При обучении молодых эсэсовцев этот принцип часто приводил к смертельным исходам, когда, например, по указанию Гиммлера на учениях применялись боеприпасы. А потом шеф СС похвалялся в кругу таких же паладинов, как он, что неизбежные жертвы на учениях нужны, чтобы в боевой обстановке не пролились «реки крови». Его массажист Керстен передает разговор Гиммлера, с Герингом, который часто потешался над его «трюком жестокости и выдержки».
Говоря об использовании боеприпасов на учениях войск СС, рейхсмаршал ВВС с серьезным выражением лица заметил: «Дорогой Гиммлер, я тоже хочу проверить моих летчиков на прочность. У меня на подписи лежит приказ по проверке храбрости».
На вопрос Гиммлера, о чем же конкретно идет речь в этом приказе, Геринг отвечал: «Очень просто. Я внес маленькую поправку в порядок совершения прыжков с парашютом. Два раза прыгать с парашютом, третий — без него».
Неизвестно, понял ли Гиммлер шутку коллеги.
Основательность и исполнительность обволакивали его, как броня, которая не позволяла увидеть, что творится в душе. Лишь постоянно обострявшиеся боли в желудке свидетельствовали о внутренней неуравновешенности Гиммлера. Общеизвестные демонстрации особой «жестокости», по-видимому, сослужили добрую службу его камуфляжу. Гиммлер был популярен благодаря исключительно жестким мерам, которые он возвел в закон внутри Черного ордена. Он почти всегда ужесточал приговоры судов СС, если они попадали ему на стол. Весной 1939 года его шофер испытал безмерную строгость на себе за то, что однажды его машина столкнулась с мотоциклом. При этом никто серьезно не пострадал; виновник автопроисшествия не был установлен. Однако Гиммлер, не выслушав объяснений, продержал его шесть недель под арестом. Бедняга был даже лишен возможности поставить в известность о случившемся семью. В конце концов, он был настолько запуган, как позже узнал дипломат Ульрих фон Хассель, что под присягой обязался хранить молчание, и был затем уволен с работы. Кажется, что Гиммлер, вопреки своим противоположным заявлениям, все же позволял себе порой упиваться неограниченной властью, сосредоточенной в его руках.
Особо ярким примером этого является приговор его племяннику, оберштурмфюреру Гансу Гиммлеру, который, будучи в стельку пьяным, выболтал важные служебные секреты СС, за что был приговорен к высшей мере наказания, но затем помилован отправкой на фронт рядовым десантником.
Однако за «крамольные высказывания» вновь был арестован и, в конце концов, в 1941 году как гомосексуалист расстрелян в концлагере Дахау по личному приказу Гиммлера.
Этим поступком рейхсфюрер СС намеревался продемонстрировать свое понятие о «порядочности и неподкупности» — то есть никакого снисхождения родственникам, никакого кумовства. Наверное, он действительно расстрелял бы свою мать, если бы на то был приказ Гитлера.
Ужас охватывает каждого, кто знакомится с биографией этого канцеляриста. Его хладнокровие объясняется слепой верой в то, что он выполняет свою миссию во благо «народа» и «расы». Поэтому для него совершенно логично, если сразу после подписания приказа на расстрел он преспокойно отдавался неординарным причудам и пристрастиям.
