— Не знаю, — помотал головой Магистр и вдруг сказал: — Но ты мне нужна. Ты получила, что хотела… в пагоде? — спросил он после ещё одного поцелуя.
Я вспомнила, как раздевалась, чувствуя на себе чей-то взгляд и от этого воспоминания бросило в жар. А я уж думала, что сильнее краснеть невозможно…
— У меня есть ещё одно условие, — проговорила я слабым голосом, и Магистр усмехнулся, вскидывая бровь. — Мы не задаём друг другу вопросов.
— Хорошо, — сказал он, привлекая меня к себе, так, что удары его сердца я ощутила всем телом. — Но если захочешь что-то мне рассказать, ты всегда можешь рассчитывать на конфиденциальность.
Официальный тон неприятно резанул слух.
— Вы всегда так разговариваете? — не выдержала я. — В обычной жизни?
Магистр смотрел на меня с недоумением.
Прежде, чем он ответил, я выпалила:
— Надеюсь, смогла оказаться вам полезной, согласно заключённому соглашению!
Я с силой отпихнула его от себя и потому, что он разжал пальцы, упёрлась спиной в стену.
Рванула на себя дверь, выскакивая из кабинета и хватая ртом воздух.
Губы и щёки пылали. О том, чтобы возвращаться в таком виде в аудиторию, не могло быть и речи.
Я долго плескала в лицо водой из фонтана в дамской уборной, а когда решила, что удалось немного сбить непривычные моему лицу краски, направилась на следующее занятие.
— Аврора! — окликнули сзади.
Я остановилась.
Меня звал Касьян, друг Юджина.
— Ты потемнела, — задумчиво сказал он.
Я пожала плечами, не торопясь отвечать, хотя вопросы так и норовили высыпаться из меня, как горох из прохудившегося мешка.
В смысле — потемнела? Что он имел ввиду? Что я перешла на тёмную сторону? Неужели о сделке с Сенекой кто-то узнал? Только Юджин нас видел… Но Магистр сказал, что Юджин будет молчать.
Юджин!.. я ведь только сейчас поняла, что чего-то как будто не хватает.
— Юджин в лазарете, — опередил мой вопрос Касьян. Смотрел при этом внимательно, словно силился не то разглядеть что-то, не то понять.
— Что с ним?! — вырвалось у меня.
Касьян торопливо помотал головой.
— Ничего серьёзного. Перенапрягся в спарринге, ну, в магическом поединке. Теперь валяется.
— А зачем ты мне это рассказал? — не выдержала я.
— Он твой куратор, — пожал плечами парень. — Думал, тебе будет интересно.
— Куратор, который в окно меня выкинет, если вдруг решу навестить, — глядя в сторону, проговорила я.
Касьян усмехнулся. Улыбка у него оказалась замечательной. Очень открытой, располагающей. Но какой-то невесёлой.
— Не выкинет, — уверенно заявил он. — У него сил не хватит.
Я вздохнула.
— Спасибо, что сказал. Приятно знать, что меня здесь не все ненавидят.
— Не ненавидят, — покачал головой Касьян. — Завидуют. Это другое. Сложно не завидовать такому дару.
— Ага, дома, видно, тоже из зависти чуть не утопили, — вырвалось у меня. — И ведьмой звали…
Я позорно всхлипнула, но тут же взяла себя в руки.
Касьян посмотрел на меня внимательно.
— Здесь тебя никто не обидит, — сказал он и добавил: — Из наших. И ведьмой никто не зовёт. Тебя зовут Белой Вороной. Очень уж выделяешься.
Глава 23. Юджин
Юджин полулежал-полусидел на узкой больничной койке, «загорал» в лучах восстанавливающей лампы магического накаливания, листал практическое пособие «Занимательной магической механики — 1000 и один эксперимент из ничего» и ненавидел себя за слабость.
Из-за двери послышался голос дежурного докторуса. Он отвечал кому-то, но голоса того, кто спрашивал, Юджин не расслышал.
— Да, Валкони находится в палате номер один, — сказал докторус.
Несколько секунд он молчал, а потом произнёс как будто даже с улыбкой в голосе:
— Тебе, конечно, можно.
Кого это там сфинксы принесли?
Ну понятно. Кому ещё здесь всё можно?
Аврора вошла, прикрыв за собой дверь. При неверном освещении магической лампы волосы и глаза новенькой потемнели.
— Чего тебе? — запоздало удивился Юджин, и, прежде, чем она успела ответить, плюнул: — Пшла отсюда.
— Ага, — ничуть не обиделась новенькая. — Уже бегу, волосы назад.
Юджин почувствовал, что свирепеет. Она что, вообще непрошибаемая?!
— Вот самое время было обиженно пожать плечами и побежать жаловаться своему любовнику!
Аврора окинула его долгим взглядом и зачем-то потёрла ладони.
— Мы не любовники, — отмахнулась она.
— Это ты бабушке у храма расскажи.
— Думаешь, она окажется адекватнее, чем ты? — невозмутимо ответила Аврора и почему-то зажмурилась.
— Я тебя насквозь вижу, — процедил Юджин сквозь зубы.
— Может, поближе к лампе встать? — с деланным сочувствием спросила Аврора, не открывая глаз. — А то недостаточно просвечивает.
Юджин даже поперхнулся от такой наглости, закашлялся. Аврора тут же открыла глаза, посмотрела на него с беспокойством.
У него даже рот от изумления приоткрылся, когда новенькая с деловитым видом обошла кровать, вынула книгу из его рук, и, мельком взглянув на обложку, удовлетворённо кивнула. После чего аккуратно положила томик на тумбочку, а сама склонилась над ним с сосредоточенным видом. Вздохнув, осторожно положила ладонь ему на грудь, стараясь не задеть фистулу и снова закрыла глаза.
Он так охренел, что не сразу среагировал. А потом было поздно — не дёргаться же и не орать на всю академию, что его облапали?
— Что ты делаешь?! — прорычал он.
— Тихо, не рыпайся, — пробормотала Аврора, потрясла головой, словно пытаясь сосредоточиться. Наконец, открыла и вправду потемневшие глаза и вытерла пот со лба. — Нет, не получается.
— Умом тронулась? — осторожно спросил Юджин. Хотел уколоть её, но вопрос прозвучал обеспокоенно.
— Клятые сфинксы! — всплеснула руками она, не обращая на него внимания. — Видно, в пагоде надо!
— Так ты всё-таки сбрендила?! Быстро ты…
— Придурок, — беззлобно буркнула Аврора.
— Дура, — парировал он.
Непробиваемая! Хоть бы из приличия моргнула, слезу пустила, наконец! Вот всё в ней не так! От внешности до поведения. Странная.
— Ты ходить можешь? — деловито осведомилась она.
Юджин выразительно покосился на дверь.
— Не сейчас, — покачала она головой. — Ночью. Сможешь проскользнуть мимо дежурного?
