— Ага, знаю я вас, баб… — произнёс голос лишённого мужской силы на год.
— Кхе–кхе! — А это уже ведьмочка.
— … женщин! Вы если уже заставили ненавидеть, точно окольцуете! — триумфально закончил мужчина, с надеждой глядя на ехидную ведьмочку, чтобы та увидела, похвалила и вернула всё, как было, раз он такой послушный, порядочный и ловит на лету.
— Ну вот если они поженятся, то в честь праздника сниму проклятье, — ответила та.
Старшенький громогласно расхохотался, удерживая меня за плечи.
— Слышишь, Ривард? Как минимум из мужской солидарности теперь обязан жениться, — он панибратски толкнул дракона в морду, за что едва не получил струю огня в лицо. Только моё присутствие и спасло. Интересно, научатся они когда–нибудь нормально сосуществовать? — Серена, твои подруги в Санторе, живы–здоровы, блондиночка только в ярости, даже на арха наорала, но почему, я упустил, — шёпотом завершил короткий рассказ.
Я облегчённо выдохнула. Это была та самая информация, без которой моё счастье не могло быть полным даже в кругу любимых и родных.
— Ваша светлость, — заголосил тот самый страдалец, бесстрашно обращаясь к дракону. — Обнимали девушку прилюдно, хвостом непристойно за бёдра тискали, теперь женитесь! А то непорядок! Мы всё видели!
— Глядите–ка! Жондалл Лысый Череп собственную жену боится больше, чем дракона! — захохотал кто–то.
— И я тебе сейчас объясню, почему! — рявкнула на него статная красивая женщина с боевыми косами и зеленоватым оттенком кожи, без особого труда поднимая почти метровую в диаметре чугунную сковороду, в которой до начала боевых действий жарили на продажу пирожки. Пирожки испарились, а масло осталось, так что близ стоящие отбежали на приличное расстояние — там и видно неплохо, и масло не долетит.
— Анна-Карлита, я пошутил! — завопил юморист и растворился в толпе.
Все стоявшие неподалёку дружно расхохотались, привлекая внимание, в том числе и парящих в высоте.
К нам присоединился герцог Ривард. Не снижаясь до конца, задержался над площадью и усилил голос магией, чтобы его было хорошо видно и слышно.
— Граждане Арратора! Все официальные объявления мы сделаем позднее, сейчас же позвольте вас поздравить с праздничной турнирной неделей, её никто отменять или переносить не планирует, пожалуйста, не отменяйте свои планы, а так же сообщить, что все пострадавшие могут обратиться за бесплатной помощью лекарей в королевский госпиталь. В случае утраты либо повреждения имущества прошу обращаться к патрульным группам, те проверят, зафиксируют в документах и передадут их в казначейство для возмещения ущерба. Если ваши дома сильно пострадали, ночуйте в гостиницах, казна возместит все документально подтверждённые расходы, включая трёхразовое питание на всех членов семьи.
— А как же победа над фурией? — выкрикнули из толпы. — Это тоже праздник!
— Да! Как же фурия? Она не вернётся?
— И что будет с королём?
— И принцем Никиасом, ваша светлость?
Я видела — лорд Ривард хочет обойтись стандартной фразой о расследовании и его итогах, но вдруг лицо его изменилось, чуть опало, перестало напоминать каменную маску. Мы увидели перед собой строгого, волевого, сильного мага. И человека. Личность. Со своими переживаниями и бедами. Который скорбит вместе с семьёй каждого погибшего, разделяет боль каждого пострадавшего.
— Разумеется, вся информация у нас будет только после проведения допросов и полного расследования, но уже сейчас могу вам сказать, неофициально, разумеется, что его величество будет проходить длительную реабилитацию после того количества зелий, заклятий и проклятий, под которыми жил долгие годы. Фурия не вернётся, её казнят по законам архов. Никиас — не сын Изольды и его величества. Они не могли иметь детей в силу особенности фурий и отсутствия между супругами искренних чувств. Мы оказались в сложной ситуации, но я могу вам гарантировать от лица временного правительства и от себя лично, что граждане Арратора не пострадают. Я призываю вас сохранять спокойствие и бодрость духа. Вместе мы со всем справимся.
— Как справились сегодня с фурией. Все вместе, — добавила я. — Огромное спасибо всем за поддержку, за помощь, за ваши добрые сердца. Если ректор Кранстон позволит, я вызовусь добровольцем и буду в свободные выходные работать в госпитале и лечить не только пострадавших сегодня, но и всех вас, и ваших детей.
— Позволит, — ответил герцог за руководство академии.
Спустя некоторое время я сидела в огромном кресле, долечивала пострадавшее в бою с фурией тело и слушала, как важные мужи совещаются и рассказывают о ловушке на архов, заготовленной предприимчивой и дальновидной Изольдой много веков назад, о хорошо спрятанных восставших древних зомби, на борьбу с которыми и были направлены почти все военные силы, потому и не смогли своевременно прибыть на площадь, о заблокированных стационарных телепортах, которые до сих пор восстанавливают ректор КАМ с Лин Акройд. Журналистке пришлось выйти из тени, чтобы перебросить на площадь военных и всех аристократов, до которых она смогла дотянуться.
— Хорошо, мы заблаговременно выявили большинство захоронений по стране и все в столице, и уничтожили их, лишив её дополнительной подпитки. Изольда оказалась куда более сильной, чем мы ожидали, — закончил свою речь де Луар и вернулся к своему месту. До этого он расхаживал по всему кабинету, заставляя слушателей крутить головами.
Посыпались уточняющие вопросы, завязался спор о компенсации пострадавшим, и я, кивнув его светлости и извинившись, удалилась. Всё, что могла, уже рассказала. Что хотела, увидела в продемонстрированной записи. Повлиять пока не могла ни на кого, так что мои подвиги на сегодня завершены. Я хочу только двух вещей — увидеть ещё раз своего дракона и вернуться к девочкам.
Чёрная зеленоглазая чешуйчатая красота утробно заурчала как только я появилась в дверях.
— Ждёшь меня. Такой безмолвный, ни поговорить с тобой, ни расспросить, ни поделиться секретами. — Преувеличенно несчастно вздохнула и погладила ящера по шипу на морде. — Мне нужно в Сантор, только вот я не знаю, стоит ли тебе туда являться в таком виде. Таяна тут же попросит покататься. А как ей отказать?
Дракон посмотрел на меня скептически. Удивлена, что имея такую зверскую рожу, можно так явно передавать эмоции. Или я понимаю его по какой–то нашей особенной связи?
— И не надо корчить мне рожи, она у тебя и так от природы скорченная, вон, вся в каких–то буграх. Может, у тебя сыпь? Что ели, больной? Случались ли с вами прежде аллергии?
В то же мгновение контуры безмолвного собеседника размылись, вспышка — и передо мной стоит живой и невредимый, только мокрый с ног до головы Эйнар де Ривард собственной обожаемой мною персоной.
— Издеваешься?
Я бросилась в его объятия, заливаясь счастливым смехом.
— Издеваюсь, конечно! И буду издеваться всю оставшуюся жизнь!
