Этой ночью русские ждали его наступление везде, начиная от «Максима Горького» и заканчивая «Уралом». Быстро разгадав изменение тактики противника, Рокоссовский незамедлительно внес необходимые коррективы и у себя.
Ночного наступления врага ждали артиллеристы, изготовившиеся к немедленному открытию огня на своих батареях. Пулеметчики на своих огневых точках, пехотинцы, занявшие траншеи, и саперы, поползшие вперед устанавливать мины. Врага ждали, и он не замедлил со своим появлением.
Свое новое наступление Манштейн назначил на три часа утра. Это, по мнению генерала, было сделано для избежания ошибок, допущенных штурмовыми группами прошлой ночью. Немцы вновь начали атаку без открытия артподготовки, но едва по наступающим пехотинцам ударили пулеметчики со стороны Сухарной балки, как по ним был открыт прицельный огонь из крупнокалиберных орудий. Два батальона, что наступали на участке форта «Сибирь», попали под сильный заградительный огонь, в установку которого внесли свой славный вклад моряки-черноморцы.
Вслед за ночной мглой в Севастополь пришли два крейсера, «Молотов» и «Коминтерн», в сопровождении эсминцев. Привезя в осажденный город боеприпасы и пополнения, по приказу генерала Рокоссовского, они нацелили свои орудия на врага, для прикрытия главной линии обороны города. Заранее разделенные по секторам обороны, корабельные орудия имели четкие ориентиры, куда стрелять в случае начала ночного штурма города. Благодаря четкой и слаженной работе сухопутных соединений и флота, действия вражеских штурмовых групп были сильно затруднены. Мощный заградительный огонь прочно прижимал к земле пехоту, затруднял действия штурмовых орудий, сметал и разрушал немецкие танкетки. Ни одна из них так и не смогла приблизиться к позициям форта «Сибирь» и подорвать их.
Все попытки немцев приблизиться к «Сибири» закончились полным крахом, но вот при атаке «Волги» результат был иным. Возможно, заградительный огонь эсминцев, отвечавших за этот участок обороны, был слабее, чем огонь орудий крейсеров. Возможно, немцам просто повезло, но одна из груженных взрывчаткой танкеток достигла-таки своей цели и была взорвана по радио оператором. Взрыв огромной силы образовал солидную брешь в наружной стене укрепления, и тут немецкие солдаты показали свои самые лучшие качества. Не обращая внимания на огонь, они бросились в атаку и не упустили выпавший им шанс. Подобно верткому и агрессивному гонококку, они преодолели защитный барьер форта и проникли внутрь его. Не вступая в рукопашную схватку с солдатами противника, прорвавшиеся на батарею немцы принялись уничтожать её гарнизон огнеметами. Подобно опытным дезинфекторам, очищающим помещение от вредных насекомых и грызунов, они стали выжигать окопы и траншеи, бункеры и прочие укрытия с находившимися там людьми.
Только так гессенцы капитана Штрока смогли быстро продвинуться вперед, не встречая серьезного сопротивления. Единственным местом, где произошла осечка огненного наступления, стала стальная дверь штабного бункера, где укрылся командир батареи лейтенант Синцов. Для его взятия немецким саперам пришлось подрывать дверь мощным зарядом, а затем бросить внутрь связку гранат и дать несколько пулеметных очередей. За это время лейтенант сумел связаться со штабом полковника Шадрина и потребовал переноса заградительного огня на батарею, сказав простые, но вместе с тем страшные слова: «Вызываю огонь на себя!»
Не все и не всегда бывает так, как мы того хотим. Внезапный прорыв немцев на батарею спутал полковнику Шадрину все карты. Пока стало более или менее ясно, что случилось, и был отдан приказ на выдвижение подкрепления, немцы полностью заняли батарею.
Едва только генерал Вольф услышал об успехе гессенцев капитана Штрока, как немедленно двинул к ним подкрепления, которые на этот раз опередили севастопольцев. Оставив саперов разбираться с остатками блокированного в подземелье гарнизона, немецкие пехотинцы попытались расширить захваченный ими плацдарм. Штурмовые группы атаковали южные подходы к 365-й и 30-й батареям, но успеха не имели.
Не сумев отбить у врага батарею, два батальона – майора Шаманова и майора Круглова – не позволили противнику продвинуться ни на шаг вперед, прочно локализовав его вклинивание в советскую оборону. При поддержке артиллерии и реактивных минометов они отразили все атаки противника, нанеся ему серьезный ущерб.
Общее число погибших немцев при штурме «Волги» составляло тридцать два человека, при восьмерых без вести пропавших солдатах и ста пятнадцати раненых. Также было повреждено и уничтожено четыре штурмовых орудия, и три огнеметчика погибло при зачистке развалин батареи. Наступал главный момент битвы за Севастополь.
Глава XI. Цыганочка с выходом
Скырлы-скырлы – противно повизгивало несмазанное колесо телеги, на которой двое немецких солдат ехали по проселочной дороге в направлении симферопольского шоссе. Точнее сказать, в телеге ехали одетые в немецкую военную форму восточные добровольцы, о чем свидетельствовали их нарукавные повязки.
Потрясенные силой и мощью германского оружия, в кратчайшее время захватившего Прибалтику, Белоруссию, Украину и часть России, многие из местных туземцев согласились служить великому фюреру немецкого народа Адольфу Гитлеру. С радостью или по принуждению они надели немецкую форму и принялись помогать вермахту, воевать против своих вчерашних соотечественников. Естественно, ни о каком использовании на фронте этих людей не могло идти и речи, но вот на использовании их в тылу немцы шли охотно. Хиви использовались на подсобных работах в качестве санитаров, уборщиков, поваров, конюхов и тому подобного. Это позволяло немцам освободить от тыловой работы дополнительные воинские контингенты, а также существенно сокращало финансовые расходы на войну. Подавляющее большинство хиви работало, что называется, «за харчи», и этого для них было довольно. Денежную оплату своих услуг великому рейху требовалось ещё заслужить.
Те, что ехали на телеге, имели приказ получить у старосты ближайшей деревни продукты и привезти их для кухни охранного подразделения базы, снабжающей топливом аэродромы VIII корпуса люфтваффе. Хотя снабжение базы шло с армейских складов, но комендант считал себя вправе взять с завоеванных земель натуральный оброк в виде свежих овощей, мяса и прочей местной экзотики.
Двух фельджандармов, стоявших на обочине дороге невдалеке от зарослей кустов, ездоки заметили издали. Появление «цепных псов» на проселочной дороге не вызвало у них удивления и озабоченности. После недавнего подрыва сверхсекретного бронепоезда вся фельджандармерия Крыма безуспешно искала русских партизан, совершивших эту диверсию. Особых успехов не было, и это добавляло им служебного рвения.
Для остановки на дороге вызвавшего у них подозрения транспорта фельджандармы применяли специальный жезл. Один взмах этой разноцветной палочки – и любое транспортное средство должно было остановиться и прижаться к обочине в ожидании тщательной проверки, невзирая на то, грузовая ли это машина, или штабной лимузин. Права у «цепных псов» были серьезные, согласно приказу Кейтеля и Гиммлера.
У стоявшего на дороге жандарма такая палочка была, но, завидев телегу, он демонстративно не стал прибегать к её волшебной силе. Несколько раз лениво постучав ею по ноге, он засунул жезл за пояс и, когда телега приблизилась к нему, громко крикнул «Хальт!» и требовательно ткнул дулом автомата в сторону обочины. Большей чести сидящие на телеге люди, по мнению немецкого солдата, не заслуживали. Нарукавная повязка хиви открыто говорила, кто сидит в телеге.
