный и весьма красноречивый щелчок дверного замка.
Что ж. Это лучше, чем ничего… по крайней мере, я буду уверена, что с Пушком ничего не случится в мое отсутствие. Уж Марья Андреевна позаботится о своих вложениях.
Е-моё… неделя наедине с Масиком… Люсинда была права — я просто больная на голову!
Демоны-инкубы. Что человечеству известно о них? Помимо мерзостей с похищением чужого семени для зачатия своих демонических деток и последней, неизлечимой стадии сексоголизма? Если такая существует… Пожалуй, ничего.
