Я отгоняла от себя крепнущее желание увидеть, где и как он живет, в какой кровати спит… надеюсь, один!
— Познакомились? — Наареш приблизился к бару в стене лунного камня, вытащил темную высокую бутылку с узким горлышком.
— Начали, — улыбнулась я. — Мне попытались приписать в нарры Бина.
Рука дракона на миг застыла, лицо помрачнело.
— У людей нет нарров, — отозвался он.
— Я в курсе, — хмыкнула я.
Он достал две изящные рюмки и налил в них яркую зеленую жидкость, заигравшую искрами в солнечных лучах.
— Настойка из артеньи, — чуть улыбнулся, подавая одну мне. — Силы восстановить.
— Что-нибудь случилось? — настороженно уточнила я, поднеся ее к губам.
Запах оказался вполне приятным, водорослями не отдавал — скорее едва цветочным ароматом. Пригубила, перекатывая на языке мягкий вкус, с долгим миндальным послевкусием.
Сам Наареш выпил почти залпом, устало опустился в одно из кресел за таким же изящным столом, как и в других комнатах.
— Мы должны прилететь на Драконий Собор, — откликнулся. — Завтра.
— И?
— В тебе есть частичка драконьей крови. И это наш единственный шанс.
— Не понимаю.
— Драконы вне Академии. Только они могут дать тебе защиту. Но если не дадут… боюсь, носить тебе клеймо арха.
— Я принцесса!
— Ты ведь догадываешься, почему отец прятал тебя? Учеба в Академии всегда была обязательной для всех, в ком есть хоть капля магии. Это условие, на котором драконы передавали ее королям. Даже у знати забирали детей, как та ни пыталась откупиться и спрятать их. Дети-архи, которых клеймили, не возвращались домой. Представляешь, как отреагировала бы аристократия, узнав, что теперь король сам в таком положении?
— Отец надеялся, это не всплывет.
— Он уже обращался к драконам, — мрачно добавил Наареш. — Но твоя мать была наполовину инферном. Признать инферну? Они ему отказали.
— То есть шансы не велики?
— Шансы ничтожно малы. Но на тебя согласились посмотреть.
— Я вроде не цирковая обезьянка, — фыркнула я.
— Я поклялся защищать тебя, Лиз. Даже ценой собственной жизни. Мой отец занимает не последнее положение среди драконов, его сокровищница — одна из самых полных и…
— А ты покажешь мне свою сокровищницу? — выпалила я быстрее, чем успела обдумать и подвести разговор мягко. Очень уж зацепили слова разноцветной подружки.
Что-то действительно важное было связано с этими сокровищницами… Вот и лицо Наареша застыло, превратившись в мрачную пристальную маску.
— Ты хочешь, чтобы я показал тебе сокровищницу? — мне не удалось понять его тон.
И сокровищницу хочу, и… так, так, скорее песенку. Воспоминания о красивом литом теле явно не стоит сейчас демонстрировать дракону.
— Я что-нибудь не то сказала? — уточнила осторожно.
Наареш еще несколько мгновений смотрел в мои глаза. Видимо, понял, что вопрос был задан из любопытства и по незнанию. Усмехнулся:
— В сокровищницу дракон приглашает свою нарру. Когда хочет сделать ей предложение. Во всяком случае, раньше так было.
— Раньше? А сейчас?
— В последнее время драконам все сложнее встретить свою истинную. Некоторые женятся… потому что приходит время. И сокровищница стала не столько отражением драконьей души, сколько символом статуса. Приводишь невесту… а она оценивает, сколько ты успел собрать, заводить ли от тебя потомство. Совсем не то, что было когда-то.
— То есть ваши драконихи своих сокровищниц не собирают?
— За редким исключением. Есть одна такая в Соборе… — Наареш снова усмехнулся. — Ей уже несколько веков, но она все еще огонь. Мужчин на выстрел не подпускает, даже странно, как умудрилась обзавестись тремя детьми. Ми Танаария.
— А что это вообще за сокровища? Где вы их берете?
— Перед тем, как выстроить замок, дракон договаривается с духом горы. Раньше сильнейшие выбирали самые богатые горы, еще на заре нашей цивилизации. Мы давно уже не воюем за чужие богатства. Сейчас в почете не сила, а ум. Слово умнейших ценится дороже, за их совет платят больше. А иногда и сам дух горы помогает, проявляет все больше и больше сокровищ. А бывает и так, что дракон умирает, а его детям не удается договориться с духом его горы. И сокровища остаются скрытыми, пока не найдется новый хозяин. Много нюансов, все сразу и не расскажешь.
Ох, чуялось мне, есть тут еще какой-то нюанс… только не могла понять, связанный ли с драконьими традициями, или конкретно с Наарешем.
— Ладно, — качнула я головой. Любопытство, конечно, не прошло… но наглеть не хотелось. — Оставь свою сокровищницу для своей нарры. А мне расскажи, что нам предстоит и что нужно от меня?
Во взгляде Наареша мне почудилась грусть.
— Ничего, — развел он руками. — Если драконы захотят тебя прочитать, блоки не помогут. Ты их не обманешь, не солжешь.
— И? Какие варианты развития событий?
— Варианты… — дракон откинулся на спинку, не сводя с меня взгляда зеленых глаз. — Или они признают тебя своей… и тогда тебе предстоит пройти наше обучение, чтобы стать одной из нас. Либо не признают, и тогда тебя придется выдать представителям Академии, которые уже бомбят Архипелаг. Поисковик-то сюда указывает.
— Э… а пересидеть до совершеннолетия и свадьбы никак?
Глаза Наареша помрачнели, на миг их залила чернота — я видела такое лишь раз, на комиссии.
— Ни совершеннолетие, ни тем более свадьба теперь не помогут. Уже все узнали, — сухо отозвался.
Дракон снова поднялся, подошел к бару и достал ту же бутылку. Налил себе, обнаружил, что у меня еще почти полная рюмка, и предлагать добавки не стал.
Несколько мгновений я разглядывала его, не понимая. Да, он ничего мне не обещал, но ведь были поцелуи! Были слова… даже если защищал он меня исключительно из-за клятвы — а остальное?
Тоже поднялась.
— Наареш. Я вспомнила, как мы гуляли на Земле… и наш поцелуй.
— Способности инферна неукротимы, — мрачно отозвался он. — Чем больше пытаешься их прятать и контролировать, тем сильнее они вырываются наружу.
— Ты постоянно влиял на меня, да? Родители на Земле? С кем я разговаривала? И деньги, которые слали на праздники? Это все — ты?! Гипнотизировал меня? Конечно, никакие способности не выдержат!
— Это была не моя идея, Лиз. Я лишь исполнял волю твоего отца. Особенно сложно вышло в последний раз, когда ты оказалась близка к тому, чтобы все вспомнить. Не удалось усыпить твою бдительность, подобрать нужный вариант разговора с матерью.
— И почему Королева?
