— Бл*дь! — ору на всю комнату и резко вскакиваю на ноги. — Черт! — эмоции на пределе, перед глазами пелена, мозги туго соображают, лишь только руки приходят в действие.
Переворачиваю столик, кидаю в стену стул, даже пара статуэток летит в шкаф. Осознание того, я и только я, являюсь причиной той аварии, снова начинает съедать меня изнутри. Как опасный вирус, как биологическое оружие.
Я старался все забыть, жить нормальной жизнью, возложив свой грех на плечи Шведова Олега Борисовича. Позволить ему все уладить, договориться с нужными людьми, которые быстренько закроют это дело.
Крест стал носить мой отец, он получил условный срок, о чем нигде не сообщалось. Он велел мне уехать из страны и ни о чем не думать. Ведь если информация снова всплывет, батя будет со всем разбираться.
Нет, папа не плохой человек, покрывающий мой гнусный поступок. Он просто дал мне второй шанс на счастливую жизнь, когда позвонил в полицию и сознался в случившемся, пересев с пассажирского сиденья на место водителя.
Не отец монстр. Нет. Он же ни в чем не виноват. Он этого не совершал.
Я! Это я убийца.
Я ехал на высокой скорости по скользкой от дождя дороге.
Я наплевал на плохую видимость.
Я выехал на встречку и врезался в автомобиль, перевернувшийся на наших глазах.
Юля никогда мне этого не простит, возненавидит, будет презирать. И если она узнает правду, то разобьет сердце не только себе, но и мне.
Глава 31
Юлия
Нет, я не позвонила в полицию, чтобы вновь попытаться открыть дело о моих родителях. Угроза Габриэлю так и осталась угрозой. Вместо этого я собрала кое-какие вещи и покинула особняк на своей любимой тачке, которую мне «любезно» предложили оставить после развода. Ехать никуда не хотелось, поэтому просто приехала к Полине, прервав ее увлекательное свидание с довольно симпатичным брюнетом.
Едва увидев меня на пороге своей квартиры, Ильина быстренько спровадила полуголого Аполлона, обещав ему позвонить, и буквально затащила внутрь. Сил не было никаких. Голова очень сильно кружилась, а к горлу все чаще подступала тошнота. Била крупная дрожь, которая не исчезла даже после теплого пледа и бокала красного вина.
— Он же пособник своего папаши. Это так нельзя оставлять, Юляш. На совести ублюдка уже две жизни.
— Полин, мне так больно, — всхлипываю носом, укутываясь в плед и позволяя подруге меня еще крепче обнять. — Внутри как будто выжгли все кислотой. Пустота. Темнота, — делаю глоток вина, морщась от его вкуса.
Долбанный стресс. Из-за него даже любимый напиток кажется пресным, а-то и немного отвратным.
— Моя милая, — целует в лоб так по-матерински, что еще больше начинаю реветь взахлеб. — Я же тебе еще несколько месяцев назад говорила, не связываться с этой семейкой, но ты же не послушалась. Все сделала по-своему.
Вот она упрекает, тычет носом в ошибки, но зла я на нее совершенно не держу. Ведь кто кроме подруги скажет всю правду в лицо, не боясь, быть оскорбленной в ответ?
Полина единственный в мире человек, кто остался рядом со мной. Других друзей попросту нет, время их убрало из моей жизни навсегда.
— Мой отец также говорил… Он…
Снова слезы. Снова дикая истерика. Снова укачивание для маленького ребенка, оставшегося без родителей на всю дальнейшую жизнь. Полнейшее уничтожение счастья от человека, которому я желала гореть в аду и с которым делила в браке постель.
Ведь чего только не сделаешь ради мести. Даже соблазнишь своего врага, проникнешь в его семью и солжешь насчет ребенка, чтобы окончательно к себе его привязать. А потом станешь свидетельницей обморока собственного мужа, которому ни черта не помогла. Хотя в глубине души что-то екнуло.
Такая вот я сучка. Наслаждаюсь и стыжусь своих поступков.
— Шведов в новостях, — Полина хочет переключить канал, но я ее останавливаю. Хочу узнать хоть что-то о состоянии Олега.
— Всего пару часов назад в частную клинику Москвы был доставлен известный режиссер нашумевшего молодежного сериала «Любовная лихорадка», Шведов Олег Борисович, — камера показывает здание больницы, где стоит охранник в черном костюме и отгоняет пронырливых журналистов с крыльца. — Пока что мало что известно о его самочувствии, так как ни его сын, ни представители от стримингового сервиса не дают никаких комментариев. Ясно одно, — делает многозначительную паузу, добавив в голос каплю грусти и тоски, — он без сознания, возможно даже в коме, — с трудом сглатываю, представив Олега в стерильно-белой палате, подключенного к аппарату искусственного дыхания. — Мы также попытались связаться с его женой, Юлией Лебедевой, — на экране мелькает моя фотография в свадебном платье, — но о ее местонахождении ничего не известно. Скорее всего…
Корреспондент резко замолкает, так как экран телевизора потух, погрузив нас в полную тишину. Полина откладывает пульт на столик и заинтересованно смотрит на меня, явно ожидая хоть каких-то комментариев.
А у меня ком в пересохшем горле застрял, тело затряслось как при лихорадке. Плед уже перестал помогать, вино все же оказалось редкой гадостью, а живот так сильно скручивает, что хочется немедленно освободить свой скудный завтрак, обнимаясь с белым другом.
— Эй, подруга, — Полина обеспокоенно меня разглядывает и трогает лоб, от чего я чуть ли не мурлычу. Должно быть, на лице появляется блаженная улыбка от ее прохладной руки. — Лоб вроде бы слегка горячий. Может, все-таки температуру померишь? Как бы простуду не подхватила.
— Если переживаешь за себя, — показываю ей язык, — то знай: «Зараза к заразе не липнет».
— Ой, дурочка, — сочувственно качает головой. — Я, между прочим, за тебя переживаю. Ты столько стресса перенесла за эти месяцы. Столько всего пережила. Выглядишь как зомби.
— Ну, спасибо, Ильина, — передергиваю плечами, якобы на нее обидевшись.
— Или даже на несвежего зомби.
— Ну еще лучше, — закатываю глаза, фыркнув от досады. — Вино, кстати, невкусное, — жалуюсь на наш когда-то любимый напиток, но все же допиваю его до конца. — Какой-то странный привкус у него.
— Нормальное вино, — встает на его защиту Полина, наливая себе еще бокальчик. — Ты просто сейчас не в том состоянии, чтобы им наслаждаться, — убирает у меня со лба прядь волос и грустно улыбается. — Что ты решила делать дальше? — осторожно спрашивает. — Похороны отца и развод с Олегом?
— Я хочу съездить к Олегу в больницу. Мне это нужно.
Раз. Два. Три. Полина ошарашенно глядит на меня, открывая рот как выброшенная на берег рыба. Она в шоке от моих слов. Молчит, не знает, что сказать. Да и я не жду от нее слов одобрения. К тому же все уже решила, пока слушала новости про состояние Шведова.
Да, Олег — чудовище. Он убил моих маму и папу, разрушив нашу счастливую семью. Темная сторона моей души хочет для него еще бОльших страданий, чтобы каждый его день проходил как в самом жарком месте ада.
