Гейдрих невысоко ценил антисемитизм толпы, проповедуемый Юлиусом Штрейхсром. Он презирал порнографические тирады в издании «Штурмовик» и с пренебрежением отзывался о стихийных еврейских погромах. Гейдрих. хотел радикального решения «проблемы», что поначалу не означало массового истребления, а, наоборот, подразумевало централизованное изгнание всех евреев из Германии, по возможности в Палестину. Ибо Гейдрих уверовал: «Или мы окончательно одолеем- противника, или мы погибнем». Одного «арийского законодательства» ему оказывалось недостаточно. С его помощью было невозможно устранить «опасность иудаизма» для Германии. Специальные еврейские организации с их разветвленными международными связями работали, в его представлении, по-прежнему над «уничтожением нашего народа со всеми его ценностями». Но каким образом намеревался Гейдрих «удалить евреев»?
В качестве временной целеустановки свои соображения подытожил унтерштурмфюрер СС Герберт Хаген в письме к Гейдриху: «Во-первых, вытеснение еврейского влияния во всех областях общественной жизни (включая экономику). Во-вторых, поощрение еврейской эмиграции из страны».
Но Гейдриха устраивал лишь один путь решения «еврейского вопроса», а именно: всех евреев насильно вынудить к тотальному выезду из Германии в Палестину. Он цинично заявлял: «Будучи национал-социалистом, я — сионист».
Первой большой проверкой этой концепции на практике стало присоединение (аншлюс) Австрии к нацистской империи в 1938 году. Чтобы как можно больше и быстрее изгнать оттуда евреев, Гейдрих приказал своему помощнику в Вене Адольфу Эйхману создать и организовать работу «Центрального управления по вопросам эмиграции евреев» в бывшем дворце Ротшильда на улице принца Евгения. Желающие выехать из Австрии получали здесь все необходимые документы в течение восьми дней, но стоило им это целых состояний. Собственность подлежала обязательной конфискации. Был также установлен фантастически высокий курс обмена местных денег на валюту, необходимую для каждого выезжающего эмигранта.
Гейдрих и его пособники наживали миллионы на насильственном изгнании евреев из Австрии. Один еврейский функционер из Берлина, приглашенный в Вену для ознакомления с работой «Центрального управления», сделал следующую запись об учреждении, работавшем по принципу конвейера: «С одного конца еврей заходит; кое-чем еще владея, например, магазином, фабрикой или счетом в банке. И вот он идет через все это здание, от одного окошка к другому, из одного кабинета в другой и когда выходит на улицу на другом конце, то у него уже нет никаких прав, а в кармане пусто. Зато в руках паспорт, где пропечатано: «Вы обязаны покинуть страну в течение 14 дней, в противном случае будете отправлены в концлагерь». По указанию Гейдриха и с помощью его подручного Эйхмана этим организованным грабежом занимались не эсэсовцы или агенты службы безопасности, а совершенно другие люди. За длинными столами, на которых бойко нашлепывались печати в формуляры, сидели местные евреи — члены культовой общины. Так жертвы были превращены в пособников — отвратительно гнусная система, в которой безошибочно угадывался почерк Гейдриха.
«Центральное управление» в Вене должно было стать образцом изгнания евреев на всей территории империи. Такие разнузданные бесчинства, как охватившие всю Германию погромы в так называемую «хрустальную ночь». 9 ноября 1938 года, Гейдрих возмущенно называл «великим свинством» и возвратом временам, когда пьяные горланящие орды штурмовиков СА заполняли улицы, грабя и избивая всех подряд на своем пути. Погромы, по его мнению, — это «тяжелейший удар по государству и партии с 1934 года».
Ясно, что здесь речь не шла о сочувствии Гейдриха к жертвам. Он осуждал грубые перегибы как нерациональные. Подобно своему начальнику Гиммлеру, он предпочитал бесшумный, бюрократически тщательно проводимый террор и смерть, заверенную подписью и печатью. Террор, осуществляемый централизованно, автоматически, как конвейер.
