Оттуда дверь старого дома была прекрасно видна.
— Пойдем, выпьем кофе, я угощаю, — предложила Лео, указав на кафешку.
Леся взглядом измерила расстояние между столиками и заветной дверью. Расстояние было не так чтобы огромное, но она опять обулась в «лабутены» и старалась поменьше ходить.
— Не-а, — ответила она.
У Лео тоже были такие туфли, но не «лабутены», а «Louboutin», купленные за немалые деньги, восемьсот евро, к свадьбе подружки. И она в них могла бы при необходимости пробежать стометровку с хорошим результатом. Так что Лесину проблему Лео не поняла.
— Ты чего? — спросила она. — Идем, вдарим по шампусику, я проставляюсь.
Это приглашение Лео вывезла из Ключевска.
Леся не то чтобы обожала шампанское… «Шампусик» в ее системе ценностей был непременным атрибутом красивой жизни. А любила она сладкий компот из сухофруктов, который очень хорошо варила бабка.
Подумав, она согласилась. Вряд ли Аскольд с Миланой сразу выскочат из дома, где их наверняка угостят хотя бы хорошим кофе. Так что четверть часа в запасе есть.
Лео догадалась, что Леся — любительница сладкого. Хотя пирожные приводили аристократку и эстетку в трепет, она их набрала полную тарелку, добавила шоколад. Себе Лео взяла черный кофе и краковское пирожное — от него вроде проблем с желудком не предвиделось.
Леся уселась — нога на ногу, бокал шампанского в довольно далеко отведенной руке: пусть все видят, какая она шикарная девушка.
И это действительно увидели по меньшей мере два человека: невысокий худощавый парень, скучавший поблизости на трамвайной остановке, и стоявший в переулке носатый дед.
Парень был — обладатель черного пояса по карате, школы Кёкушинкай, сотрудник «Часового» с позывным «Мурч», дед — преследователь Лео, которого она на сей раз не заметила. Мурча приставил к Лео Кречет — хотел наконец разобраться, с кем же его свела судьба. Но так вышло, что с утра боец сопровождал носатого деда.
Они вдвоем проводили Лео в «Трансинвест», после чего Мурч, уверенный, что в операционном зале девушка ничего не натворит, пошел за ее преследователем.
Путь носатого деда был довольно причудлив. Он явно искал, чего бы съесть. Мурч сопроводил его в «Корзинку», где объект наблюдения довольно успешно стырил небольшую палку колбасы. Он попал в поле зрения камер, и к нему уже спешил охранник, но был задержан Мурчем. Боец оплатил кражу, быстро объяснив, что родственник на старости лет впал в клептоманию, и побежал за носатым дедом.
Прямо на ходу позавтракав колбасой, дед пошел к «Трансинвесту» и довольно долго бродил вокруг квартала, имея на хвосте Мурча. Потом он пытался преследовать Успенского. Банкир вышел из «Инари», и тут же к нему подкатила огромная «тойота-секвойя», личный транспорт приятеля, ресторатора Каслина. Дед, хромая, пробежал метров двадцать за крутой машиной, прежде чем понял, что преследовать ее бесполезно.
Мурч позвонил Кречету и прямо сказал: в Протасове завелся еще один городской сумасшедший. Кречет хмыкнул и велел продолжать наблюдение.
Следующий звонок был через два часа.
— Кречет, это просто сумасшедший бомж. Он в Парковом переулке разговаривает с одной парочкой… Там ближе к набережной стоит бесхозный дом без крыши, она, кажется, лет пять назад сгорела. А в доме, естественно, бомжи. Ну вот, эти явно оттуда. И у них прямо взаимная любовь!
— Может, они его к себе жить пустили? И потому — любовь? — уточнил Кречет.
— Похоже, да.
— Продолжай наблюдение. Может, еще кто-то, кроме бомжей, нарисуется.
Третий звонок был в обед.
— Кречет, деду точно что-то нужно от «Трансинвеста». Он посмотрел, как твоя Лео пьет кофе с той дурочкой, сестренкой Митьки Потапенко, и пошел обратно к банку. Там на крылечке под навесом стояли две тетки, одна из операционного зала, вторая из салона, трещали. Он пытался их подслушать.
— Мурч, что-то мне кажется, что это не городской сумасшедший. Продолжай наблюдение!
Лео понятия не имела о тайных действиях Кречета. Ей казалось, что симпатичный заместитель директора «Часового» никогда не станет совать нос в ее дела — максимум в дела, связанные с байком «Валькирия».
Она все-таки разговорила Лесю.
Девушка понятия не имела, куда делся двоюродный брат, да ее это пока не беспокоило — деньги еще были. Зато она рассказала Лео историю семьи — как две красавицы-сестры вышли замуж за военных и разъехались, одна — на запад, другая — на восток. Сестры по крайней мере раз в два года друг дружку навещали, так что Леся с раннего детства помнила Дмитрия и даже, когда ей исполнилось двенадцать, была в него чуточку влюблена. А уж ее старшая сестра Вика и точно была влюблена, но Вика уже шесть лет как замужем и живет под Питером, в Пушкине. В середине нулевых годов оба мужа-военных демобилизовались и окончательно осели в небольших провинциальных городах. И вот четыре года назад Дмитрий перебрался в Протасов и снял комнату.
— И сразу устроился в банк? — уточнила Лео.
— Да, наверно…
Это примерно соответствовало изысканиям прадеда: именно тогда был построен «Трансинвест». Но, сообщив правду о кузене, Леся сорвалась с нарезки и понеслась по просторам автобиографии, которую творила себе сама, не отрываясь от бокала с шампанским. Кузен оказался безнадежно в нее влюблен, а сама она ввязалась в роман с известным киноартистом, который приехал в Протасов на съемки. Съемки действительно имели место, но известный артист протасовскими девицами не интересовался — с ним приехала жена и очень внимательно следила, как бы какая юбка не замельтешила на горизонте.
Дойдя до того, когда киноартист прислал ей огромный букет роз, Леся вдруг вскочила, чуть не слетела с «лабутенов», но удержалась на ногах и поспешила к Аскольду с Миланой, которые как раз вышли из Афанасьевского дома. На бегу она чуть не столкнулась с носатым дедом, который вышел из переулка.
Лео увидела своего преследователя, но суетиться не стала, а расплатилась за угощение и пошла к нему — неторопливо, спокойно и неотвратимо.
Дед не уходил, стоял столбом.
— Чего вам от меня надо? — спросила Лео.
— Ничего, — ответил он. Взгляд был расфокусированный.
— Хорошо. А что нужно от «Трансинвеста»? Хотите сделать вклад?
— Я бы сделал, но меня обокрали.
— Много украли?
— Миллионы! — воскликнул дед.
Тут и Лео, как Мурч, решила, что имеет дело с сумасшедшим.
— Сочувствую, — сказала она и решила, что с нее хватит.
— Постойте! — пылко и страстно заговорил носатый дед. — Я знаю, вы работаете в этом бардаке! Давайте договоримся! Вы можете мне помочь! Я в долгу не останусь! Погодите, погодите, сейчас вспомню… Да! Я знаю то, чего никто не знает, но это — особый разговор, тут — не место. Да! Мы встретимся, я вам все расскажу, вы поймете, вы должны понять!
