– Не буду вдаваться в подробности, – продолжал он. – Это все ерунда по сравнению с тем, что заставил тебя пережить Андре. Но потом я еще долго страдал от бессонницы, все корил себя и пытался понять, что со мной не так.
У Меган защипало глаза от слез. Хорошо хоть за солнцезащитными очками не видно.
– В общем, я попросту жалел себя. – Олли робко улыбнулся. – А утром я приходил в школу и видел Райана – мальчика, который потерял вообще все, но продолжает учиться, тянуть руку на уроках, пинать мяч с друзьями на переменках. Однажды он мне рассказал, что мама взяла с него обещание: не переставать улыбаться, даже если она умрет. Райан пообещал ей, что будет смелым и сделает так, чтобы она им гордилась. И он сдержал свое слово.
Меган тихонько всхлипнула, и Олли тут же умолк. Ей даже показалось, что он вот-вот обнимет ее и утешит.
– Прости… – Он уставился на обледенелую мостовую. – Не хотел тебя расстраивать, я просто… Я только хотел сказать, что благодаря Райану понял, каким был форменным идиотом. Я не имел никакого права так убиваться, по сравнению с его горем мое было сущим пустяком! Но я хандрил и хандрил… В общем, Райан открыл мне глаза. Я сумел взять себя в руки.
– И ты меня прости, – едва слышно пробормотала Меган.
Олли не стал спрашивать, за что. Он и так все знал.
Они немного постояли на берегу, глядя, как мимо плывет прогулочный теплоход. Красно-золотой навес ярким пламенем пылал на фоне серой реки. Меган взяла камеру и принялась фотографировать, радуясь поводу отвлечься от тяжелого разговора. Краем глаза она заметила, что Олли зашагал дальше. Ей не нужно было оглядываться и проверять, ждет ли он. Она прекрасно знала, что ждет – ведь он всегда ее ждал.
39
Хоуп и Аннетт нашли Чарли в баре: положив пальто, шарф и шапку на стол, он допивал черный кофе. Завидев их, он улыбнулся.
– Все хорошо?
В ответ Хоуп подняла руку, которую крепко стискивала рука Аннетт.
– Просто не знаю, как тебя отблагодарить, – сказала она. – Ты сделал меня самой счастливой женщиной на свете.
Чарли вновь улыбнулся.
– О большем я и не мечтал.
Воцарилась тишина. Аннетт пощупала свои карманы:
– Мам, представляешь, я телефон в номере забыла! – воскликнула она, наконец ее отпустив. – Можно мне ключ?
Чарли покосился на нее с едва уловимой усмешкой, да и Хоуп прекрасно понимала, что ничего Аннетт не забыла. Девушка чуткая и внимательная, она просто догадалась, что им нужно несколько минут побыть вдвоем.
– Ты как? – спросила Хоуп, подсаживаясь за столик к Чарли.
– Отлично. Просто прекрасно. Когда дверь открылась, у тебя было такое лицо… Я сразу понял, что все не зря.
– Прости, что не доверяла тебе. – Она неуклюже погладила его по руке. – Ты не дал мне ни единого повода для подозрений, а я все равно тебя подозревала. Я была не права.
Чарли кивнул.
– Самую малость. Тебя тоже можно понять.
Хоуп охватило радостное облегчение.
– Куда поведем Аннетт? – спросила она. – Я просто обязана показать ей мост. И Пражский град, если получится.
Она все болтала и болтала, а потом вдруг увидела, что Чарли качает головой.
– Что такое?
– Я с вами не пойду.
– Как это? Пойдешь, конечно!
Чарли вновь покачал головой и начал теребить бахрому на шарфе.
– Нет, любимая.
– Мне так хотелось, чтобы вы с Аннетт провели вместе какое-то время, познакомились поближе. Да и она мне сказала, что ты ей нравишься.
Чарли жестом ее остановил.
– О чем ты хотела со мной поговорить вчера, после массажа? – спросил он, не сводя с нее глаз. Хоуп неловко заерзала на месте.
– Это неважно. – Она помотала головой и улыбнулась. – Разговор подождет.
Он нахмурился.
– Нет, не подождет.
Хоуп покосилась на дверь: она уже скучала по дочери, по ее запаху, ее присутствию.
– К чему сейчас эти разговоры? – взмолилась она, не желая, чтобы Чарли омрачал ее счастье в такой прекрасный момент.
– Я купил билет, – ответил он, постукивая пальцами по столу и не глядя ей в глаза. – Через полчаса поеду в аэропорт.
– Почему?!
– Я успел немного поболтать с Аннетт, пока вез ее сюда, – пояснил Чарли. – Она сказала, что они с Патриком будут только рады, если ты согласишься пожить у них.
Хоуп фыркнула.
– Ты меня выгоняешь?..
В его глазах стояла боль.
– Нет, Хоуп. Я тебя отпускаю.
– Но я не хочу уходить!
Даже когда эти слова срывались с ее губ, она понимала, что не вполне честна. И он тоже это понимал.
Чарли не стал спорить, он просто заглянул ей в глаза и обхватил ладонью ее щеку.
– Все нормально, – заверил он Хоуп. – Да, это не входило в наши планы. Я так радовался, что теперь ты моя и только моя… Нет бы сперва задуматься о твоих чувствах! Каково тебе было бросить дом и прежнюю жизнь? Я повел себя эгоистично, но лишь потому…
Он умолк.
– …что любишь меня?
– Да. Потому что люблю тебя. И я сам не верю, что ухожу, но других вариантов нет. Ведь ты меня не любишь.
– Люблю! – поспешно возразила Хоуп. – Просто я… ох, это сложно объяснить.
Он помотал головой.
– Можешь не объяснять.
– Нет, я хочу. Мне очень страшно тебя потерять.
– Ты выйдешь за меня?
Вопрос был настолько неожиданный, что Хоуп невольно охнула.
– Знаешь, я ведь почти сделал тебе предложение, – сказал Чарли, видя, как ее лицо заливается краской. – В наш первый вечер в Праге, в ресторане на берегу реки. У меня и кольцо с собой было, все как полагается…
Хоуп распахнула глаза.
– Еще бы вот столечко, – Чарли соединил в щепотку большой и указательный пальцы, – и я бы позвал тебя замуж. Но что-то меня остановило.
– Что? – едва слышно прошептала Хоуп.
Он пожал плечами и откинулся на спинку стула, наконец перестав сверлить ее взглядом.
– Какая-то тень мелькнула в твоем взгляде. Я понял, что ты мне откажешь.
Хоуп попыталась вспомнить, о чем тогда думала и что чувствовала, но тщетно. Вроде бы она горевала из-за Аннетт, а сама делала вид, что все нормально – ради Чарли. Возможно, в этом и состоит ее главная ошибка. Она притворяется, будто у нее все хорошо, хотя на самом деле все плохо.
– Я совершенно расклеилась. – Хоуп всплеснула руками, признавая эмоциональное поражение. – Прости.
