− А ты тепленький такой… и пахнешь приятно…
− Я просто…. это ты же такой запах выбрала в нашу первую встречу, − признаюсь я и все же целую ее осторожно за ухом, просто от переизбытка нежности, а она не отстраняется, только улыбается.
− А я знаешь чего всегда хотела? — говорит она прямо мне в грудь. − Смеяться не будешь? Честно?
Я киваю. Куда мне смеяться.
− Татуировку…
Я даже отстранился, чтобы посмотреть на нее.
− А почему это должно быть смешно?
Правда не понимаю. Что тут такого? Нормальное желание. Странно даже почему не исполнила.
Она вздыхает и чуть отстраняется.
− Вот тут я хочу татуировку, − поясняет она и чуть поворачивается, чтобы ткнуть пальцем в левое полупопие.
Не улыбнуться было невозможно. Она так мило поджимала губки, что я едва не хохотнул от умиления, но пришлось сдерживаться, а то ведь обидится, решит, что над мечтой смеюсь.
− Так за чем дело стало? — удивляюсь я. − Обещаю не кусать тебя за попку, когда ты снимешь штанишки в салоне.
Я весело развожу руками, а она смотрит на меня взволнованно, красная, смущенная.
− Так как же это, − бормочет неуверенно, − попу незнакомому человеку подставлять. А вдруг там только мужчины татуировщики? Я поэтому и не сделала, когда хотела. Пришла в салон, который Катька рекомендовала, выпила перед этим даже для смелости. А там… три татуировщика и все мужики под два метра по уши забитые. Я как представила…
− Во-первых, салонов много, − заявляю я со знанием дела, ну а что? У моих тел и татуировки были и пирсинг, даже неприличный. Надо же как-то развлекаться. — Во-вторых, я женщину могу через стену унюхать, и вообще могу за ручку подержать в процессе и проверить, чтобы там чего не того не наделали.
Вижу ее скептический взгляд и добавляю еще одну мысль.
− Ну, или если совсем край, то я могу сделать ее сам! Даже не прикасаясь!
Я щелкаю пальцами и от них летят красивые разноцветные звездочки, словно фломастером нарисованные поверх реальности, а потом они превращаются в мыльные пузыри и лопаются. Люблю этот фокус. Ничего серьезного, а дамам нравится. Главное не звездить так в лица их мужей.
− Уважаемый товарищ демон, вы сейчас упустите возможность пощупать попу, − говорит она, едва не смеясь.
− Я потрогал душу, − невозмутимо отвечаю я. − Это вкуснее.
Она на меня смотрит странно. Взгляд у нее такой неоднозначный: то ли думает, что я, жук навозный, что-то задумал, то ли к лику святых намерена меня причислить, то ли и то, и другое одновременно. Последний вариант это точно про меня. Я всегда хороший, нет я правда хороший! Добрый я, но всегда что-то задумал и сейчас… я пока не придумал что, но что-нибудь обязательно задумаю.
− А давай! — в итоге соглашается она. − Только надо же выбрать какую!
Мы вооружились ее телефоном, захватили ближайшую лавку и давай смотреть эскизы.
Я давно так не смеялся.
− Это пошлятина, − ворчал я на какую-то бабочку.
− Ага, − соглашалась она и показывала мне подобие луны с острым носом. — Смотри, снимаю я штаны, а там это…
В итоге мы просто смеялись, вместо того чтобы что-то выбирать.
− Ой нет, это все такая глупость, − вздыхает она и убирает телефон. — Я не хочу такое и на себе… фу.
− Погоди! — говорю я, задумываюсь на миг и рисую в воздухе пальцем круг. Он тут же начинает сиять белой линией прямо передо мной. Я провожу над ним рукой и в круге, будто в танце, появляются две фигуры. Одна она с пририсованными, распахнутыми крыльями ласточки, вторая — я, тот Айтварис, которого она никогда не знала, с большими, почти лебедиными крыльями. Они смотрят друг на друга. Они словно шагают друг к другу и летят, и не смеют прикасаться. Так я все это чувствую прямо сейчас, если не думать о том кто я.
− Красиво, − вздыхает она.
− Не хочешь? — лукаво спрашиваю я.
− Хочу, − говорит она и, прежде чем она это осознает, я резком движением руки закидываю ей изображение в штаны.
− Ай!
Она от неожиданности аж подскакивает и потирает ягодицу.
− Ой, надо было сказать, что чуть пощиплет, − смеюсь я.
− Зараза! Я испугалась! — ругается она и все думает, как бы посмотреть.
Сама затащила меня в какое-то кафе, чтобы пойти и посмотреть на то что вышло в туалете.
− Абалдеть! — заявила она, выйдя оттуда.
− А то! — со смехом сказал я. — Это мой способ послать ангелов на… попу, на попочку, на попенций…
− Краснов! — возмущенно перебивает она меня, краснеет и смеется при этом. — Ну нормально же общались!
Она не злится и мне остается только рассмеяться вместе с ней.
Потом мы взяли мороженое и пошли гулять дальше. Болтали о какой-то ерунде. Я вытирал пломбир с ее губ, она обзывала меня извратником, видимо скрестив извращенца и развратника, но меня это вполне устраивало. Мне было так хорошо и весело, что я не сразу заметил, как она стала сонно зевать, пришлось вести ее почти спящую домой. Она в машине уснула у меня на плече и даже не возмутилась, когда я поцеловал ее в нос, а когда чуть в губы не поцеловал, она сквозь сон выдала:
− Это на десерт…
Нет, ей опять что-то снилось про сладости, но я так прыснул хохотом, что пришлось рот себе зажимать, чтобы ее не разбудить. На десерт… о да, это и правда на десерт, потому что прямо сейчас о выживании нет никаких причин думать. Я сыт и полон сил.
Я отнес ее домой, уложил в кровать и даже одеялом накрыл.
Будильник ее отключил. Я босс, мне решать, когда ей ходить на работу или не ходить…
− А Пушок? — спросила она, ворочаясь. — Без него никак нельзя…
Я осмотрелся и правда где эта котяра? Недолго думая, просто переместил его в собственную руку.
− Ш-ш-ш-ш-ш! — зло заявил мне он, а я его буквально силой Алисе под бок уложил.
− Ры! — ответил я ему и с чувством исполненного долга удалился.
Я мог бы остаться у нее. Дерзости мне бы хватило залезть к ней под одеяло, а на следующий день врать, что было все и даже больше. Она бы злилась, было бы весело, но не так сытно… наверно.
Сейчас мне было просто легко и я не хотел ничего портить. Вернулся в офис, убедился, что там навели порядок и просто устроился в своем кабинете. Вернее кабинете Аллочки-сладенькой-наивной-девочки, которая сюда больше никогда не придет.
