Наконец он выдавил:
– Простите, я… – Он умолк и провел рукой по волосам. – Вы не видели Софи?
– Последний раз я ее видела позавчера, – ответила Хоуп. – А что? Что случилось?
– Ей нездоровилось. – Он умолк и покосился на Аннетт, которая недоуменно хмурилась.
– Это моя дочь Аннетт, – спохватилась Хоуп. – Она… Чарли… Ох, ладно, долгая история.
– Ясно. Привет. – Олли помахал ее дочке, а та застенчиво помахала в ответ.
– Так что там с Софи? – вновь спросила его Хоуп.
Он сразу помрачнел, и в ее груди начали надуваться пузыри паники.
– Вчера она потеряла сознание на Карловом мосту. – Он со вздохом покосился на открытую дверь в вестибюль. – Я помог ей добраться до номера, велел отдохнуть, но с тех пор не видел. Сейчас вот опять стучался к ней в номер, там никого.
– Потеряла сознание? – ужаснулась Хоуп. – Мы с Чарли весь вечер провели в баре, ждали вас, но никто так и не пришел. Мы поняли, что у вас появились другие планы.
– Надо было зайти к ней вчера, – сокрушался Олли. – Просто мы с Меган… – Он умолк, увидев по лицу Хоуп, что объяснения излишни. – Вдруг она поскользнулась в ванной или еще что похуже? – спросил он, борясь с подступающим страхом. – Я ведь знал, что ей нездоровится! И должен был что-то предпринять, но отвлекся и про все забыл. – Он вновь умолк и опустил глаза на ладонь Хоуп, стискивавшую его руку.
– Ни в чем себя не вини, – попыталась успокоить его она. – У Софи наверняка все хорошо, сегодня ведь приехал ее жених. Может, они просто ушли куда-то вместе.
Олли поморщился.
– Не знаю. У меня какое-то нехорошее предчувствие. Весь день меня одолевает. Я потому и вернулся в отель, хотел к Софи зайти, а ее нет в номере.
– Где Меган? – спросила Хоуп, и Олли сразу побелел.
– Гуляет, фотографирует, – пробормотал он, не глядя ей в глаза.
– Вы поссорились? – предположила Хоуп.
– Не то чтобы… – Олли вздохнул. – Да ладно, неважно это.
– Присядь-ка к нам, – предложила Хоуп, показывая ему на свободный стул. – Отсюда видно дверь: если Софи вернется, мы ее увидим.
Олли рухнул на стул. Вид у него был совершенно убитый, и Хоуп, приподняв брови, покосилась на Аннетт. Небо за окнами стало цвета темно-синих джинсов. Хоуп невольно поежилась, словно от сквозняка. Неприятно было думать, что Софи сейчас на улице: ее хрупкое маленькое тело вряд ли сможет долго противостоять морозам. Тревога и страх Олли начали передаваться Хоуп.
Принесли темное чешское пиво, и Олли одним глотком выпил сразу полкружки. Аннетт коротко рассказала, как ее занесло в Прагу.
– То есть Чарли уехал? – спросил Олли, стирая с верхней губы пену.
Хоуп кивнула.
– Надеюсь, вы помиритесь, – сказал он. – Ты ему очень дорога.
– Все очень сложно, – ответила Хоуп, взглянув на дочь. – Много нюансов.
Олли поднял голову.
– Разве? А мне кажется, все просто. Если двое любят друг друга, они должны быть вместе. К чему сложности?
– Ни к чему, – кивнула Хоуп, понимая, что сейчас Олли имеет в виду свою ситуацию. – Мой тебе совет: делай то, что доставляет тебе радость, – сказала она, чувствуя, что тем самым предает Меган. – Если с ней ты несчастен, нужно отпустить ее и жить дальше. Для своего же блага.
Олли печально помотал головой.
– Знаю, но мысль о том, что я больше не увижу Меган, не смогу с ней поговорить… – Он сделал глубокий вдох и слегка отодвинул от себя кружку. – Не знаю, смогу ли исключить ее из своей жизни.
Хоуп и рада была бы заверить Олли, что рано или поздно Меган одумается, но так ли это?
– Она должна быть на сто процентов в тебе уверена, ты этого заслуживаешь, – вдруг сказала Аннетт, улыбаясь Олли. – У нее не должно быть ни тени сомнений в ваших чувствах друг к другу. Сомневаться в таких вопросах нельзя, ведь на кону – твое сердце.
– Когда ты успела помудреть? – удивленно спросила Хоуп, переводя взгляд с дочери на Олли и обратно.
– Меня хорошо воспитали, – ответила Аннетт. – Именно так ты мне говорила, когда я сомневалась, переезжать ли к Патрику. В конце концов я поняла, что просто боялась. Наша любовь была настоящей, но меня одолевал страх, что это не так. Звучит бредово, знаю.
Олли поставил на стол пустую кружку.
– Нисколько, – сказал он. – Наоборот, это как раз про меня. Я абсолютно уверен в своих чувствах к Меган, но я не могу быть уверен за двоих.
– Ты и не должен, – сказала Аннетт, и Хоуп кивнула. Вспомнился рассказ Софи о том, как она познакомилась с Робином и сразу поняла, что он – тот самый, кого она искала, и как их любовь с каждым годом крепла, пока они не стали практически одним целым.
Хоуп бросила взгляд в вестибюль и невольно вздрогнула, увидев у стойки человека, который мог быть только Робином: заправленные за воротник дубленки белокурые волосы, ясные глаза, румяные от мороза щеки.
– Смотри! – Она схватила Олли за руку.
Ему пришлось встать со стула, чтобы увидеть, на кого она показывает, а уже в следующую секунду он выскочил из бара. Хоуп бросилась следом.
Когда они подходили к блондину, Хоуп услышала, как он спросил администратора, в каком номере поселилась Софи Робертс. Значит, точно он!
– Робин? – спросила Хоуп так робко и тихо, что, кажется, блондин ее и не услышал.
– Простите? – Он обратил на нее серьезный и печальный, но при этом благодушный взгляд голубых глаз. Говорил он с каким-то легким акцентом.
– Вы ведь Робин? Жених Софи?
– А она здесь? – с тревогой спросил он. – Вы знакомы?
– Не очень близко, – пояснил Олли. – Познакомились несколько дней назад, но она много о вас рассказывала. Говорила, что вы сегодня прилетаете.
Тут к ним подошла Аннетт, и блондин обвел недоуменным взглядом всю троицу.
– У вас все хорошо? – спросила Хоуп, делая шаг навстречу.
Администратор отеля показала ему копию какого-то документа, и молодой человек повернулся взглянуть.
– Да-да, это она, – сказал он со смесью тревоги и облегчения в голосе. – Это Софи!
Олли заглянул ему через плечо, увидел фото и кивнул Хоуп.
– Она наверняка скоро придет, – сказала Хоуп. – В последнее время Софи только и твердила о том, как ей не терпится вас увидеть.
Олли помотал головой.
– Что-то не сходится! Он даже не знал, что Софи остановилась в этом отеле!
Аннетт нервно кашлянула.
– Вы же Робин? – повторила Хоуп свой вопрос.
Блондин по-прежнему держал копию паспорта, и руки его дрожали. Тишину в вестибюле нарушало лишь тиканье настенных часов, и Хоуп невольно затаила дыхание: она тоже предчувствовала беду. Олли был в ужасе, а Аннет крепко вцепилась в дверной косяк. Все взгляды были прикованы к блондину. Тот медленно поднял голову.