Его любимым коньком были многочисленные экспедиции, которые он отправлял в далекие путешествия. Гиммлер посылал исследователей на Тибет, чтобы найти следы древних арийцев, или требовал основательного изучения структуры скалистых пород в Шварцвальде на предмет обнаружения гигантских доисторических оборонительных сооружений, а то вдруг отправлял разведчиков в развалины древних замков на поиски чудодейственной чаши древнегерманских королей и их рыцарей. О подготовке и результатах таких экспедиций рейхсфюрер СС всегда требовал самого подробного отчета. Естественно, о какой-либо научной ценности подобных предприятий не могло быть и речи. К тому же отсутствовали какие бы то ни было убедительные следы, подтверждающие его пуганные исторические гипотезы. Однако исследователи, будучи членами СС, как правило, не отваживались открыто заявить о бессмысленности экспедиций. А потому шли на подлог, ложь и фальсификацию, лишь бы ублажить своего могучего финансиста. Вокруг организатора террора образовалась кучка шарлатанов и лжеученых, готовых ради идеологического заказа пожертвовать объективностью научных изысканий. Примером особого сумасбродства может служить так называемое учение о «мировом обледенении» австрийского инженера Ганса Хербингера, отпрыски которого, Пауль и Аттила, делали карьеру на артистических подмостках. Хербингер отстаивал мнение, противоречившее всем эмпирическим познаниям, и утверждал, будто в космосе имеются громадные массы льда, которые находятся в состоянии постоянной борьбы с «палящим солнцем». Выпадающий на землю град, имеющий непосредственно космическое происхождение, является убедительным тому доказательством, иллюстрацией истинности «учения о мировом обледенении».
Естественно, настоящие ученые Германии решительно отвергали лженаучный тезис Хербингера. Один берлинский профессор назвал его откатом назад, достойным глубокого сожаления и подрывающим авторитет Германии, поскольку он отбрасывает в сторону, на низшую ступень научных исследований. Но Гиммлер яростно выступил в защиту афериста. В послании с угрожающим подтекстом он указал на то, что и Гитлер уже «в течение многих лет» является «убежденным сторонником… учения о мировом обледенении».
Гиммлер уволил из своего управления одного консультанта без права ношения мундира члена СС только за то, что тот аккуратно подшивал в дело все критические комментарии ведущих астрономов в адрес «учения» Хербингера. В упоении властью его разум часто отключался. Рейхсфюрер никогда не забывал о том, что его странное мировоззрение нуждается в научном обосновании. Еще в 1935 году он основал общество «Наследие предков З. О.» (зарегистрированное объединение). Общество должно было исследовать «территории, дух, дела и наследие индогерманизма», которые противостояли силам, представлявшим угрозу для них.
Общество «Наследие предков З. О.» превратилось под руководством своего президента Гиммлера в рассадник всевозможных подозрительных псевдонаук. К концу войны оно объединяло более 40 отделений. Преступные медицинские исследования и тесты на заключенных тоже входили в компетенцию общества, не говоря уже о сравнительно безвредных исследовательских работах по «народонаселению» в Южном Тироле.
Ключевой фигурой для Гиммлера в извращенном культе прошлого стал бывший офицер австро-венгерской армии Карл Мариа Вилигут. Он, как никто другой, утолял жажду шефа СС к утопии, романтизму и оккультизму. Они были представлены друг другу в 1933 году. Вилигуту исполнилось 67 лет, то есть он был вдвое старше Гиммлера и к тому же успел провести почти три года в лечебнице для душевнобольных в Зальцбурге. Вилигут признался Гиммлеру, будто обладает даром «наследственной памяти, которая позволяет ему вызывать к жизни знания давно ушедших в вечность поколений. А это значит, что он и есть последний потомок из длинного списка германских мудрецов из рода «Улиготов». Мол, его уникальная память подтверждает, что Библия, собственно говоря, была написана в Германии и что германская предыстория уходит своими корнями на 228 000 лет назад до Рождества Христова. Тогда на небосводе было три солнца, а землю населяли «великаны и лилипуты». Любой нормальный человек, имеющий среднее или высшее, как Гиммлер, образование, поблагодарив «мудреца», откланялся бы и ушел или вызвал врача, но шеф СС был восхищен мошенником. Он немедленно взял Вилигута в свое «Управление по расовым вопросам и заселению земель» в Мюнхене на должность начальника отдела. Безудержное увлечение Гиммлера фантазиями Вилигута высвечивает его лицемерие, которое не уступает двуликости римского божества Януса.
