— Я бы тебе посоветовал думать, прежде чем что-то сказать, — процедил он, сверкая глазами. — Для твоего же блага.
— А то что? Ударишь? Давай, бей! — взвилась я. Какая-то часть моего сознания просто вопила, что нарываюсь, но другая, в которой, не знаю, чего было больше: смелости или дурости, — требовала выговориться.
Я не уловила движения, лишь тень, метнувшуюся ко мне, и вот я стояла прижатая спиной к стене, мужчина держал меня за горло, а его глаза пылали яростью.
— Ты, кажется, забыла про свое обещание, — в голосе звенела угроза, рука сжалась сильнее, лишая воздуха. А остатки протеста растворились мигом. Ну да, обещала быть паинькой, а сама… Сейчас меня придушат и правильно сделают.
Все это пронеслось в голове с невероятной скоростью. Липкий страх пробрал до костей, невозможность сделать вдох вселила настоящий ужас, а кочевник смотрел. Стоял и с убийственным спокойствием смотрел, как я задыхаюсь. Перед глазами начало темнеть. Уже успела попрощаться со своей короткой и бесполезной жизнью, когда пальцы разжались, а я рухнула на пол, жадно глотая обжигающий легкие воздух. На глаза наворачивались слезы, но я упорно гнала их прочь. Сама виновата, ведь знала с кем играла.
Когда короткая радость от того, что меня не убили, схлынула, пришло и другое осознание, что заставило сердце сбиться с ритма.
Лира! Что же я творю! Как можно настолько глупо рисковать своей жизнью, когда я в ответе не только за себя! Прости, девочка. Тебе столько пришлось вытерпеть из-за меня, а я… Прости.
Осмысляя это, я стояла на четвереньках, уперев голову в холодные камни. Когда мужские руки коснулись спины, дернулась в сторону, но кочевник удержал. Поднял на ноги, прислонил к стене. Я же со страхом ожидала того, что последует. Но, кажется, мой мучитель немного поостыл, потому что теперь в его взгляде читалась усталость и привычное недовольство, сменившее ярость.
Он ничего не сказал, только провел пальцами по шее, снимая боль. И после этого он будет утверждать, что я не права? Горькую усмешку подавила с трудом.
Мужчина отпустил, отошел к сумкам, сваленным у лежанки, прихватил кинжал и направился к темному провалу какого-то коридора.
— Сиди здесь и не высовывайся, — последовал приказ. — Я скоро вернусь. Сбегать не советую, без меня ты из пещер не выберешься.
Я быстро оглядела место нашего пребывания и обнаружила лишь один выход. Нет, в эту черноту точно не сунусь.
Моего ответа явно не ждали, потому и отвечать не стала. Показательные выступления с удушением оставили просто неизгладимый след, и больше нарываться не собиралась.
Уже выходя, мужчина тихо добавил, не оборачиваясь:
— Я не отдавал приказ… — и ушел.
Не сразу дошло к чему это, но потом, поразмыслив, поняла, что он имел в виду Хеиса. Но если не приказывал, почему тогда позволил?
Ответ на ум не приходил, и оставив размышления на потом, я занялась более детальным осмотром хм… пещеры.
А это именно она и оказалась. Небольшая комната, прорубленная под землей, каменные выступы вдоль стен служили лежаками и лавками одновременно, один из них заметно возвышался над другими и, судя по всему, имел предназначение стола. Небольшие ниши в стенах заменяли полки, но сейчас они пустовали. Свет давал чадящий факел на стене. Имелся и небольшой очаг, но я не представляла, куда мог уходить дым от костра. Возможно, в коридор. Возле очага были свалены в кучу сухие ветки. Кое-где валялись черепки от битых кувшинов. Один целый все же нашелся.
Не зная больше, чем себя занять, присела на лежак. Окинула еще одним взглядом комнату и… в голове будто щелкнуло.
— Песчанники! — с ужасом поняла я и выругалась. Как только хватило ума залезть в их пещеры, да еще и одну меня оставить.
Народец сам по себе тихий, малочисленный, оттого и мирный. Но тех, кто попадал на их территории, могли так же тихо и мирно похоронить в ближайшей комнатке своего немаленького дома.
Территории песчанников располагались на самом краю Красной пустыни, где кроваво-красные пески светлели и переходили в бело-желтое Каменное Плато с редкой растительностью. Всего несколько общин, проживавших на незначительном удалении друг от друга, но в лабиринтах их жилищ можно запросто сгинуть. Да и найти вход сюда тоже непросто. Его либо маскировали в скалах или каньонах, либо просто вырывали посреди ровной поверхности, а уже после создавали настоящий каменный город под землей. С точки зрения архитектуры весьма занимательно, а вот с точки зрения того, кому отсюда предстояло выбираться… К шайтам, я надеюсь мой кочевник вернется и заберет меня. А еще очень не хотелось бы столкнуться с местными. Бешеный язар, у меня даже оружия нет!
Покосившись на провал входа, я спрыгнула с лежанки и беззастенчиво полезла в сумки воина. Но там кроме одежды и мелочей необходимых для путешествий ничего не обнаружилось. Разве что бурдюк с водой лежал рядом. Я не преминула сделать глоток. Больше ничего интересного для себя не нашла. Ну не может же у него быть один кинжал? Ни за что не поверю.
Вернулась на свое место и уселась, скрестив ноги. Минут через пять стала прислушиваться к звукам снаружи — тихо как… в подземелье. Еще через пятнадцать, по моим прикидкам, начали казаться всякие шорохи. В конце концов, я извела себя настолько, что едва не завизжала, когда на свет из темноты выглянула маленькая ящерка, но увидев, что место занято, убежала обратно.
И только при виде живности я поняла, что безумно хочу есть. Надеюсь, хозяин как раз пошел добывать пропитание? Иначе я его съем, судя по ворчанию желудка.
Звуки шагов услышала издалека. Тихие, крадущиеся, будто шорох мягкой обуви по каменному полу. Воображение тут же нарисовало маленьких человечков, с огромными клыками и ножами, удивленно переговаривающихся между собой. Песчанников я ни разу не видела, но точно знала, что рост их не велик. А остальное услужливо дорисовало воображение. Шум приближался, сердце стучало все чаще, ладони вспотели. Нужно куда-то спрятаться… Интересно, если я укроюсь одеялом, меня найдут? Говорят, песчанники не отличаются сообразительностью… Взгляд наткнулся на палку у очага. Хоть что-то. Я метнулась туда, ухватила покрепче свое оружие и замерла у входа. На моей стороне внезапность, верно? Шорохи снаружи прекратились. Ушли? Просто померещилось? Казалось, долгие минуты стояла звенящая напряженная тишина и…
Кто сунулся в комнату я не поняла, но согласно первому правилу наемников, ударила. Спрашивать собиралась потом, но не сложилось.
Палка остановила свое движение, повинуясь руке воина, а в меня вперился сверкающий гневом взгляд.
— Ой…
— Ис-здеваешьс-ся? — прошипел мужчина. Мое сердце ухнуло в желудок и решило остаться там. Почему-то сейчас песчанники выглядели предпочтительней общества одного конкретного кочевника.
Шуганным зверем отскочила от своего хозяина, глядя на того круглыми от страха глазами. Да, сейчас действительно было страшно. После того, как меня совсем недавно чуть не придушили, испытывать на себе гнев мужчины хотелось меньше всего.
