Где не хватало косвенных улик, чтобы доказать обратное, в ход пускались фальшивки и манипуляции. Приказы о повальном вооружении СА Гейдрих так искусно подтасовывал, что руководство рейхсвера даже охотно верило в предстоящий путч. Он пытался с помощью фальшивых документов переубедить и сомневающихся.
От начальника лейб-гвардии СС «Адольф Гитлер» Зеппа Дитриха в военное министерство поступил «список отстрела», будто бы подготовленный руководством СА. Из документа следовало, что Рем намеревается поставить к стенке в первую очередь высших офицеров рейхсвера. Все быстрее набирал обороты волчок заговора. Между СС и СД, между Герингом, Геббельсом и Гиммлером курсировали варианты расстрельных списков на лиц, подлежащих расправе. С циничностью подпольной дипломатии актеры торговались между собой из-за судеб отдельных кандидатов на тот свет, как например, руководителя СА и президента мюнхенской полиции Аугуста Шнейдхубера, которого Гейдрих лично держал на прицеле. А бывшего шефа гестапо Рудольфа Дильса, которому Гитлер в свое время поручал собирать компромат против Рема, спас только росчерк пера самого Геринга.
Приближался день сведения многочисленных старых счетов между противостоящими соперниками. В списках стали фигурировать не только командиры частей СА. Даже одному из авторов расстрельных списков, оберштурмфюреру Ильгесу вменялись в вину его собственные слова: «А вы знаете, что такое кровавый дурман? У меня сейчас такое ощущение, словно мне дозволяют бродить по колено в крови».
В начале июня 1934 года капканы против СА были расставлены, а исполнители пришли в движение. Теодор Эйке, комендант концлагеря Дахау, отрабатывал со своими подчиненными эсэсовцами на плановых учениях тактику нанесения ударов по СА. Его подразделения «Мертвая голова» тренировались в совершении марша на Мюнхен, Лехфельд и Бад Висзее. Мюнхенские части СС получили приказ быть в боевой готовности ко дню «икс». И только один человек не участвовал в игре — Рем. Когда составление списков было завершено, а их авторы ждали команды «вперед», он отправил в отпуск с 7 июня все части СА.
Сам же Рем, отправляясь на лечение на берег идиллического озера Тегерн, распрощался со своими соратниками не без предостережения: «Чтобы заранее упредить все недоразумения, которые в этой связи, возможно, могут возникнуть, начальник штаба заявляет, что после восстановления своего здоровья он вернется к своим обязанностям в полном объеме». А днем позже добавил: «Если враги СА тешат себя надеждой, что члены СА из отпуска не вернутся или вернутся только частично, мы не будем лишать их этой короткой и несбыточной радости. Они получат на это своевременно и в подобающей форме достойный ответ. Войска СА есть и будут судьбой Германии».
Но отпуск не мог спасти Рема и его СА. И хотя заговорщики, попадали в цейтнот, приговор был уже вынесен. К тому же еще одно обстоятельство сломило окончательно внутреннее сопротивление Гитлера. Его вице-канцлер Франц фон Папен открыто выступил против СА и их претензий на большее влияние в государстве и армии. Все опаснее стал вырисовываться сценарий, который мог враз лишить Гитлера власти.
Что будет, если консервативные силы вокруг Папена при поддержке рейхсвера используют то короткое время, что осталось еще прожить старому рейхспрезиденту, чтобы с его помощью свергнуть Гитлера и установить военную диктатуру?
Когда Гитлер находился в Нойдеке 21 июня, нанося визит Гинденбургу, военный министр в беседе с ним настоятельно потребовал поставить СА в жесткие рамки и восстановить порядок в Германии.
23 июня 1934 года начальник общевойскового управления рейхсвера полковник Фриц Фром дал указание своим офицерам выдать оружие частям СС, если они изъявят такое желание. «СС стоят на стороне рейхсвера», — пояснил он.
Гитлер был вынужден нанести удар по СА, однако колебался в выборе средств. Не пытался ли он в последний раз прийти к согласию со своим закадычным другом?
