– И куда же тогда делась одежда леди Марриет? Ее ведь так и не нашли.
– Ее унесла ты, и случайно порезалась о край подола платья с бриллиантовой крошкой.
А вот этого он просто не мог знать! Меня захлестнута паника, страх сковал, отнимая дар речи.
– Я заметил при прощании, что на твоей ладони свежий порез. А сейчас мне не стоит усилий сложить два и два, чтобы сделать верный вывод. Тем более, я не жалуюсь на память и могу с легкостью перечислить во что был одет каждый гость на том балу. Хочешь?
Судорожно вздохнула и… не смогла выговорить ни слова.
– Ни на тебе, ни на ком из твоего окружения в тот день не было бриллиантов.
И пусть я не до конца совладала со своими эмоциями, все же сумела прошептать:
– Я могла порезаться о что-то другое.
– Конечно, но тебе стоило переодеться, маленькая хулиганка, – весело сообщил он, – платье леди Марриет имело кошмарную особенность – позолоченная парча оставляла золотые блестки на всяком, кто сильно сжимал ткань. Я понял это во время нашего с ней танца. А ты…
– Я сдаюсь, – перебила наследника, – сдаюсь, потому что ты прав. И хотя мне не известно название того, что я провернула в тот день, потому что я больше никогда не использовала свой дар так, но да…по описанию похоже. И да, я еще долго отмывалась от золотых блесток!
– Не сердись, Айрис, я в тот день тоже отличился, ты просто меня опередила.
– В каком смысле?
– Я заметил это свойство платья леди Марриет и решил подшутить. Специально натирая некоторые места, чтобы они, в свою очередь, образовали нужные мне буквы. Так что, если бы не ты, то мне бы пришлось очень несладко, мои родители, в отличие от твоих, не имели обычая верить моим честным глазам.
– Подшутить? – я не могла в это поверить. Чтобы наследник Анлесска так грубо решил подшутить над маленькой леди?
– Я был ребёнком, Айрис. Немного старше тебя, но все же… А потому нет ничего удивительного, что в мою голову приходили «гениальные идеи», ты ведь тоже уставала от вечного надзора и постоянно пополняющегося списка, чего должно делать наследнику, а чего нет?
Смешок сорвался с моих губ. Сначала лёгкий, а потом я вовсю залилась смехом. Я даже не заметила, как уткнулась в грудь принца, продолжая подрагивать от смеха. Принц слукавил, ребенком была только я. Мне десять, ему пятнадцать, а леди Марриет тринадцать лет. В отличие от меня он то уж точно должен был понимать, что шалостям нет места на официальных приемах.
Надо же, он танцевал с леди Марриет только потому, что хотел написать на ее платье некрасивое слово! Интересно, какое?
– У тебя потрясающий смех, Айрис, – прошептал Дерек, прижимая меня к себе.
И меня будто водоворот закружил. Сердце забилось чаще, дыхание сперло.
Осторожно, почти невесомо, мужчина коснулся моего лица и заставил поднять голову. Я как мышь на кота смотрела на Дерека, прекрасно понимая, что последует дальше.
– Что ж, я сама пошла на эту сделку, – пробормотала и потянулась к его губам.
Было ли мне страшно и волнительно? Было. Я мечтала об этом поцелуе так долго, так много воображала, как это произойдет, что сейчас пребывала в растерянности. Как поступить? Сдаться на его милость или взять от него все, о чем так долго мечталось?
Заминка длилась секунду, я быстро приняла решение. И сейчас я вкладывала все свои чувства, все свои знания, которыми щедро поделились куртизанки. Как у меня получилось сохранить трезвость ума – не представляю.
Жар волной разливался по телу, а мягкость губ принца сводила с ума. Я целовала сама, не позволяя мужчине взять контроль. Запоминала ощущения, радуясь, что моя душа отзывается на эти касания, и в то же время с грустью понимая, что подобное вряд ли повторится.
Я мягко отстранилась, желая перевести дух. Права была Лейла, поцелуй – таинство двух сердец. Механические же действия с помидором – глупая имитация для первого опыта. Они дают лишь представление о том, что должно происходить, при этом совершенно не отражая реальность.
– Кто? – хрипло спросил принц и я подняла на него взгляд.
Испугалась. Сильно испугалась его гнева, который он и не пытался скрыть.
– Айрис, кто целовал тебя прежде?
Всего миг и мне больше не страшно. Я едва сдерживаю улыбку, чтобы не расхохотаться ему в лицо. У меня получилось, действительно получилось! И видимо, не дурно, раз он решил, что у меня был возлюбленный!
– Один сеньор, – все-таки решила подразнить Дерека.
Сжатые в кулаки пальцы Дерека побели. Он буквально вжал меня в спинку дивана.
– Назови его имя, Айрис.
– Вот еще, – отмахнулась от злого мужчины и попыталась выползти из-под него. Пусть себе ревнует. – Я же не спрашиваю куда делись те леди, с которыми вы проводили свои ночи.
– Дерек, – твёрдо повторил он. – Перестань мне выкать. Для тебя я Дерек.
– Даже во время важного приема?
– Даже тогда!
– Ну хорошо, Дерек. Я же не спрашиваю тебя, почему ты не хранил верность своей бывшей невесте.
Всю веселость как ветром сдуло. Вот нашел же тему для разговора. Я, конечно, всегда помнила, что мой жених старше и повзрослел он раньше меня. И что рядом с ним множество красавиц легкого поведения, но… да, мне было обидно! И пусть в нашем союзе любила только я, он мог бы хоть видимость делать, что у него никого нет!
«А он и делал», – ехидно напомнил внутренний голос. – «Это ты подглядывала».
– Айрис…
– Достаточно! Я бы не попала на отбор, если бы не была невинной девицей. Хочешь правду? Так вот она: я брала уроки у куртизанок и тренировалась на овощах! Чтобы быть самой лучшей женой для своего мужа. Чтобы не наскучить ему, чтобы во всем быть самой-самой, и чтобы он никогда не пожалел о нашем союзе.
Я все-таки оттолкнула ошеломленного принца и встала с дивана. Меня переполняли гнев, стыд и злость. Причем злилась я не только на мужчину. Я злилась на себя за то, что не сдержалась. Это был лишь мой выбор. То, что я лепила из себя идеальную жену для Дерека, лишь мой выбор. И винить Его Высочество в этом глупо. Как и глупо было озвучить все то, что я наговорила.
– Я хочу уйти. – Прервала воцарившуюся тишину. – Наше свидание давно пора закончить. А мне – возвращаться домой. Я больше не хочу принимать участие в отборе.
– Прости меня, Айрис, – дрогнувшим голосом сказал он. – Прости меня за все, что тебе пришлось пережить по моей вине. Прости за наглость, с которой прошу дать нам шанс. Я обещаю тебе, что обязательно расскажу все, но, когда придет время. Пожалуйста, не уезжай, не покидай отбор. Ты нужна мне.
И столько всего было в его голосе, что я растерялась. Он явно не договаривал, но при этом был искренен. А я, видимо, все еще не отошла от поцелуя, потому что в голове было пусто и звонко. Разве что упрямство осталось.
