— От кого? — задал прямой вопрос, чувствуя, как ползут сомнения, и замечая, как сразу напряглась Юля.
— Арсений всегда использовал презерватив.
— Это мой ребенок? — настойчиво переспросил я, ощущая, как сильнее загрохотало сердце в груди и вспотели ладони.
— Не знаю. Презервативы тоже иногда попадаются бракованные. Поэтому… Когда я узнала — была в отчаянии. Я не знала, что делать, куда бежать, кого просить о помощи. Была мысль об аборте, даже записалась, но так и не пришла. Не смогла. Это ведь и мой ребенок тоже. Моя кровиночка. И он не виноват в том, что происходит с его мамой. Не в курсе ее планов. Он никак не может защитить себя.
— Арсений знал? — прохрипел я, чувствуя, как голос покидает меня.
— О чем? О беременности? Я до последнего скрывала. Не говорила, надеялась, что он остынет и сам исчезнет из моей жизни. Я уже не хотела ни мстить, ни уничтожить ваш бизнес. Только чтобы меня оставили в покое. Мне было страшно. Для твоего брата я была игрушкой, да и нехорошего про твою семью я к тому времени узнала много. Но мне повезло: Арсений исчез. Почти на месяц или даже больше. У меня в тот момент еще обострились отношения с матерью, я ушла жить съемную квартиру. Почти никто не знал, где это, а он нашел. — Я понял, что мы подошли к самому главному. Почуял ее страх, который она снова испытывала, проживая прошлое заново. — Арсений появился неожиданно. Когда я почти поверила, что он забыл обо мне. Ему кто-то рассказал о ребенке, и он примчался выяснять отношения.
— Марина.
— Что Марина?
— Ему рассказала о твоей беременности Марина. Ты ведь так и не выполнила главную миссию, а заказчик был недоволен, — вспомнил я слова Мирона, которого тоже хорошо прессанули мои спецы, распутывая клубок событий.
Юля неверяще замотала головой, задумываясь на секунду, а потом продолжила:
— Арсений был пьян. Я не сразу это поняла, а когда он вытащил меня к машине, было уже поздно. Я умоляла его остановиться, поговорить, обещала, что все расскажу, но он только смеялся в ответ и твердил, что доверял мне…
— Я знаю, что было дальше, — перебил я Юлю.
Понимая, что на этом надо заканчивать. Ее начинало трясти, а я и без того дословно помнил обвинения брата в машине и то, что он вез ее на аборт.
Не слушая настойчивые мольбы, не принимая во внимание срок беременности, риски. Только твердил как заведенный про предательство и то, что такие твари, как она, не должны размножаться.
Что тогда ударило в голову брату? Или кто постарался его настроить?
Теперь уже не имеет значения. Он сам выкрутил руль, вылетая на встречку. Определяя свою судьбу. И на этом стоит поставить точку.
Я подошел к Юле, обхватывая ладонями ее лицо. Заглядывая в глаза. Вкладывая душу в свой взгляд.
Она поймет.
Она должна понять.
Прошлое осталось в прошлом. Его не вернуть. Мы все извлекли из него суровый урок.
Для кого-то он стал последним.
А кто-то получил второй шанс и собирался его использовать.
У нас скоро будет ребенок, семья и новая жизнь, в которую я не намерен был впускать призраков вчерашнего дня.
Мы все так или иначе виноваты, но нести эту ношу дальше, перекладывая груз пережитого на детей, я не хотел.
Хватит! История не должна повторяться!
Я люблю эту женщину, она отвечает мне взаимностью. А совсем скоро наша семья пополнится еще одним человечком, который тоже имеет право на счастье.
— Не надо. Не вспоминай. Не казни себя.
— Это сложно.
— Это жизнь. И она иногда бывает жестока. Только в нашем случае все сложилось более или менее благополучно. Хоть и не без потерь…
— Мне жаль, — уткнулась Юля носом в мое плечо. — Прости.
— Ты не виновата. Пора бы уже понять и перестать себя казнить. Я вернулся не за этим.
— А зачем?
Я приподнял ее лицо за подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.
— Для того чтобы сказать, что люблю тебя и хочу быть с тобой. Засыпать, просыпаться по утрам, проводить вместе вечера, а особенно — ночи. Так понятно?
— Понятно, — едва заметно кивнула она. — И я, — выдохнула почти в губы. — С самого начала. Как пришла в себя.
— Что?
— Мечтала быть ближе к тебе.
— Это не признание, — улыбнулся в ответ.
— Я люблю тебя. С самой первой встречи. Взгляда. Когда выбрала в клубе. И потом, когда очнулась в больнице, у меня голова кружилась от одного взгляда на тебя. Я чувствовала!
— Даже зная, чей я сын? — усмехнулся с ноткой горечи.
Провел подушечкой большого пальца по ее щеке, замечая, как Юля прикрыла глаза от удовольствия и слегка улыбнулась.
— С тобой это не работает. И не работало никогда.
Мы замолчали, впитывая момент единения, откровенности и взаимного притяжения. С самого начала все было против нас. Обстоятельства, близкие, родные.
Мы выстояли. Обрели друг друга. И сумели найти силы, чтобы услышать и понять друг друга.
Теперь прошлое — это перевернутая страница.
Это не значит, что мы перечеркнем и забудем, это значит, что мы будем помнить, но лишь для того, чтобы не совершать подобных ошибок.
Глава 41
Роды прошли тяжело. Долгие часы слились в мучительную пытку. В голове билась только одна мысль: лишь бы с малышом было все в порядке, лишь бы выжил.
Мы с ним столько всего прошли, чудом выжили в аварии, держались в самые сложные моменты, чтобы сломаться и сдать в самый последний момент?
Ну нет!
Я снова собирала волю в кулак, стискивала челюсть, взывала ко всем святым, чтобы дали мне силы.
Чтобы помогли сыночку. Сберегли жизнь.
А когда, наконец, услышала заветный плач, едва держась остатками сознания за реальность, то даже не поверила во фразу акушерки, решив, что мне почудилось:
— Поздравляю, мамочка! У вас дочка! Пятьдесят два сантиметра, три семьсот вес.
Дочка!
Дочка…
Дочка?
— Подождите, как? А сын? У меня же сын?
— А за сыном приходите в следующий раз, — улыбнулась она, — оптом выдаем редко.
Я все еще не верила в происходящее, глядя на крохотную малышку, покряхтывающую на моей груди, как слепой котенок. На малюсенький носик, на слипшиеся темные волосики.
Девочка.
Самое настоящее чудо.
Я и не мечтала о дочке. Хотя, признаться и известию о том, что у меня будет сын, радовалась не меньше.
Но ведь на УЗИ мне говорили другое. Правда, только один раз, еще на небольшом сроке, а после я не интересовалась полом ребенка, успокоившись и переключив свое внимание на другие вещи.
