Невысокого роста, она была одета в платье темно-кораллового цвета с пышной юбкой до колен. Ее кудрявые черные волосы спускались ниже плеч, а смуглые черты лица наводили мысль о наличии в ее родне цыган. Но больше всего меня поразили ее темные глаза — омуты. На секунду даже обуял какой-то иррациональный страх, будто я заглянула в саму бездну. Сбившись с шага, я крайне неуклюже наступила ей на ногу.
— Простите, — извинилась я.
— Ничего страшного, — приветливо ответила она, — Новенькая? Приятно познакомиться! Я — преподаватель по хиромантии, Альна Роуз.
— Елизавета Кастро, — представилась я и пожала протянутую руку.
— Оу, родственница Рауля? — мягко улыбнулась девушка, — Добро пожаловать к нам! Давно мечтала, чтобы в коллективе появился кто-нибудь молоденький. С этими стариками очень скучно! Они трындят и трындят о дурацких учебных планах и успеваемости, всяких графиках!…Фу!
Она презрительно фыркнула.
— С ними не о чем поговорить!
Каюсь, я не сдержала удивленного взгляда.
— Я не очень похожа на преподавателя, да?
— догадалась девушка, — Куда мне до солидных магистров? Ну и ладно, я привыкла. Кстати, преподаю уже второй год, мне тут очень нравится. Удостоилась этой чести случайно — предшественница ушла на повышение в Министерство, и Эдвард никак не мог найти толкового хироманта, так что в панике предложил вакансию мне. Может, потом и пожалел — не знаю. Студенты за мной пачками бегают, те еще проблемы, — подмигнула она, — Разумеется, я согласилась! Самое большое жалованье в Королевстве, если не считать службы у короля.
— Здорово! — только и смогла выдавить из себя я.
Такой поток информации и при первой встрече! Альна Роуз, очевидно, была из тех болтушек, которых ни за что не остановишь, пока они сами не вспомнят о своих делах.
— Куда ты идешь? — полюбопытствовала хиромантка.
Помявшись две секунды, я вынужденно призналась:
— К Бонифацию. Хочу кое-что спросить.
— Сходить с тобой? — тут же предложила новая знакомая, — Бони бывает вреден и груб. Но не со мной! Меня он боится!… Кстати, ты уже видела наш новый корпус? Можем после Бони наведаться туда, проведу тебе экскурсию…
И вроде бы ничего особенно странного Альна не предложила, но мне стало крайне неуютно — она словно бы собиралась конвоировать меня целый день.
— Нет, спасибо. Дело личное.
— Хорошо! — легко согласилась она, — Тогда увидимся на планерке. Ты в обед выходишь в столовую?
— Когда как… — осторожно ответила я, ожидая приглашения.
Разумеется, оно и последовало:
— Давай вместе пообедаем! Я тебе расскажу местные сплетни, а ты побольше о себе. Мне так любопытно, откуда ты и почему Рауль не говорил о тебе раньше? Ты — внебрачная дочь кого-то из его родителей?
Карие глаза горели предвкушением подробностей и сплетен. Я физически ощущала, как она оценивает мои внешние данные и делает какие-то ей одной понятные выводы. Скорее всего, Альна Роуз — аристократка, хоть и с цыганской внешностью, вхожа в круг Рауля и его родителей.
С поистине фанатичной радостью она пытается выведать горячую тайну, но не понимает, что роет совсем не там.
— Я его жена, — с достоинством ответила я.
Глаза Альны стали такими круглыми и удивленными, словно плошки. Недоверие било оттуда красным светом, и в доказательство я продемонстрировала обручальное кольцо. Но девушка почему-то не среагировала на него, обратив внимание на другое — то с розовым камушком, которое Рауль подарил мне на помолвку.
— У вас, как я слышала, меня называют «Его любовь». В нашем мире обычно
говорят — жена, супруга, — пояснила я.
Еще несколько дней назад я бы сияла от радости и гордости, что являюсь женой Рауля, самого прекрасного из мужчин. Теперь же констатировала это, как самый обычный факт. Новой знакомой совершенно необязательно знать, что я хочу развестись. Но и выдавать себя за родню на седьмом киселе — глупо.
— Рэуса! — ответила Альна и поджала губы,
— Странно, что ты с такой гордостью об этом говоришь. Я бы постеснялась.
Такая неожиданная реакция меня удивила. Чем плохо быть замужем? Или я чего-то не знаю, и в этом мире свои порядки? Может быть, тут в ходу отношения без обязательств?
— В смысле?
— Быть любовницей наследника Кастро неплохо, — нехотя сказала хиромантка, — Но вряд ли он когда-нибудь женится на тебе. Сочувствую!
— Ты чего-то не понимаешь, — криво усмехнулась я и всунула обручальное кольцо чуть ли не под нос неверующей цыганке, — Он уже женился на мне. Мы — пара, и живем в одних апартаментах.
По губам Альны проскользнула неприятная улыбка.
— Может, по законам твоего мира он и женат, но не здесь. Обряд вы не проходили, иначе об этом знало бы все Королевство. Кольцо Рэусы — тому подтверждение. Поздравляю, живите долго и счастливо! — насмешливо улыбнулась она и обошла меня по кругу, как прокаженную.
Мне стало так плохо, что я пошатнулась. Внутреннее чувство подтверждало, что хиромантка говорит правду. И осталось прояснить только одно:
— Что значит «кольцо Рэусы»? — крикнула я вслед.
— Кольцо любовницы, глупышка! — засмеялась она, и, хлопнув дверью, вышла в общий коридор.
Несколько секунд я оторопело смотрела на обручальное кольцо. Пустышка, обманка! Рауль самым наглым образом обвел меня вокруг пальца. А ведь у меня были чувства! И я доверилась, поверила ему! Разве можно так нагло обманывать девушек? И сколько у него таких любовниц, как я?
Кровь ударила мне в лицо, перед глазами поплыли мушки. Я с остервенением сняла обручальное кольцо. Хотела еще снять это позорное с розовым камушком, но пальцы от стресса опухли, и оно не снялось. Зато обручальное я положила во внутренний карман, вознамерившись потом бросить ненастоящему мужу его в лицо.
Такого унижения Раулю я ни за что не прощу!
Глава 10
Лекарь со смешным именем Бонифаций открыл мне после первого стука. Окинул задумчивым взглядом с головы до ног и посторонился. Его понурый вид говорил о том, что старичок устал и, возможно, даже не выспался.
Смущенно поздоровавшись, я вошла внутрь. Убранство тесной гостиной напомнило выражение «как мамай прошел»: предметов тут прибавилось, а вот порядка — нет. На полу и всех мыслимых и немыслимых поверхностях, типа крышки секретера, стояли чашки и склянки, бутылочки и колбочки. Все сплошь грязные и наполненные разноцветным содержимым.
Парень лежал на кушетке, как и вчера вечером, прикрыв глаза и не подавая признаков жизни. А вот над ним, вращая руками и шепча себе под нос, скорее всего, заклинания, стоял Вилберн. Мужчина сегодня был одет в ту же одежду, что и вчера, и я заподозрила, что он провел с пострадавшим всю ночь.
