– Нет, нет, нет… – Я трясу головой. Это как нервный тик, я не могу остановиться, пытаясь выразить свое несогласие всеми фибрами души. – Я вообще не знала ни о деньгах, ни о завещании. Просто не знала. Нет, нет. Нет.
– Однако вы видите, как все выглядит со стороны?
– Да. Но я этого не делала. Я вообще не люблю деньги. Я почти ничего не трачу.
– Ничего не тратить еще не значит не любить деньги, – врастяжку замечает Роулинсон. – Некоторым нравится просто их иметь.
– Только не мне, только не мне. – Я знаю, что это ложь, но сейчас пусть лучше поверят, что я монашка или коммунистка. – Меня не интересуют деньги. Да посмотрите на меня!
Я указываю на свои джинсы из супермаркета и старую кофту Джоанны.
– Такие суммы меняют людей, – мрачно бормочет Роулинсон. – Вы не представляете, на что люди идут ради гораздо меньшего.
– Но не я. – Оба не сводят с меня глаз, выискивая в моем лице признаки порочности и греха, словно физиогномисты Викторианской эпохи. – А Джеймс в курсе?
– Да, с ним мы уже говорили. Он сказал, что завещание его не заботит. Главное, чтобы мы нашли убийцу.
– Я отдам ему его половину, – спохватываюсь я, мысленно проклиная себя – нужно было сказать сразу. – Я ни за что бы не оставила деньги себе. Они его по праву.
– Какое благородство, – усмехается Роулинсон.
– Не вам меня судить, – резко бросаю я.
Он подается вперед, упершись локтями в колени, так что брюхо неловко сплющивается о бедра.
– Знаете золотое правило расследования убийства? Ищи, кому выгодно. В девяти случаях из десяти найдешь убийцу. А в оставшемся одном – психа.
Кровь бросается мне в лицо. Я понимаю, к чему он ведет, – я подхожу к обоим вариантам. Однако я сдерживаюсь – нельзя сорваться сейчас, перед ними.
Нур что-то помечает, затем поднимает взгляд и переводит разговор на другую тему:
– Расскажите мне о докторе Лукас.
– О докторе Лукас? – растерянно переспрашиваю я, все еще переваривая новости о завещании.
– Вы говорили, что она продолжила консультировать вас в частном порядке, когда вы покинули Беркшир.
– Да. После переезда сюда у меня был тяжелый период, и Джоанне, видимо, стало со мной непросто. Она знала, как я доверяю доктору Лукас – та буквально поставила меня на ноги там, в «Хилвуд-хаус», – поэтому обратилась к ней с просьбой взять меня в качестве частного пациента.
На глазах у меня выступают слезы, когда я вспоминаю доброту Джоанны. Она всегда была хорошим человеком, всегда стремилась решить проблему. На работе тоже, поэтому и хотела накрыть ублюдка Алекса во что бы то ни стало, заплатив в итоге самую дорогую цену.
– Когда это было? – спрашивает Нур, прерывая мои мысли.
Пытаюсь вспомнить. Кажется, Джеймс был еще довольно мал, когда доктор Лукас впервые появилась у нас дома. Повсюду валялись детали от «Лего», и Джоанна, раздосадованная беспорядком, выгнала сына в другую комнату.
– Лет десять назад, не меньше.
– Десять лет назад? – Детектив-сержант приподнимает бровь и что-то записывает. – То есть она приезжала к вам на протяжении десяти лет?
– Или консультировала меня по телефону. Иногда личных визитов не было довольно долго. Доктор Лукас очень занята.
– И когда вы видели ее в последний раз?
– Примерно за три недели до того, как Джоанна… Планировался и следующий сеанс, но из-за всего этого, конечно… – Я делаю неопределенный жест. – Тем не менее мы иногда созваниваемся – не далее как вчера вечером, кстати. Она очень беспокоится за меня. («Правда, не настолько, чтобы не умотать в Америку на три недели», – думаю я с горечью.)
Реакцию со стороны Нур и Роулинсона нельзя назвать иначе как потрясенным молчанием. Меня вдруг захлестывает волна адреналина. Я неловко ерзаю на месте, пытаясь понять, что я сказала не так. Уж не уличила ли я себя внезапно каким-то образом? При чем тут, черт побери, доктор Лукас?!
Первой нарушает тишину Нур, говоря медленно и раздельно, как будто у меня проблемы со слухом:
– Значит, вы вчера общались с доктором Лукас по телефону? О чем именно вы беседовали?
– Она спрашивала, как я справляюсь со смертью Джоанны.
– А вы справляетесь, Сара?
Я бросаю на нее осторожный взгляд.
– Ну, все очень относительно…
Отложив ручку, сержант смотрит на меня с сочувствием.
– Сара, после нашего последнего разговора мы ездили в «Хилвуд-хаус» и говорили с доктором Лукас. – Нур откашливается, видимо, теперь уже сама чувствуя себя неловко. – Она сказала, что не видела вас и никак с вами не контактировала вот уже почти семнадцать лет.
Глава 35
Десять лет назад
Я как школьница перед первым свиданием. Приняла ванну, подстригла ногти на ногах. Тщательно причесалась, накрасилась и надела новую блузку из супермаркета – очень красивую, только к открытому огню в ней лучше не приближаться. Я даже сделала маникюр, слегка измазавшись в ярко-розовом лаке, и все же это свидетельствует, насколько лучше сейчас меня слушаются пальцы – ведь когда-то я и пуговиц застегнуть не могла. Важно продемонстрировать доктору Лукас, что дела у меня идут неплохо; я не хочу ее разочаровать. Почему-то мне всегда казалось, что я ее самый важный пациент – когда мы с ней познакомились, она только начинала работать и говорила, что далеко не каждому психиатру выпадает заниматься случаем прозопагнозии. Жаль, если наша встреча обернется разочарованием.
Я буквально не нахожу себе места, нервно бродя по дому. Заглядываю в комнату, куда выселили Джеймса с его конструктором «Лего». Мальчик смотрит на меня сердито – чуть раньше я нечаянно отломила кусок от одного из его странных творений, – потом снова начинает копаться в здоровенной коробке с пластмассовыми детальками. Слава богу, хоть под ногами не будет мешаться. Джоанна нашла себе какое-то занятие на кухне.
– Можешь не беспокоиться, я тебя не стесню, – смеется сестра.
Однако когда в дверь наконец стучат, я слишком взвинчена, чтобы открыть. Идет Джоанна, ворча, что это просто смешно, и в то же время улыбаясь – я вижу, что она рада за меня.
Доктор Лукас старше и полнее, чем я ее помню. Я тут же одергиваю себя – прошло почти десять лет, мы обе изменились. У нее экстравагантные рыжевато-блондинистые локоны и ясные пытливые глаза. Гостья тут же заключает меня в крепкие объятья. Я удивлена, но приятно.
– Моя милая, как чудесно вас видеть! Выглядите великолепно! – рассыпается она в комплиментах с так хорошо знакомым мне аристократическим произношением. Впрочем, я улавливаю в нем незамеченную прежде нотку, какой-то региональный акцент чуть слышно вкрадывается в произношение девушки из знатной семьи. – Я часто думаю о вас, о том, как идут ваши дела.