Через три дня после погрома Герман Геринг собрал представителей всех заинтересованных сторон, в том числе и Гейдриха (всего около 100 участников), на совещание в имперском министерстве воздушного флота, чтобы обсудить экономические последствия «хрустальной ночи» и дать распоряжения по исключению евреев из немецкой экономики. Итоги совещания нашли полное одобрение со стороны Гейдриха.
Евреи Германии должны были уплатить «штраф» в сумме одного миллиарда рейхсмарок. Ариизация немецкой экономики будет продолжаться ускоренными темпами. Евреев, оставшихся в стране, ожидает еще большая дискриминация: им запрещается посещать театры, кино, цирки, пляжи и места для купания и даже «немецкие леса».
С такой инициативой выступил Йозеф Геббельс. Наконец слово взял Гейдрих, который обратил внимание всех на то, что в первую очередь беспокоит его и службу безопасности: «При всех мерах по изгнанию евреев из экономической жизни главная проблема, однако, продолжает оставаться нерешенной, а именно выезд евреев из Германии…
По указанию рейхскомиссара мы создали Центральное управление по вопросам эмиграции евреев, с помощью которого все-таки выпроводили из Австрии 50 000 евреев, тогда как собственно из империи за этот же период было вытеснено лишь 19 000 евреев».
Исходя из этого, Гейдрих предложил: создать и на исконной территории империи «Центральное управление», организовать специальные гетто для обособленного проживания евреев, обязать их к ношению на верхней одежде установленных нашивок. Эти и другие инициативы заседавших были единогласно одобрены. А министр финансов Шверин фон Крозиг подчеркнул, что «еврейский пролетариат общества нельзя оставлять у нас. Следовательно, как сказал Гейдрих, евреев нужно выставить отсюда, причем всех, кого только можно».
Как практически представлял себе Гейдрих «решение проблемы», видно на страницах наставления для членов СС «Черный корпус», которое издавалось сотрудником службы безопасности Гунтером д’Аквиеном. В конце ноября 1938 года статья в этом журнале детализировала сценарий, который набросал Гейдрих на совещании 12 ноября: «Поэтому евреев следует изгнать из наших домов и жилых кварталов и разместить в таких зданиях и городских блоках, где они будут жить изолированно и как можно меньше входить в контакт с немецким населением… Но народ-паразит, оставшийся наедине с самим собой и в полной изоляции и который не желает и не может трудиться, неизбежно впадет в нищету. Так пусть никто не думает, будто мы сможем спокойно смотреть на такое развитие событий. Немецкий народ не имеет ни малейшего желания терпеть в своем доме сотни тысяч преступников, которые своими махинациями не только обеспечивают свое существование, но и планируют месть. И меньше всего мы хотим допустить, чтобы сотни тысяч обнищавших евреев стали гнездом большевизма и организацией по консолидации политических и уголовных недочеловеков. Поэтому в процессе такого развития дел мы попали бы в настоятельнейшую необходимость искоренить еврейский уголовный мир точно таким же способом, каким наше правовое государство имеет обыкновение искоренять преступность, — огнем и мечом. Результатом этого стал бы действительный конец иудаизму в Германии, его окончательное уничтожение».
С 1939 года Гейдрих получил полномочия координировать мероприятия министерств и учреждений, которые занимались вопросами «решения проблемы» и ускорением изгнания евреев из страны. Давление на евреев Германии значительно возросло. Евреев Берлина заставляли ежедневно представлять список 70 семей, готовых к отъезду из Германии. Вскоре «Имперское главное управление» зафиксировало своеобразный «рекорд». Так, если в 1938 году количество выехавших из Германии евреев составило 40 000 человек, то в 1939 году оно почти удвоилось и достигло 78 000 человек. Дополнительно к этому Эйхман в Праге изгнал за рубеж около 30 000 чешских евреев. А Гейдрих даже вел переговоры с еврейской армией сопротивления «Хагана» по вопросам форсирования массового исхода евреев.
