— Точно, — согласилась Маркиза. — Но держать его у себя я не могу. Вот разве что отправить в Ключевск.
— А что в Ключевске?
— Вы будете смеяться, Кречет, — там богадельня. Да, да! При храме, кажется, Никольском. Отремонтировали какой-то домишко, поселили там бесхозных стариков, смотрят за ними. Дважды в неделю обязательно приходит врач — доктор Моисеенко. Вот я ему сейчас и позвоню…
— Вы знаете, который час? — строго спросил Кречет.
Седая кудрявая дама в длинном шелковом халате и с жемчугом в пять рядов на шее уставилась на него с изумлением.
— Он врач!
Кречет улыбнулся.
— Мурч, мы едем в Ключевск, — сказал он. — Сперва завезем Васю домой, ты сядешь за руль. До Ключевска сколько, часа два?
— Ночью — полтора.
— Вы правы, — сказала Маркиза. — Трубку Моисеенко возьмет, но открывать ночью богадельню — это сомнительно. Там, кажется, сторож. Думаю, если позвонить в шесть утра, это будет правильно. Сейчас я приготовлю кофе и покормлю пациента. Как его звать?
— Понятия не имею, — ответил Кречет. И тут его осенило.
Если носатый дед неспроста приставал именно к Лео, то, может, его физиономия знакома профессору теологии, заказавшему сбор информации о девушке?
— Мы, право, уже в фантастическом романе живем, — сказала Маркиза, — в романе про светлое будущее. Кто бы мне двадцать лет назад сказал, что можно будет фотографировать телефоном? А потом прямо с телефона отправить картинку в Бельгию?
— Вот если мы получим ответ через пять минут, это будет фантастика, — усмехнулся Кречет.
Ответ пришел через четыре минуты — в это время Мурч учил Маркизу отправлять картинки.
Профессор теологии сообщал: старик ему известен, более того — профессор предполагал, что этого человека уже нет в живых. Так что настоятельная просьба забронировать номер в хорошей гостинице.
— Ничего себе! — воскликнул Мурч.
— Хотел бы я знать, во что мы с этим дедом впутались, — буркнул Кречет и отписал: дед будет ждать визитера в Ключевске, там же забронируют номер, как только станет известно время прилета профессора в Москву.
Видимо, профессор не был стеснен в деньгах — через двадцать минут он сообщил, что взял билет на хороший рейс Эйндховен — Москва, с пересадкой в Амстердаме, дорога займет в общей сложности около восьми часов, и потребовал, чтобы его встретили и посадили на любой транспорт до Ключевска, хоть на ишака. Вылет намечался примерно через сутки.
— Кречет, давай я за ним съезжу! — радостно предложил Мурч. — Это ведь за счет клиента!
Кречет подумал — и согласился. До Москвы шесть часов на поезде, будет время просто погулять, поглазеть на город. Мурч такое поощрение заслужил.
Маркиза дала носатому деду безобидный транквилизатор, дед принял — и после того всю дорогу дремал и благоухал валерьянкой. По пути заехали к Мурчу, он собрал дорожную сумку. Чтобы не заснуть, остановились на заправке, посидели в круглосуточном кафе, поддержали силы крепким кофе и огромными сэндвичами. К шести утра въехали в Ключевск, и тогда же позвонила Маркиза, сообщила, что связалась с доктором Моисеенко. Деда внедрили в богадельню, пообещав, что теперь уж Успенский не уйдет от расплаты, дали тысчонку санитарке, чтобы купила ему хоть новые подштанники с носками, и Кречет повез Мурча на вокзал. Там он выдал подчиненному деньги на недорогую гостиницу и на доставку гостя в Ключевск, а сам поехал домой — отсыпаться.
По дороге Кречет пытался понять, во что такое он ввязался и что общего может быть между Лео и беглецом из дурдома. Она говорила, что носатый дед за ней следил, была этим сильно недовольна. Но сказала ли она правду? Если вспомнить, что она — не та, за кого себя выдает…
Кречету все это не нравилось. Уж ему-то следовало бы распознать авантюристку! Слабым утешением было то, что она хоть не собиралась грабить «Трансинвест» — чересчур открыто действовала. Что же ей понадобилось в Протасове?
Лео и не подозревала, что Кречет, которого она считала хорошим, даже соблазнительным мужиком, и не более того, уже идет за ней по следу. Она проснулась в половине восьмого, стала готовить завтрак и собираться в банк, тут позвонил Успенский с неожиданным вопросом:
— Дмитрий не у вас?
— А почему он должен быть у меня? — возмутилась Лео.
— Ну… Я его уже всюду ищу! Его последний звонок… Ну, в общем, я сильно беспокоюсь!
— Заявляйте в полицию.
— Нет, пока не буду.
— Сколько в Протасове моргов?
Успенский отключился, а Лео задумалась. Если банкир так разволновался — не связано ли исчезновение Митеньки с Икскюльской плитой?
Лео, забыв про горячий завтрак, полезла в прадедовы файлы.
Кто мог знать про плиту? Из наследников Вернера фон Рейенталя — только Лео. А из наследников барона фон Апфельдорна? Дмитрий Потапенко — и кто еще? Баронский род свелся в итоге к двум женщинам, одна — мать Митеньки, другая — мать Леси. Найти Лесю, что ли?
Лео старалась соблюдать правила хорошего тона. Раньше девяти звонить малознакомым людям неприлично — и она позвонила Митенькиной тетке в две минуты десятого.
— Нет, не появлялся, — сказала тетка.
— А как связаться с Лесей?
— Она отключила телефон.
— Отключила? Может, сломался?
— Не знаю. Я бы сама хотела с ней поговорить. Она не ночевала дома.
Голос тетки был жестяной и неумолимый. Лео даже стало страшно за девушку.
— Если я дозвонюсь… — начала она.
— Скажите ей, что если до вечера не появится — может вообще домой не возвращаться. Пусть живет там, где ночует.
Лео поняла: такая мать и впрямь может не пустить дочь домой. Если бы она знала историю с «пьяным отчимом», который якобы пытался изнасиловать Лесю, и еще кое-какие истории, круто замешанные на богатой фантазии, то отнеслась бы к суровой тетке с пониманием.
Сидя в операционном зале, Лео вспоминала подробности встречи с фантазеркой — да и вообще все, что знала о ней и о ее дружбе с кузеном. Что-то такое референт говорил: надо, чтобы Леська привела Анечку… Анечка же потребовалась, чтобы Ромуальд произвел «погружение». Так получалось, что и Леся имеет какое-то отношение к Икскюльской плите. Не сидит ли она у Анечки?
Лео подозревала, что Леся объяснит свое отсутствие каким-то сказочным манером, а на самом деле она может самым невинным образом переночевать у подружки, у той же самой Анечки.
Когда Лео сказала об этом Успенскому, он сперва не захотел слушать: зачем ему бестолковая деваха, у него референт пропал! Но Лео терпеливо повторила, что Леся может знать, куда подевался Дмитрий. Тогда Успенский сам приступил к поискам и позвонил Софье Андреевне. Она дала телефон Анюты.
