– Да ты что? – поразилась Меган. – Я понятия не имела!
– Некоторые бы сказали, что у тебя чутье на такие штуки.
– Да, кстати, работы продаются. По двести фунтов за каждую. Впрочем, я знакома с художником и наверняка смогу выбить тебе скидку.
Олли слегка повернул голову в сторону Меган, но в глаза ей не смотрел.
– Да уж, скидка пришлась бы кстати, – сказал он. – Учитывая, что я тут почти на каждой фотографии.
– Вон та не продается. – Меган кивнула на свою любимую.
– Неужели?
– Да, слишком дорога автору.
Меган осмелилась сделать еще один шаг, встала рядом с Олли и тут же уловила знакомый аромат его лосьона после бритья и слегка приторный запах геля для укладки волос.
– Спасибо, что пришел, – проронила она. В зале еще было полно народу, но рядом с ними никого не оказалось. Меган вообразила огромный пузырь, эдакое силовое поле, нашептывающее всем, кто приближался: «Не беспокоить».
Олли шаркнул ногой по кафельному полу.
– Вообще-то я не хотел идти.
Ее сердце ушло в пятки – словно шарик, который дернули за веревочку.
– А потом мне позвонил Чарли. Он приехал из Манчестера и боялся идти один. Видимо, Хоуп его пригласила, но они ведь тоже не виделись с самой Праги.
– Правда? – Меган была искренне удивлена.
– Угу. – Олли покосился на нее. – Взрослый мужчина боится встречи с женщиной. Бред, правда?
Сообразив, что Олли говорит в первую очередь о себе, Меган проглотила вертевшиеся на языке слова и только кашлянула.
– Ничуть, – наконец выдавила она. – Я знаю историю еще бредовей: взрослая женщина боялась строить отношения с самым потрясающим мужчиной на свете.
Олли медленно кивнул, по-прежнему разглядывая фотографии на стене. Она видела, как его глаза блуждают по надписям и выискивают среди них знакомые – те, над которыми они вместе смеялись. Там был призыв к волчьей стае «не терять веры» и, конечно, черно-белое лицо Джона Леннона. А еще те слова, которые запали ей в душу: «Пусть лучшие события прошлого покажутся лишь жалкими тенями событий будущего». Неужели этому пророчеству не суждено сбыться?
Наконец Олли ответил:
– Ты права. Вот уж действительно бред!
Последовала тишина: Меган тщетно пыталась выхватить нужные слова из бурлящей каши, в которую превратился ее разум.
– Я скучал, – проронил Олли, не глядя на нее. – Я ведь как думал? С глаз долой – из сердца вон. Размечтался! Мне было очень тяжело. Если происходило что-то забавное, первым делом в голове возникала мысль: «Надо рассказать Меган, вот она посмеется». Ты все время со мной, Мэгс.
Он умолк и сделал глубокий вдох. Меган видела, как ее рука тянется к нему, но робеет, не решаясь прикоснуться – вдруг он не хочет ее прикосновений?
– Я тоже скучала, очень! – сказала она и сразу почувствовала перемену в его позе, взгляде. – Все это время я боялась, что лишусь вдохновения, если буду с тобой. Что ты каким-то образом повлияешь на мою способность фотографировать, создавать вот это. – Она обвела рукой зал. – Я думала, что стану отвлекаться от главного. А мне хотелось пойти и исполнить свою мечту самой, без помощи и поддержки мужчины.
– Что-то изменилось? – тихо спросил Олли.
– Просто я поняла, что в Праге меня вдохновлял именно ты. Да, город был потрясающий, и я знала, что ловлю в объектив настоящее чудо, но самые волшебные фотографии – погляди, это же твои портреты! Моей музой был ты. – Голос Меган дрогнул; Олли наконец повернулся и обратил на нее серьезный взгляд.
– Теперь ты в себе уверена? То есть в нас.
– Уверена, как никогда и ни в чем. – Она улыбнулась. – Я хотела показать тебе, как много ты для меня значишь. И вот так родилась эта экспозиция.
– Да уж, впечатляет. – Он приподнял бровь, и Меган засмеялась: наконец-то! – А нельзя было просто по мылу скинуть?
Она показала ему язык, но Олли не смеялся.
– Да вот, романтики захотелось… – пробормотала она, с трудом вытаскивая слова из-под кольчуги унижения.
– Я просто волнуюсь, как бы все это… – Он снова окинул взглядом многочисленные фотографии. – Как бы все это не оказалось частью большого эффектного шоу, которое ты себе придумала. А вдруг завтра ты проснешься и снова поймешь, что я тебе не нужен?
Меган обдумала его вопрос.
– Я знаю лишь одно, – сказала она, слыша отчаяние в собственном голосе. – С тех пор, как мы вернулись из Праги, я каждое утро просыпалась с желанием открыть глаза и увидеть тебя рядом. И каждое утро меня ждал удар. Знаю, я причинила тебе немало боли – и поверь, мне очень-очень жаль, что так вышло. Просто в тот момент я запуталась и испугалась. Я думала, что во всем разобралась, но, конечно, это было не так. Даже близко.
– Не знаю, Мэгс. – Олли медленно покачал головой. – Вряд ли я смогу вынести очередной твой отказ.
– Замок на приглашении! – воскликнула она. Оба опустили глаза на карточку, которую он держал в руке. – Это символ… – Меган умолкла.
– Символ чего? – Олли сделал шаг навстречу и одним пальцем приподнял ее подбородок – так, чтобы ей пришлось посмотреть ему в глаза. Меган сразу растаяла от его прикосновения.
– Помнишь, сколько в Праге было замочков с инициалами влюбленных?
Он кивнул.
– Помню.
– И все они были закрыты. Как и мое сердце. Я сознательно закрылась от всех чувств, которые испытывала к тебе. Поверила, что не хочу любви, что она помешает мне добиться того, к чему я всегда стремилась. Что нельзя получить и то и другое. Но как же я ошибалась! Черт возьми, какой дурой я была!
Мудрые и полные надежды глаза Олли широко распахнулись за стеклами очков. Меган так не хватало этих глаз… Этих глаз, и рук, и губ, и запаха, и этого дара – делать так, чтобы она чувствовала себя самым нужным и любимым человеком на планете. А еще она соскучилась по той, кем она становилась рядом с ним.
– Вот почему замок на приглашении открыт, – сказала она. – Потому что открыто и мое сердце.
Олли услышал все, что хотел; его рука уже соскользнула с ее подбородка и переместилась на шею, потом на затылок. Он притянул Меган к себе и поцеловал. Когда это произошло, все внутри у нее запело: в груди разливалось одно лишь тепло, одной лишь любовью полнилось сердце. Вот где я должна быть, подумала Меган, вот где я буду счастлива и преуспею во всем – это осознание ошеломило ее своей восхитительной простотой. Будущее виделось теперь не дорогой через темный лес, но широким зеленым полем возможностей, полным счастья, дружбы, веселья и – быть может, когда-нибудь – детского смеха. Они с Олли принадлежат друг другу, и так было всегда.
Кто-то вежливо кашлянул. Меган отстранилась и покраснела, обнаружив, что они не одни. Хоуп крепко стискивала ладонь Чарли, а тот смотрел на них с нескрываемой радостью. Рядом стояла и улыбалась Софи. Она прижимала руку к сердцу – как будто почувствовала, что сердце Меган вот-вот разорвется от любви.
