– Да, могли, но ведь не оказались, – недовольно буркнул Манштейн, размышляя над причиной столь внезапного обстрела. Что это? Случайность, которой на войне пруд пруди, или действия русской разведки, чьи шпионы засекли генеральскую машину и по рации навели артиллерию? Манштейн склонялся к первой версии, так как вторая обозначала из рук вон плохую работу военной контрразведки и гестапо.
– Смерть уже второй раз проходила рядом с вами, господин генерал, – продолжал нудить напуганный адъютант, напоминая о трагическом случае, произошедшем с генералом в первых числах июня. Тогда, выйдя в море для рекогносцировки позиций Севастополя со стороны Ялты, катер с командующим попал под обстрел советского истребителя. От пулеметной очереди был убит старый шофер командующего и тяжело ранен капитан катера, итальянский моряк. На судне начался пожар, оно потеряло ход, и если бы советский летчик совершил второй заход на цель, третий штурм Севастополя не состоялся бы. Однако этого не произошло, и благодаря смелым действиям адъютанта командующего, вплавь добравшегося до берега и организовавшего спасение катера, история пошла своим чередом.
– Ну и что из этого? Сейчас идет война, – нравоучительно изрек командующий, полагая, что этим он закончил разговор, но адъютант не унимался.
– Если за один месяц смерть дважды проходит рядом с человеком, то она непременно придет и в третий раз. Так говорят народные приметы.
– Ерунда, – уверенно отчеканил Манштейн, – не знаю, что там говорят приметы, но наша фамильная гадалка, которая никогда не ошибалась, предсказала мне долгую жизнь и чин фельдмаршала. До старости мне пока ещё далеко, да и жезла у меня пока нет, значит, эти приметы о скорой смерти не про меня. Держитесь вместе со мной, и она вас тоже минует, мой друг.
Генерал покровительственно улыбнулся адъютанту, совершенно не подозревая, что народные приметы имеют пагубную привычку сбываться.
Наступление на форт «Максим Горький» и форт «Сталин» началось вовремя, и началось успешно. Массированный артиллерийский обстрел перемешал остаток заградительных сооружений и скудные минные поля перед передним краем русской обороны, и поэтому атака немецких войск была стремительна и молниеносна. Ни пулеметный, ни орудийный огонь не смогли остановить бега немецких пехотинцев через нейтральную полосу к русским фортам. С громкими криками они ворвались на позиции противника, где завязалась ожесточенная рукопашная схватка.
Шедшие вместе с пехотинцами саперы принялись подрывать бронированные двери советских бункеров, чтобы открыть доступ своим солдатам во внутренние помещения этих укреплений. Все было продумано до мелочей, но внезапный мощный контрудар русских спутал все карты их противника. Несмотря на то что за последние дни немецкие катера торпедировали несколько малых транспортов противника, идущих в Севастополь, а немецкие летчики серьезно повредил стоящий в Казачьей бухте транспорт «Абхазия», гарнизон крепости регулярно получал пополнения в боеприпасах и живой силе. Это обстоятельство позволяло генералу Рокоссовскому если не на равных сражаться со своим противником, то хотя бы наносить ответные контрудары.
Хорошо узнав манеру ведения боя своего противника, Константин Константинович был убежден, что Манштейн обязательно продолжит свое наступление на Северную бухту. Сроки расставания с авиацией его поджимали, а атаковать Севастополь с юга у немцев не было ни сил, ни времени с учетом военных действий под Керчью.
Зная пагубную привычку Манштейна в самый ответственный момент делать противнику пакость, Рокоссовский не исключал возможности со стороны немцев высадки десанта. Ход был хороший, нестандартный, но при глубоком его рассмотрении командующий отказался от него. Высадка воздушного десанта в районе Северной бухты была сопряжена с большим риском. Уж слишком мало свободного места было для десантников. Что касается южной стороны, то такая возможность не исключалась, но полностью отсутствовала её целесообразность. Появление немецкого десанта в тылу советской обороны доставляло им неприятности, но не создавало условий для коренного перелома в штурме Севастополя в районе Сапун-горы.
Вариант высадки морского десанта советским командованием не рассматривался, так как это было откровенным самоубийством. Артиллерия Константиновской батареи потопила бы любую баржу или катер, попытавшийся прорваться в Северную бухту. Точно вычислив направление наступления противника, Рокоссовский сосредоточил в этом районе резервы и при прорыве противником рубежей обороны незамедлительно нанес контрудары.
На обоих фортах в течение дня шли кровопролитные бои. Пытаясь переломить ход сражения в свою пользу, Манштейн вводил в бой новые силы, использовал поддержку артиллерии и авиации, но так и не добился желаемого. Всякий раз немецкие атаки натыкались на жесткий ответный удар, который либо отбрасывал противника на исходные позиции, либо не позволял ему развить достигнутый успех и продвинуться дальше.
К концу дня на фортах было следующее положение. Ценой серьезных потерь немцы смогли частично захватить форт «Сталин», но положение их там было непрочным. Любое новое наступление могло выбить засевших там немцев, и Манштейн очень опасался, что это может произойти наступившей ночью.
Что касалось батареи майора Александера, немцы так и не смогли захватить её. Подорванная саперами, заваленная обломками, она продолжала сражаться. Единственным успехом противника был захват восточного склона батареи, что давало возможность немцам продолжить свое наступление в глубину советских позиций.
Непростое положение на фронте требовало серьезного обсуждения, и в десять часов вечера Манштейн собрал совещание в штабе армии. Вместо погибшего Буссе обстановку докладывал подполковник Фогельман, и каждая его фраза вызывала недовольство у командующего. После того как доклады закончились, Манштейн собрался высказать свое мнение, как в этот момент раздался сильный взрыв.
Получив от старшего майора Зиньковича данные о месте расположения главного штаба противника, Рокоссовский обратился за помощью к летчикам. Недолго размышляя, авиаторы отправили на задание два экипажа У-2, третий самолет на этот момент был неисправен. Чтобы свести риск выполнения этого задания к минимуму, летчики решили лететь к цели не кратчайшим путем, минуя немецкие позиции, а выйти к штабу Манштейна через румын на стыке третьего и второго сектора обороны.
Не испытавшие на себе ночных налетов «сталинских вампиров» румыны не особенно обращали внимание на ночное небо, в основном уделяя внимание событиям на земле.
Маленькие, тихо стрекочущие небесные тихоходы спокойно прошли над головами противника и вышли к своей главной цели, но это была только половина дела. Чтобы точно определить местоположение штаба противника, У-2 приходилось выключать мотор и с высоты планировать вниз. Рискуя в любую минуту быть обнаруженными, маленькие аэропланы проходили буквально над крышами домов, пытаясь сориентироваться в вечерней тьме. На счастье пилотов, скопившиеся перед штабом легковые автомобили стали верным ориентиром для них. Будучи полностью уверенными в своей неуязвимости перед авиацией противника, немецкие шоферы не сильно маскировали свои легковушки с наступлением ночи.
