Среди союзников циркулировали нешуточные страшилки о том, что Гитлер вместе со своим окружением способен оказывать ожесточенное сопротивление и даже дать войне совершенно новый, еще более кровопролитный поворот. Распространялись слухи, будто на Юге окопались крупные соединения «оборотней» и партизанских фанатиков национал-социализма.
Долгое время этот последний оплот Гитлера имел репутацию зловещего призрака. Однако в действительности шеф СС Гиммлер только в конце мая 1944 года начал подумывать о том, как создать настоящую оборонительную крепость СС в горах. Предвидя неизбежность поражения в войне, Гитлер тоже ухватился за эту соломинку: в первые месяцы 1945 года он допускал еще возможность ведения оборонительных боев в Альпах, в ходе которых мог произойти развал «противоестественной» военной коалиции сразу после встречи-столкновения западных союзников с войсками Сталина. Тогда нужно будет, считал он, только продержаться в Альпах до тех пор, пока появится первая возможность для заключения сепаратного мира с Западом.
В своем приказе от 24 апреля 1945 года Гитлер назвал «альпийскую крепость» «…последним бастионом фанатичного сопротивления». И далее: «Используя местность, а с юга и систему прочных укреплений», предлагал держать оборону до последнего солдата.
Но, как известно, в последние часы жизни диктатор изменил ранее принятое решение. Он остался в своем берлинском бункере, а 30 апреля вместе с Евой Браун покончил жизнь самоубийством.
Штандартенфюрер СС Отто Скорцени вспоминал в своих мемуарах: «Весть о том, что Гитлер мертв, показалась нам сперва непостижимой. Мы слишком верили, что он обязательно появится в фиктивной «альпийской крепости». Шеф частей истребительной авиации СС и мнимый освободитель Муссолини получил приказ из остатков воинских соединений сформировать оборонительный корпус «Альпийский край». В то время когда на улицах Берлина уже велись ожесточенные бои, большинство штабов, служб и материально-технических подразделений вермахта и войск СС сосредоточились в «главной крепости альпийских гор».
А беглецов из национал-социалистического руководства влекли прежде всего живописные места отдыха с горными и озерными ландшафтами австрийской Штирии. Здесь, в долине между Мертвыми горами и Верхне-каменным массивом, куда можно было добраться только через перевал Петчен на высоте 982 метра над уровнем моря, высокопоставленные преступники «Третьей империи» чувствовали себя в полной безопасности.
И Эрнст Кальтенбруннер, с января 1943 года преемник Рейнгарда Гейдриха на посту начальника Главного управления имперской безопасности, тоже перевел свою службу весной 1945 года в курортное местечко Бад-Аусзее. Там он намеревался организовать «оборонительную борьбу». В просторных пещерах и штольнях шахт должны были разместиться цеха штирских военных заводов, чтобы продолжить производство оружия в подземных катакомбах.
По распоряжению таких крупных фигур национал-социализма, как личный секретарь Гитлера Мартин Борман, в пещерах и шахтах «альпийской крепости» были размещены на хранение под предлогом защиты от вражеской авиации важные документы режима, а также ценные произведения искусства, тысячи картин, графических шедевров и акварелей, произведения скульптуры и пластики. Все эти сокровища искусства были позже взяты американцами под свой контроль.
И оберштурмбанфюрер СС Адольф Эйхман, «референт по еврейским вопросам», нашел дорогу в австрийские Альпы. Бюрократ смерти, отправлявший одним росчерком пера миллионы людей в лагеря смерти, спрятался с женой и тремя сыновьями в местечке Альтаусзее. Там он должен был по распоряжению своего шефа Эрнста Кальтенбруннера «организовать сопротивление в Адовых горах».
По свидетельству бывшего офицера службы безопасности Вильгельма Хетля, Эйхман был в то время «один из немногих, кто действительно еще верил в «альпийскую крепость». Полный отчаяния, он ожидал приказов от шефа.
Однако Симон Визенталь, напротив, утверждал в одном из интервью, что исполнитель планов «окончательного решения еврейского вопроса» только затем нанес визит в труднодоступные горы, чтобы вместе с сообщниками зарыть на альпийских пастбищах Мертвых гор значительные запасы золота. Эйхман доставил якобы туда 22 ящика, битком набитых крадеными ценностями, которые принадлежали евреям, в том числе стоматологическое золото и обручальные кольца из концентрационных лагерей. Стоимость «золота Эйхмана», которое так и не нашли, была оценена в 1955 году госпрокуратурой Вены в 8 миллионов долларов.
Согласно реестру СС, Кальтенбруннер тоже привез в альпийские горы целый клад золота и драгметаллов, состоявший из пяти ящиков с драгоценными камнями и украшениями, 50 килограммов золота в слитках из хранилища Германского имперского банка, сотен килограммов золота и золотых монет, 2 миллиона долларов США и такой же суммы в швейцарских франках, а также из коллекции редчайших почтовых марок на общую сумму в 5 миллионов золотых марок.
Поговаривали, будто и Скорцени не терял времени даром, доставив в «альпийскую крепость» 22 ящика с золотом в слитках, которые в последующем сумел переправить в нейтральное зарубежье.
Обо всем этом Вильгельм Хетль говорит кратко: «Все это басни и чепуха!»
В наше время было доказано, что некоторые высокопоставленные нацисты сумели еще до капитуляции Германии перевести в надежные страны за рубежом большие состояния. Кто планировал все эти акции, до сих пор неизвестно и документально не подтверждено.
7 ноября 1944 года французский информатор сообщил секретной службе США о конспиративной встрече ведущих промышленников, которая якобы состоялась 10 августа 1944 года в отеле «Мэйсон руж» в Страсбурге. Согласно донесению француза, наряду с представителями таких крупных концернов и фирм военно-промышленного комплекса, как Крупп, Бош, Тиссен, Фольксваген, Райнметалл, Мессершмидг, Даймлер-Бенц АЭГ и Флик АГ, в этой встрече участвовали и воротилы национал- социализма.
На совещании председательствовал представитель концерна Тиссен, который, как следует из донесения, порекомендовал германским промышленникам принять меры для подготовки к «послевоенной экономической кампании», а также «установить контакты с зарубежными фирмами», поскольку «руководство партии НСДАП отдает себе отчет в том, что после поражения Германии некоторые из ее ведущих деятелей могут быть осуждены как военные преступники… Поэтому следует заблаговременно принять меры по трудоустройству менее известных партийных функционеров на должности экспертов в различных немецких фирмах».
Другой оратор будто бы в ответ на это заявил: «Партия готова предоставить промышленникам крупные суммы денег авансом с тем, чтобы каждый из них в отдельности мог содержать тайную послевоенную организацию за рубежом. Однако взамен она требует предоставления в ее распоряжение имеющиеся в наличии финансовые резервы за границей, чтобы обеспечить воссоздание могучей германской империи».
Далее говорится, что-де президент Имперского банка Хялмар Шахт взял на себя решение экономической стороны этой операции, а член СС Отто Скорцени — организационную часть. Деньги для финансирования организации «Одесса» стали поступать позже в его офис в Мадриде.
