Поскольку прием с последующей натурализацией официально признанных авторитетов «стран оси» требовал согласия союзников, оставался один выход: вывозить их за рубеж нелегальными путями. Однако здесь речь шла не только об инженерно-технических специалистах, ученых и техниках в области вооружений.
Дело в том, что руководство «аргентинским эмиграционным центром» находилось в руках явных почитателей национал-социализма, которые оказали неоценимую помощь в осуществлении побегов большому количеству эсэсовцев. Эти акции финансировали немецкие и австрийские промышленники, и они проводились вовсе не в интересах рядовых беженцев войны. Швейцарские власти и прежде всего министерство юстиции и шеф полиции делали хорошую мину при плохой игре. Даже тот факт, что многие из этих «техспецов» сначала нелегально вывозились из Германии или Австрии в Швейцарию, прежде чем отправиться в Южную Америку, ничуть не смущал швейцарцев. Транзитные визы для нелегалов раздавались самым беспардонным образом.
Когда весной 1949 года это бюро наконец было закрыто, Фулднер успел обеспечить побег примерно 300 беглецам, среди которых едва насчитывалось 40 настоящих технических специалистов.
Маршрут пероновской «Одессы» был до неприличия прост. Сначала требовалось получить разрешение на въезд от иммиграционного бюро в Буэнос-Айресе, которое мог запросить беженец в любом аргентинском консульстве в Европе. Для нацистских военных преступников было достаточно получить рекомендательное письмо от сотрудника пероновского «информационного бюро», чтобы стать обладателем въездной визы на любое желательное имя, подлинное или вымышленное. Не случайно именно в 1948 году подал заявление на въезд Эрих Прибке, он же Отго Папе, когда Карлос Фулднер ведал въездными документами в аргентинском иммиграционном бюро в Генуе. В тот же день, согласно порядковому номеру, в иммиграционном бюро в Буэнос-Айресе было заведено дело на въезд «ангела смерти Аушвица» Йозефа Менгеле, он же Гельмут Грегор. А поскольку в это время в Аргентину ежедневно поступало до 500 заявлений, есть предположение, что Фулднер передал по телеграфу обе фамилии одновременно в бюро Фройде во дворце президента Каса Росада. Точный маршрут следования этих военных преступников, видимо, навсегда останется тайной, потому что аргентинское правительство постановило в 1996 году уничтожить все соответствующие акты.
«Больше, чем все другое имеет значение о тот момент, когда два преступника получают документы одновременно, когда перонова организация побегов нацистов полностью соответствует имиджу фиктивной «Одессы», породившей столько романов и фильмов», — считает Уки Гоньи, который первым обнаружил это совпадение.
Не прошло и нескольких недель как подали заявления с просьбой на въезд Адольф Эйхман и Йозеф Швамбергер. Теперь иммиграционное бюро в Буэнос-Айресе должно было телеграфировать свое согласие соответствующему консульству. И тогда ходатайствующий получал положительный ответ на поданное им заявление. Для беглых военных преступников эту процедуру проделывали, как правило, представители спасательной команды Перона в Европе или помощники типа Драгановича и Худала.
Имея на руках разрешение на въезд, беженцы получали право на все проездные и удостоверяющие личность документы Красного Креста, на которых консульства штамповали разрешающую визу.
Последней бюрократической препоной было аргентинское иммиграционное бюро в Италии. Но и здесь, как правило, трудностей не возникало. С 1946 года шефом этого бюро в Риме стал католический патерсалсианец Хосе Клементе Сильва. Он имел четкое указание — всемерно способствовать иммиграции 4 миллионов европейцев с тем, чтобы осуществилась мечта Перона об экономической и социальной революции в Аргентине. А в Генус, где иммиграционное бюро подвергало претендента на въезд последнему медицинскому освидетельствованию, упомянутый уроженец Южного Тироля Франц Руфиненго четко играл роль доброго Робин Гуда для «пораженных в правах» изгоев. С этой минуты для путешествия в Аргентину любому человеку, при желании под новой фамилией, был дан зеленый свет. В конечном счете при Пероне не только более 2 миллионов эмигрантов, но и дорогу в Аргентину нашли беглые преступники СС, воспользовавшись прекрасно налаженной помощью для их бегства из Европы. 23 октября 1948 года из генуэзского порта вышел в море пароход «Сан Джорджио» с Эрихом Прибке и его семейством на борту. 18 июля 1949 года в Аргентину отправился Йозеф Менгеле с небольшим чемоданом, содержащим его освенцимские «ученые» записки. Адольф Эйхман, он же Рикардо Клемент, прибыл в Буэнос-Айрес 14 июля 1950 года, к «воротам надежды» на новую жизнь.
Утверждение, будто эти беглецы создали филиал «Одессы» на берегах Рио де ла Плата, скорее, относится к области преданий. Конечно, связи между «старыми товарищами» не прерывались и в Новом Свете, что временами порождало бурные дебаты. В мае 1948 года в Аргентину вернулся и Франц Руфиненго. Он решил извлечь выгоду из своих связей и открыл в Буэнос-Айресе бюро путешествий, которое очень быстро приобрело большую популярность в германо-аргентинских кругах.
Его бизнес процветал. Этот успех, «естественно, был немедленно преподнесен рядом продажных изданий по обе стороны Атлантики как взаимодействие нацистских заговорщиков в Аргентине. Он объясняется существованием вымышленной организации «Одесса, которая якобы способствовала побегам преступников в Аргентину» — так писал Рейнгард Копс, который теперь называл себя Хуаном Малером. Копс, один из близких сотрудников епископа Худала в деле оказания помощи беглым нацистам, тоже сумел в сентябре 1948 года найти приют на аргентинской земле. Он устроился в редакцию нацистского журнала «Путь» — издания, очень популярного в рядах национал-социалистов, с четко выраженной антисемитской позицией. Журнал воспевал прежде всего недавнее прошлое войск СС. Его печать обеспечивалась издательством Дюрера, служебные помещения которого стали любимым местом встреч беглых эсэсовцев. Журнал «Путь» поддерживал контакты с такими матерыми преступниками нацизма, как Йозеф Мен геле и Адольф Эйхман, и служил рупором расистов типа Йогана фон Леерса, бывшего редактора нацистского журнала «Воля и Путь» и закоренелого антисемита. Первыми, кто сделал новый журнал своим боевым идеологическим оружием, были эмигранты СС.
Одно время в гостинице «Почта» в Буэнос-Айресе регулярно собирался определенный круг соратников — ветеранов войск СС. Этот круг насчитывал более 200 бывших членов СС, которые помогали друг другу словом и делом, предупреждали о проведении международных розыскных акций и занимались пропагандой национал-социалистических идей. На страницах журнала «Путь» они с жесткой категоричностью пытались реабилитировать войска СС: «Нам, людям СС, глубоко наплевать на избирательное право, на правовое государство, на все четыре свободы и демократию, пока в обетованных «правовых государствах» томятся в тюрьмах тысячи наших товарищей. Для нас правовое государство все еще означает тюремную решетку». За короткое время тираж журнала «Путь» достиг 20 000 экземпляров, включая его продажу в Германии и Австрии, и приобрел репутацию печатного органа «Четвертой империи».
Благодаря тесным связям с военными преступниками национал-социализма еще большую известность приобрела организация «Дело соратников», основанная Гансом-Ульрихом Руделем как «замаскированная организация нацистов в Аргентине». Симон Визенталь даже ставил ее на одну доску с «Одессой».
