Похоже, настала пора вмешаться. Правда, Зекхану отвели время высказаться только после того, как свое слово скажет Золани, однако он понимал: медлить нельзя, иначе общее воодушевление и уверенность окрепнут настолько, что их уже не поколеблешь. Между тем, он не только обязан был представлять здесь интересы Орды – переубедить Таланджи просил его сам лоа могил!
«Только осторожнее. Мягко. Не нажимать. Ну, храни меня предки!»
– М-м… можно мне?
Зекхан мог бы поклясться, что во внезапной, навевающей жуть тишине слышит даже хлопанье крыльев попугая в полудюжине миль от дворца. На цыпочках, крадучись, вышел он из-за колонны и остановился в тени Таланджи. Та выжидающе скрестила перед собою руки.
– А-а, Зекхан! Выходи вперед, парень. Что сказать хочешь? – заговорил Рокхан, маня Зекхана к себе. – Давайте-ка и посла Орды нашей выслушаем!
– У нас вправду есть на это время? – проворчал Натал’хаката.
– Я могу коротко.
С этими словами Зекхан поспешил к середине огромного зала. Все это очень напоминало ему крепость Громмаш. Сколько там было принято судьбоносных решений? Сколько вынесено смертных приговоров? Сколько объявлено войн? И вот, поди ж ты, простой парень из джунглей, с берега островов Эха…
Варок Саурфанг показал ему войну в другом, в новом свете, показал, что ужасы войн вправду предотвратимы. Зекхан сжал кулак, стиснув эту мысль в ладони, как талисман. То, что он собирался сказать, могло спасти жизни множества зандаларских воинов и, более того, жизни множества воинов Орды, если, конечно, Таланджи объединит с нею силы.
– Говори же, парень, – с нетерпением буркнул Натал’хаката.
– Не посылайте солдат в Некрополь, – выпалил Зекхан.
Плохое начало… Поморщившись, он начал заново, не торопясь, обстоятельнее:
– Королева права. Бвонсамди необходимо защитить, и весь зандаларский народ – тоже. Но в одиночку вам этого не достичь.
– Это уж внутренние дела Зандалара, – ответила Таланджи, приблизившись к нему настолько, что едва не наткнулась на его клыки. – Разумеется, я вовсе не твердолоба и вполне способна на уступки. Орда может прислать в Зандалар войска. В том случае, если Совет согласится одолжить мне эти же самые войска для похода на Праудмуров.
– Нет-нет-нет, на это они нипочем не пойдут! – возразил Зекхан. – И что будет дальше? Твой народ уже считает тебя слабой, а что скажет, если ты не сумеешь защитить собственных же святилищ и храмов от шайки бунтовщиков?
Ропот среди советников. Заинтересованный ропот!
Чувствуя, что ухватил удачу за хвост, Зекхан принялся гнуть свою линию дальше:
– У тебя всего один шанс написать конец этой истории. До сих пор зандалари видели только твои поражения – устоишь ли ты, показав им еще одно? Зачем рисковать? Орда готова прийти на помощь, а с ее-то поддержкой, с ее-то силами, мы сможем написать этот конец, победный конец, сию же минуту!
Казалось, Таланджи готова была его задушить, однако сдержалась – только грудь королевы вздымалась и опадала все чаще и чаще.
– Да это же… Это же откровенная пропаганда!
– А парень-то попал в точку, – возразил Рокхан, задумчиво почесав подбородок. – Пропаганду я тут вижу только одну – ту, что Укус Вдовы ведет против нас, моя королева. Волна слухов растет, ширится, и без полной победы бунтовщики сумеют поднять против тебя весь город.
– Если власть королевы вправду под угрозой, – заговорил тортоллан Лашк, изогнув шею и чуть дальше высунув голову из-под панциря, – то приглашение сюда войск Орды может оказаться ошибкой. Не прими за обиду, Рокхан, но… что, если ваши полководцы сочтут это удобным случаем для вторжения?
– Мудро Лашк говорит, – закивала Таланджи. – В столице уже ходят слухи и об этом. Если Орда хочет здесь утвердиться, пусть кое-что обещает взамен. Правосудие для Альянса. Возмездие за осаду города.
– Все эти слухи… – поднявшись, вождь Рокхан сошел с возвышения, где сидели члены совета, взглянул на Таланджи, на Зекхана, и глухо, устало сказал: – Есть у меня сомнения касательно бунтовщиков. Слишком шустры они, слишком хитры. Может, лоа какой им помогает. А может, кто-то еще.
Зекхан озадаченно заморгал.
– Это, к примеру, кто же?
– Пока не знаю, парень. Пока не знаю. Но собираюсь выяснить.
Отстранив их с Таланджи друг от дружки, Рокхан медленным, степенным шагом двинулся к выходу из зала. Красный кинжал на его поясе вспыхнул, замерцал хитроумной магией.
– Так ли, иначе ли, поддержки моей тебе, королева Таланджи, не видать, пока мы не узнаем больше. Посол-то прав: шанс у нас только один. Другого не будет.
Таланджи устремилась за ним, а за нею последовали и остальные. Едва совещание само по себе, без каких-либо официальных объявлений о том, завершилось, советники тут же заспорили между собой. Ну и шум же вокруг поднялся! Толкаемый расходящимися то туда, то сюда, Зекхан таращился на советников, тщетно пытаясь вставить в их разговоры хоть слово: слушать его никто не желал. Не успел он сообразить, чем мог бы их удержать, как зал опустел – даже пажи, что вели записи, разбежались.
Почесав в затылке, Зекхан задумался. Что же сейчас произошло? Некоторых он, очевидно, хотя бы немножко убедил в своей правоте, но до Таланджи так и не достучался. А он-то еще вообразил, будто королева мало-помалу склоняется на сторону Орды! Что же делать? Как объяснить, что ей вовсе нет нужды биться с врагом в одиночку?
– Спасибо, что выслушали! – крикнул он вслед давно ушедшим советникам. – Если выслушали…
– О, они выслушали тебя, парень. Выслушали. А ты – молодцом.
Этот голос стиснул тело клещами, выжав из Зекхана всю радость и легкость так, что он и вздохнуть не успел. Снова он, Бвонсамди, лоа могил, все в той же пугающей маске… только с виду как-то ослаб, истончился, точно иссякший родник.
– Какое там «молодцом»…
Понурив голову, Зекхан подошел к помосту, присел на его край, чуть ниже сверкавших чеканным золотом и самоцветами кресел советников.
– Таланджи мне не верит, Орде довериться не желает, а время уходит.
Загремев костями и латами, Бвонсамди спорхнул вниз, присел рядом, справа. С его появлением все вокруг окуталось тенью – даже солнце снаружи заметно утратило яркость и жар. И все-таки его образ был полупрозрачен, просвечивал, словно изношенные полотняные штаны. Тревожный знак, настораживающий…
– Да, тебе ведь все это в новинку. Не будь так строг к себе, малыш. Кое-кто из советников не оставил твоих слов без внимания, а это уже немало. В тебе разглядели некую силу – ту же, что вижу я.
Услышав это, Зекхан приосанился. Сам лоа, сам бог мертвых, считает, что он неплохо справляется? Видит в нем какую-то силу? Казалось, все это не взаправду… но нет, он слышал слова Бвонсамди, а услышав их, в самом деле воспрянул духом. Что же он этакого совершил, как сумел оказаться среди стольких высокопоставленных личностей? Может, Бвонсамди прав? Может, и впрямь есть в нем какая-то особая сила?
