Я кивнула: разумеется, врываться в кабинет преподавателя, чтобы взять в его личном шкафчике лекарство – это не воровство. Само собой.
Александрия улыбнулась и продолжила рассказ:
– Дверь была не заперта, и когда я открыла ее… – Тут девушка замолчала, словно обдумывала, как бы деликатнее описать то, что она увидела. Она отлично развила в себе театральный талант: в точности знала, что хотела сказать, но предпочитала, чтобы пробелы я заполняла сама. – В общем. Там были они. И было понятно, чем они занимались.
Мне пришлось напомнить себе о необходимости подыгрывать, а не срывать рассказ возгласом: «И чем же, они трахались, что ли?» Вместо этого я, исполняя свою роль, нервно прочистила горло.
– И что же ты увидела, Александрия?
Ее брови дернулись вверх, на губах заиграла робкая улыбка.
– Ну, они находились в весьма щекотливом положении. Скажем так, мисс Кэпли пришлось одергивать юбку, как только они заметили меня.
Я без тени улыбки вскинула брови. Скажем так. Щекотливое положение. Она слишком глубоко погрузилась в свою историю: выбрав тон коридорных сплетен, употребляла фразы, которые делали бы ее в чужих глазах умнее. Но забывала, что речь шла о жертве убийства. Стоит отдать ей должное, – она быстро осознала свою ошибку и элегантно отступила – ее тон вновь стал участливо-взрослым, как и несколько минут назад.
– Я хочу сказать, что видела не так уж много. Не подумайте, я не подглядывала, ничего такого, просто… ну вы знаете. Когда видишь что-то подобное, даже секунду, то сразу понимаешь, на что смотришь. Это их личное дело, но…
Я кивнула.
– Конечно. Значит, они испугались, верно?
– Не на шутку, – подтвердила она и замолчала. Девушка долго смотрела на меня, словно забыла свою следующую реплику. Тут до меня дошло: она отрепетировала свой рассказ лишь до места с одергиванием юбки. На ее лице промелькнул страх и так же быстро исчез. Здесь было что-то серьезное, важное. Настолько же важное, как и слова Дилана: «это может навредить тому, кто мне небезразличен». Александрия уже близко подобралась к тому, чтобы раскрыть мне этот огромный секрет, ее нужно было только немного подтолкнуть.
Без проблем.
– Александрия, – сказала я и подала ей столь знакомый сигнал: огляделась по сторонам. Потом наклонилась вперед и так же тихо, как она, заговорила: – Ты должна мне рассказать. Это очень важно. Человек, с которым Сильвия была в тот день, когда ты к ним вошла. Это была студентка?
Она покачала головой. Ее глаза расширились от волнения – она была готова сказать мне, кто это. Наконец дать первую настоящую зацепку в этом проклятом деле. Я думала, у меня получилось. Я выудила информацию у нее из глотки, она вот-вот сдастся и расцепит зубы.
Но я ошиблась.
До меня с опозданием дошло: на ее лице отражалось волнение, потому что она собирается рассказать правду не просто кому-то, а именно мне. Посмотреть мою реакцию на ее слова. Это было, вдруг осознала я, возбуждение кошки, поймавшей лапкой паука. Но уже слишком поздно возвращаться к прежней линии допроса, а потом говорить ей: у нас закончилось время, прости, тебе пора на урок, Александрия.
В итоге это не я выудила у нее информацию, а она хитростью заставила меня сунуть руку ей в пасть.
Она смотрела на меня немигающими глазами, жадно упиваясь результатом.
– Это была ваша сестра.
Глава двенадцатая
Я просидела в школе до окончания всех уроков. Убрала табличку с двери и заперлась изнутри. Надеюсь, Торрес не слишком разозлится, что я лишила осторнских учеников доступа к тому, о чем гласил плакат за контрольным столом – «Магии знаний». Погасила в библиотеке все освещение, так что только серо-желтое сияние неспокойного неба за окном заливало помещение. Сидя за учебным столом, вне поля обозрения выходивших в коридор окон, я опустила голову на руки в надежде, что облака разверзнутся мерным шумом дождя и мне больше не придется думать.
Рабочему месту требовался перерыв. И детективу требовался перерыв.
Мне с трудом удалось выпроводить Александрию. Той хотелось задержаться подольше и понаблюдать за моей реакцией. Со сверкающими глазами она ждала, когда же я покажу свою уязвимость. Я несколько раз пыталась сменить тему, спрашивала о Тоффе, вдруг намек на какую-то непристойность зацепит ее внимание, – но все без толку. Она продолжала повторять, что я должна кое-что знать о Сильвии – что-то важное. Но уж слишком долго строила из себя недотрогу, и я решила: что бы она там ни знала, оно не стоило того, чтобы парить мне мозг. Я заявила, что мне нужно время, чтобы обдумать ее слова – это, похоже, удовлетворило ее желание сбить меня с толку, – и вовремя отправила ее на урок.
Табита и Сильвия вместе.
Почему Табита ничего мне не сказала? Мы, конечно, не обязаны делиться друг с другом всем, но она могла хотя бы упомянуть в разговоре, что встречается – или, на худой конец, трахается – с женщиной, страшное убийство которой меня наняли раскрыть. Я вспомнила тот вечер, когда мы напились и мне не хватало смелости, чтобы спросить ее о чем-то личном. Когда я выбрала самый безопасный способ из возможных, дабы наладить с ней контакт.
– Ты с кем-нибудь встречаешься?
– Ничего не вышло.
Действительно не вышло.
Каждая прочитанная мной книга, каждый посещенный семинар, каждая просмотренная передача о реальных преступлениях – все они кристально-чистым звоном, как осторнский звонок на обед, зазвучали у меня в голове. Всегда виноват супруг или вторая половина. Размышляя над хронологией событий, я рисовала в блокноте спирали, вместо того чтобы записывать их цифрами.
Александрия узнала про Табиту и Сильвию в мае. Значит, они встречались как минимум с прошлого Дня благодарения, когда папа, как и каждый год, расспрашивал о наших жизнях. Табита не стала бы говорить ему об этом, если бы они не были вместе уже месяц или два.
Я вспомнила, как Табита изменила подставку под моим бокалом на медную, а после – на латунную. Вспомнила ее глаза и солнечные лучи, падающие на волосы под нужным углом. Вспомнила о своем взрывавшемся болью плече. И старательно не вспоминала о рассеченной надвое Сильвии, лежавшей на полу библиотеки.
Что видели книги из секции «Теоретической магии»? Они видели мою сестру?
Я напечатала, а после удалила несколько сообщений для Табиты, затем опустила голову на руки, когда прозвенел последний звонок и коридоры заполнились гвалтом. Телефон в кармане прожужжал три, четыре, пять раз. Я наблюдала за тем, как солнечный луч крадется ко мне по учебному столу, и мечтала о затмении.
Наконец, спустя черт-те сколько времени, внутри меня что-то захлопнулось. Я провела пальцами по волосам и растерла ладонями лицо, надавив подушечками пальцев на глаза. Испустила вздох. Произнесла «дерьмо», потому что очень хотелось выругаться… Потом выругалась еще несколько раз. Встала, накинула пиджак и зашагала в сторону коридора. Сообщениями тут не обойтись, необходимо поговорить с глазу на глаз. Другого выхода не было: я отыщу Табиту и лично обсужу с ней этот вопрос.
