И, наконец, я сдалась.
Уже перед тем как выйти на улицу, якобы, подышать свежим воздухом, я услышала голоса из открытого окна. Кто-то приближался к дому. Мужской припечатал к месту:
— Да, ивин Тамин оставлял заявку на консультацию и проведение процедуры стерилизации на дому.
Горло перехватил спазм.
Проклятые слова впились острыми шипами в мозг, сдавили голову обручем и лишили земли под ногами. Я едва устояла, схватившись за подоконник.
А ведь с честными глазами уверял меня о фиктивности этого пункта в договоре, врал, покрывая лживыми поцелуями, раздаривая пустые обещания.
Последний гвозь в крышку гроба, чтобы сняла, наконец, розовые очки, чтобы взглянула правде в глаза: я для него никто, очередная прихоть, человечишка!
И сегодня, буквально через несколько часов, он планирует превратить меня бесплодное недоразумение для своих утех.
Стиснув зубы так, что челюсть свело и на языке загорчило от подступивших слез, я поняла, что не отступлюсь.
Теперь уже точно!
Оставалось совсем немного времени до побега.
Злость и отчаяние дали новые силы, отодвинув сомнения в дальний угол, все больше убеждая действовать напролом.
Дом, как ни странно, я покинула без проблем. Никто и не обратил внимания, что я вышла в сад.
Возможно, причиной тому стала шикарная погода, манящая благоуханием летнего вечера, когда солнце уже перестало припекать, а вечерняя прохлада не успела окутать землю.
Цветы в клумбах источали божественный аромат. Самое время для прогулок.
Прошлась по аккуратным дорожкам, в последний раз любуясь на окружающее меня буйство красок, на великолепную архитектуру здания, на дизайн ландшафта.
В груди защемило, будто прощаюсь с отчим домом.
Читай на Книгоед.нет
Когда только успела привязаться настолько к этому месту, что воспринимала его, как что-то родное, близкое, дорогое сердцу?
Внезапный свист привлек внимание.
Вдалеке, на краю каменного забора сидел мальчишка и жестами что-то показывал.
Я оглянулась, чтобы убедиться, что никто не следит. Но нет, вокруг ни души.
Поспешила туда, куда указывал паренек, в конец сада.
Дорожка петляла, становилась Уже, трава на газоне не такой ухоженной пока, наконец, я не приметила небольшую деревянную дверь в заборе, заросшую плющом. Как запасной вход для прислуги.
Сердце гулко забилось, отдавая набатом в голове, что, казалось, его стало слышно далеко вокруг.
Неужели я смогу?
В горле защекотало от волнения, от предвкушения того, что скоро окажусь на свободе, что сбегу!
Щеколда на редкость легко поддалась и я, еще раз убедившись, что за мной нет хвоста, выскользнула наружу, где меня сразу схватил за запястье мальчишка, поджидавший у двери и потянул за собой.
— Скорее! Скорее! — прошипел он, пока бежали прочь от дома, спотыкаясь об кочки и неровности почвы.
Уже через минут пять, запыхавшиеся и покрасневшие от быстрого бега, мы оказались на берегу широкой реки, где нас ждала у небольшого помоста лодка.
— Залезай! — скомандовал пацан, отвязывая веревку.
— Ты от Луизы? Куда мы сейчас? — выпалила я, немного сомневаясь.
— А? Да! Быстрее! Надо выбраться из поселка. По дороге нас отследят и догонят в два счета.
— А по воде?
— А мы проплывем немного, вылезем на другом берегу, там по лесу тропинкой и выйдем на дорогу. Это самый короткий путь. Там вас уже ждут.
И он заработал веслами, двигаясь по течению реки.
Я кусала губы и хрустела костяшками пальцев, всматриваясь в сторону, откуда мы вышли, ожидая каждую секунду, что выскочит кто-то с криками, угрозами и требованием вернуться.
Мне все еще не верилось, что у меня все получилось.
И какое-то неприятное предчувствие продолжало вгрызаться в грудную клетку.
Проплыли мы и правда совсем немного, всего пару поворотов и вылезли у песчаной отмели, а потом нырнули в чащу леса по одной лишь мальчишке известной тропинке, которая заводила все дальше и дальше в глушь.
37. Тамин
Лаура встретила меня во всеоружии: яркая алая помада, струящийся шелк темных волос по плечам и короткий атласный халатик с кружевом, подпоясанный тонким пояском.
Она ждала меня. Не удивлюсь, если даже позу заранее отрепетировала.
Зашел, открыв дверь своими ключами, швырнул их на тумбочку и прошел в комнату.
Высокородная сидела в кресле, закинув ногу на ногу, так, что полы халата расходились почти до середины бедра, обнажая стройную ножку и демонстрируя, что она без нижнего белья.
— Ты вовремя, любимый! Еще чуть-чуть и я бы заскучала, — томно взмахнув ресницами, отозвалась девушка.
— Ну, как мы уже выяснили сегодня, ты легко находишь себе занятие в таких случаях.
Я уперся в косяк двери плечом, сложив руки на груди. Играть так играть. Несмотря на то, что меня не хило задевал тот факт, что любовница решила будто у нее получится взять меня за яйца и манипулировать, заставляя выполнять ее требования, я все же решил, что не стану отказывать себе в удовольствии и составлю ей партию в нашей игре "кто кого".
— Так это всецело твоя вина, — подалась всем корпусом вперед, — нельзя оставлять женщину одну и надолго без присмотра.
— Солнце, скажи, чего ты хочешь? Вот без всех этих своих женских штучек, вздохов, ужимок. Ты же умная девочка, сама понимаешь на какую опасную дорожку становишься. Зачем оно тебе? Назови свою цену и, возможно, мы договоримся? — предпринял я последнюю попытку достучаться до Лауры.
Ну, а вдруг? И, конечно, потерпел фиаско.
— Ты. Весь. С потрохами. Чтобы официально на бумаге и в жизни, на людях и в постели, — сверкнули алчно глаза собеседницы. — Или я недостаточно хороша для этой роли?
Окинул ее взглядом с головы до ног.
Хороша, даже слишком. Но уже не зажигает.
Оттолкнулся от косяка двери и, не спеша, направился к ней, специально растягивая этот момент и давая ей возможность оценить исходящую от меня угрозу.
Шаг и вспышка паники в ее глазах, которую она отчаянно пытается замаскировать под смущение. Еще шаг и Лаура нервно поджимает под себя ноги, вжимаясь в кресло.
Остановился рядом, положив руки на подлокотники с обеих сторон и склонился к ее лицу.
— Ты чудо как хороша, дорогая. Особенно в момент, когда отсасываешь мне. А вот когда твой рот не занят делом, он начинает болтать много лишнего, ненужного и вредного, причем для тебя же вредного, — прошептал, чувствуя как участилось ее дыхание и полная грудь начала призывно вздыматься под халатом.
