«Я не смогу… — бросил ее на стол и, несколько раз ударившись о деревянную поверхность, бусина затерялась где-то среди беспорядочно разбросанных книг, — не смогу обречь ее на эти мучения…»
Почувствовав призыв своей силы, Наставник подключился к прислужнику и на мгновение ослеп от яркого света окружавшего его. Когда же глаза, наконец, привыкли, Амир смог разгадать очертания больничной кровати, на которой лежал принц, которого целителям пока так и не удалось привести в сознание.
«Похоже, я по ошибке подключился к тому прислужнику, что прячется в осветительном шаре в палате Азалюрика», — Наставник задержал печальный взгляд на неподвижном темном силуэте.
Прогнозы лекарей относительно состояния Люра были неутешительными, и это беспокоило Верховного. Не то, чтобы его сильно заботила чья-либо жизнь, но за долгие годы работы в ЭлАкаМ он заметил, что начал привязываться к этим непутевым людишкам. А Люр и вовсе уже третий год мозолит ему глаза.
В общем-то, да. Пожалуй, стоит признать, что его заботят жизни окружавших смертных.
«Откуда только взялась эта чертова мягкотелость?»
Кроме того, была и ещё одна жизнь, за которую, в сложившейся ситуации, он волновался сильнее прочих — Амелия.
Если Азалюрик очнётся, этот инцидент можно будет списать на форс-мажор во время тренировки, и рассматривать дело о травме студента будет только совет Верховных Наставников. Однако, если Люр умрет, то умрет принц Эландера. И это не останется незамеченным для короля. А значит, Лею, скорее всего, захотят казнить.
Хотя даже это пугало Амира куда меньше, ведь, как и любой другой Архонт, он имеет достаточно власти над королевскими семьями этого мира, чтобы помочь полукровке избежать суда.
Было кое-что похуже…
Ранимая душа, которую он вряд ли сумеет сохранить.
«Лея не простит себе, если по ее вине кто-то умрет… Только до сих пор понять не могу, почему она пыталась дать ему частицу своей силы? Неужели понимала, что у Люра нет шансов, и решила облегчить его страдания? Но тогда ее точно обвинили бы в убийстве…» — Амир замолчал, когда его взгляд привлекло слабое свечение рядом с лицом принца, и, приглядевшись, он вскочил на ноги:
— Чокнутая девчонка! — прошептал Наставник, и частично отключившись от прислужника, бросился в госпиталь.
«Ничего не понимаю! Почему она так настойчиво желает его убить?»
В считанные минуты пробежав расстояние от общежития Тандершторм до госпиталя, Наставник распахнул дверь ровно в тот момент, когда светящаяся капля потухла на губах принца.
— Что ты творишь?!?!
Амир…
Я вздрогнула, услышав его разъярённый голос.
В два шага преодолев расстояние между нами, Наставник грубо схватил меня за плечо и потянул, заставляя подняться на ноги.
О, батюшки мои Архонты! До чего же он вкусный! А я так изголодалась… И как теперь отказаться от него, если все, чего я хочу, это чтобы он продолжал прикасаться ко мне?
Но увидев, как мужчина судорожно выдохнул, я вдруг вспомнила причину, по которой мне стоит держаться от него подальше.
Архонт.
Это удовольствие на его лице, что словно отражение моего собственного, затмевает собой даже гнев, который ещё стоя в дверях, Наставник едва ли мог скрыть.
— Что ты наделала??? — очевидно, взяв себя в руки, прошипел Верховный.
Я дёрнулась, высвобождаясь от его руки:
— Лишь хотела убедиться, что принц в порядке, — проговорила я холодно.
Мне ни в коем случае нельзя выдавать ему свой секрет.
— Лея! — тяжёлые мужские руки, схватили меня за плечи, слегка встряхнув. — Похоже, ты не ведаешь, что творишь! — прорычал мужчина и, не обращая внимания на искры, осветившие мою кожу, и жалкие попытки сопротивления, бесцеремонно закинул меня на плечо и потащил прочь из госпиталя.
Он все понял?
В моей голове отчаянно забился инстинкт самосохранения:
— Отпустите! — шипела я, извиваясь в жестком захвате. — Вы не имеете права!
— Мы снова на «ВЫ»? — холодно усмехнулся Архонт.
— Помнится, мы и не переходили на «ТЫ», — бросила я. — Не успели!
— Точно, — меня обдало тоской этого лживого бессмертного, и слёзы невольно навернулись на мои глаза.
Наставник вдруг перехватил меня, удобнее размещая в своих руках, и заглянул в лицо, что сейчас было совершенно некстати. Поэтому я поспешно спрятала голову на широкой груди мужчины.
Он не должен видеть моих слез.
Так тепло и комфортно в его руках… Но меня тут же накрыла волна эмоции, похожей на раскаяние.
Черт. Он ведь все чувствует.
— Если я исчезну, мои родители станут для вас наказанием худшим, чем армия Доргов, — процедила я, считая, что он собрался избавиться от меня прямо сейчас, отчего и чувствует раскаяние.
Снова эта его тоска. Какое же горькое чувство. Кажется, дыра его души, которую я ощущала при первых прикосновениях, снова разверзлась, затягивая меня в свою пучину.
— Разве я могу позволить тебе, — Наставник прочистил горло, — исчезнуть?
Значит… это тот самый случай, когда смерть была бы для меня лучшим исходом? Он знает о моей силе? Решил сблизиться, чтобы сделать из меня золотую рыбку?
На мгновение показалось, будто я готова для него на все… Разве мне сложно? Подумаешь, буду сидеть взаперти, денно и нощно концентрируясь на своей силе, чтобы создать как можно больше этих чертовых жемчужин. Однако было в этом одно огромное «НО»…
Искренность.
Я была бы рада подарить ему свою жизнь, умереть ради него или сотворять свою диковинную магию, если бы его отношение ко мне было искренним!
А он лжец!
Теперь-то я распробовала его чувства как следует, отбросив свою дурацкую вл… привязанность! Все его эмоции пропитаны ложью! Сейчас я отчетливо ощущаю, что он что-то утаивает от меня. Не сложно догадаться, когда вкупе со скрытностью идет страх: он боится, что я разгадала его план и теперь попытаюсь сбежать!
Будто в подтверждение моих домыслов, Наставник внёс меня в свою комнату и, закрыв дверь на замок, спрятал ключ за пазуху.
— Да прекрати ты уже! — рявкнул он, порывисто опуская меня на кровать, будто пытаясь избавиться от назойливой мухи. Очевидно ему пришлись не по вкусу мои чувства!
— Прекратить что??? — язвительно спросила я.
— Ненавидеть меня!
— А что, невкусно? — я не смогла удержаться от желчи. — Какие ещё эмоции я должна испытывать к человеку, собравшемуся меня убить? Или, глядишь, и того похуже! Хотя погодите-ка, уважаемый Верховный Наставник… — я сделала вид, будто задумалась, — даже не человеку вовсе! — бросила я яростно.
