— Леди Бредон будет сидеть на противоположном от меня конце стола сегодня и в продолжение всего ее пребывания у нас, — инструктировал секретаря герцог.
Затем он устремился к своему кабинету.
Вошел, заперся и начал разрабатывать программу премьеры в восстановленном театре.
Ему казалось фантастическим, что сама Мария Кальцайо живет буквально рядом с ним.
Подумав об этом, он сразу представил себе, что деревня Малый Бедлингтон находится почти в шести милях от Мур-парка.
Робертсоны же обитают с другой стороны поместья, и им тоже небезопасно возвращаться домой вечером.
Тем более рискованно было бы детям из Малого Бедлингтона возвращаться в свою деревню в субботу после представления.
Они тоже должны остаться в Мур-парке на ночь, решил он.
К тому же это для них ново, заманчиво и интересно.
После такого необыкновенного события в их жизни им хватит впечатлений на целую неделю, а то и больше.
Он знал, что многие детишки были еще слишком малы.
А значит, понадобится оставить на ночь по крайней мере нескольких мам, чтобы присматривали за ними.
Он записывал все, что приходило ему в голову.
После анализа всех деталей праздника он отдаст эти записи мистеру Уотсону.
Герцог ощущал себя главнокомандующим, готовящим кампанию против своих врагов, которых, по сути дела, было лишь двое.
Однако эти двое стоили грозной армады.
Фиона и Джослин встретились с герцогом в гостиной, куда все собрались перед ужином.
Они не скрывали изумления, увидев среди гостей лорда и леди Бредон.
Через несколько минут было объявлено о прибытии полковника и миссис Робертсон.
Эти новоприбывшие пары тщетно пытались не выказывать своего удовлетворения тем, что их не забыли, хоть и несколько поздновато.
— Вы появились в деревне так неожиданно! — подозрительно заметила леди Бредон.
— Когда я возвратился из Голландии, — объяснил герцог, — я был в таком изнеможении от высокопарности и многоречивости государственных мужей, что был вынужден бежать сюда!
Все засмеялись, а лорд Бредон утешил его по-своему:
— Я знаю, как ты должен был чувствовать себя, Шелдон. Но если мороз ослабнет, ты будешь вознагражден хорошей охотой.
— Какая жалость, что вас не было здесь на прошлой неделе, — промолвила миссис Робертсон, садясь за стол.
Она была в восторге, обнаружив, что сидит слева от герцога.
Вдохновленная этим обстоятельством, она пустилась в длинное и красочное описание охоты с гончими, которую он пропустил на прошлой неделе, и лисы, которая ушла от них.
Как и ожидалось, она возложила вину за это на егерей.
Обычно герцог не выносил ее продолжительного общества.
Но сегодня он задался целью поддерживать оживленный разговор со всеми, за исключением Фионы.
Графиня, сидевшая справа от него, с лихвой использовала свое стратегическое положение.
Она флиртовала с ним, вынуждая смеяться, когда она отпускала остроумные, на ее взгляд, замечания.
Одновременно она успевала очаровывать и лорда Бредона, сидевшего справа от нее.
Ужин прошел превосходно.
Герцогу показалось, что всем было очень весело, за исключением Фионы, дувшейся как мышь на крупу.
Когда они переместились в гостиную, там уже были расставлены два карточных стола для виста.
Герцог рассадил всех, позаботившись, чтобы за его столом не было ни Фионы, ни Джослина.
Фиона шла на всяческие ухищрения, лишь бы оказаться рядом с ним.
Ему, однако, удалось избежать этого.
Наконец, когда все стали расходиться, желая друг другу доброй ночи, она пошла наверх в свою комнату.
Она послала герцогу тоскующий взгляд, красноречиво говоривший о ее намерениях.
Осталась лишь небольшая группа, все не расходившаяся, пока миссис Робертсон не заметила:
— Мы слишком утомили вас, дорогой герцог. После столь долгого пути из Голландии вы, очевидно, очень устали.
— Пожалуй, — пришлось признаться ему.
Он не отрывал взгляд от Джослина, начавшего наконец двигаться к дверям.
Графиня с явной неохотой последовала за ним.
Миссис Робертсон допила лимонад, остававшийся в ее бокале, и обратилась к герцогу:
— Все было так прекрасно! Спасибо, что пригласили нас.
— Превосходно, что вы приехали, — ответил он.
— Я всегда восхищалась леди Фэвершем, — продолжала миссис Робертсон, — она все хорошеет и хорошеет.
— Я согласен с вами, — пробормотал герцог.
— Как печально, что у нее не может быть детей.
Шелдон Мур застыл на месте.
— Почему вы так сказали? — спросил он.
— Я думала, вы знаете! — ответила миссис Робертсон. — Мы жили по соседству с поместьем герцога Камберленде кого, и я знала Фиону еще с детства.
— Мне это не было известно, — заметил герцог.
— Ей исполнилось пятнадцать лет, — ударилась в воспоминания миссис Робертсон, когда с ней произошло несчастье на охоте, и очень серьезное!
Герцог слушал внимательно, и миссис Робертсон уже не могла остановиться.
— Она оправилась со временем, но врачи сказали, что у нее не будет детей, и я часто думала, что, наверное, потому у нее ничего и не получилось с Эриком Фэвершемом.
Она усмехнулась.
— Я знаю, конечно, он был во многом испорченным мальчишкой, но, мне кажется, если б у него был сын, их жизнь сложилась бы по-иному.
Она умолкла и направилась к двери.
Герцог шел за ней, не в состоянии вымолвить ни слова в результате полученного шока.
Время от времени он размышлял о возможности женитьбы на Фионе, но ему ни разу не приходило в голову, что она может быть не способна дать ему наследника.
Теперь он понял, какой катастрофой обернулось бы это для него уже после того, как он сделал бы ей предложение.
До чего же он был глуп!
Он даже ни разу не спросил ее» почему за все годы ее замужества за Эриком Фэвершемом, который, уж во всяком случае, являлся ее пылким любовником, у них так и не было детей.
У двери в спальню миссис Робертсон он пожелал ей доброй ночи и пошел к себе.
Его спальня находилась в дальнем конце коридора.
По дороге туда он все еще продолжал думать о том спасении, которое было даровано ему милосердием Божьим.
Он избежал такой беды, о которой страшно было даже думать.