Очевидцы наблюдали в Бад Висзее, как 25 июня, то есть за пять дней до «ночи длинных ножей», Гитлер переправился на катере из Санкт-Квирина и причалил к берегу озера прямо напротив пансионата «Хейзельбауэр» около 17.30. Напрасно он требовал дать ему возможность поговорить с Ремом. Стояла великолепная погода, и Рем укатил на экскурсию. Гитлер побеседовал с персоналом, зашел в комнату Рема, а через 20 минут бесполезного ожидания покинул санаторий, потому что в тот же вечер должен был вернуться в Берлин.
Через три дня, когда Гитлер присутствовал на свадьбе у эс- сенского гаулейтера Тербовена, ему позвонил Гиммлер и сообщил, что якобы на 30 июня назначена встреча Папена и Гинденбурга. На этой встрече Гинденбурга будут уговаривать передать правительственную власть рейхсверу, а Гитлера сместить со своего поста.
В отеле «Кайзерхоф» Гитлер получил второе сообщение от Гиммлера: непосредственный путч СА дальше исключать нельзя.
Взбешенный Гитлер приказал собрать совещание в Бад Висзее в субботу 30 июня в 9.00.
Однако смертный приговор окончательно еще не был объявлен.
И все-таки существовала ли возможность улаживания кажущегося неразрешимым конфликта с Ремом?
На следующий день, 29 июня, Гитлер отправился в гостиницу «Дреезен» в Баз Годесберге, а вечером получил сообщение из Берлина: обстановка напряжена. Войска СА в Мюнхене приведены в боевую готовность.
Это Гиммлер продолжал атаковать фюрера целенаправленными лжедокладами. Они-то и побудили Гитлера принять быстрое и радикальное решение, которое враз покончило с его длительными сомнениями. Причем решающую роль сыграл начальник его личной охраны.
В 22.00 Гитлер принял Зеппа Дитриха, начальника охраны: «Вылетайте самолетом в Мюнхен. Как прибудете туда, сразу свяжитесь со мной здесь. Я буду в Бад Годесберге».
А в это время уже две роты лейб-гвардии СС садились в специальный самолет. Цель полета — Бавария.
Позвонил из Берлина Гиммлер — подготовительные мероприятия частей СА завершены. Они намерены на следующий день, 30 июня, в 16.00 занять правительственное здание.
Гитлер не знал, что большинство членов СА в Берлине к этому времени уже отправлены в отпуск. Баварский гаулейтер Адольф Вагнер докладывал: «В Мюнхене отряды СА вышли на улицу и громко протестуют против фюрера и рейхсвера». Это было безмерное и целенаправленное преувеличение.
Очевидец Йозеф Цандер, живший по соседству с отелем «Дреезен», наблюдал, как в эту ночь вдруг зажегся свет во всех окнах гостиницы. А чуть позже длинная колонна машин покинула территорию роскошного приюта для богатых.
В 1.50 в Боннском аэропорту Хангелар Гитлер сел в самолет Ю-52, который доставил его прямо в Обервизенфельд под Мюнхеном. С ним на борту находился обергруппенфюрер СА Виктор Лутце, который записал в свой дневник:
«Утренний рассвет, утренний рассвет. Ты освещаешь нашу раннюю смерть. Вчера еще на боевом коне, а сегодня прострелена грудь».
На аэродроме Гитлера встречали гаулейтер Адольф Вагнер, два офицера рейхсвера и, предположительно, двое-трое его старых товарищей по «ударному отряду» — Берхтольд, Морис и Вебер. Они доложили, что мюнхенские отряды СА с оружием стоят в строю перед галереей полководцев. Гитлер приказал доставить к нему якобы ответственного за это группенфюрера СА Вильгельма Шмидта, сорвал с него значок отличия и выпалил: «Вы — предатель, вы будете расстреляны!» Затем в сопровождении кучки эсэсовцев он немедленно отправился в Бад Висзее. А там к 6 часам утра половина населения была уже на ногах.
