– Чем могу помочь? – осведомилась она уже не столь ледяным, как обычно, тоном.
– Вы, э-э, ваш, я. – Пока я мямлила и заикалась, женщина терпеливо ждала. – Да, у меня к вам есть, э-э, несколько вопросов. Но если сейчас неподходящее время… – Я уже пятилась к двери и прежде, чем миссис Уэбб успела что-либо сказать, быстренько закрыла ее за собой. Когда я вновь заглянула в учительскую через маленькое окошко в двери, ее глаза опять потемнели.
Я наблюдала за ней еще некоторое время, не в силах оторваться от этого зрелища. Каждые несколько минут она моргала над чашей – я не могла разглядеть, как из ее глаз выходила чернота, но всякий раз, как они прояснялись, вода становилась все темнее.
– Айви? – Обернувшись, я заметила шедшую ко мне по коридору Табиту. Я приложила палец к губам, и она с хмурым видом остановилась рядом. Когда сестра заглянула в окошко, ее лоб разгладился.
– Вот блин. Наверное, придется вернуться позже. И зачем она этим занимается в учительской? Мне так нужен кофе. – Вид у нее был обреченный. – Ладно. Кстати, а ты что здесь делаешь?
– Ну, ты же знаешь. Работаю над делом, – ответила я, еще не до конца понимая, как теперь общаться с сестрой, раз уж мы помирились.
– О, ясно. Что ж. – На ее лице читалась та же неловкость, какая была у меня в душе. – Тогда не буду тебе мешать. Не потому что я тебе чем-то надоедаю, просто мне нужно проверить свой класс: я оставила дежурного следить за порядком, чтобы самой по-быстрому заправиться дозой кофеина. Возвращайся к работе, увидимся позже. – Табита уже собралась уходить, когда я остановила ее на полушаге. Она выглядела настороженной, как будто ощущала зыбкую почву между нами и боялась на нее ступить.
– Прости, погоди минутку, – сказала я. – Мне вот любопытно, а чем именно она там занимается?
Сейчас миссис Уэбб смотрела куда-то в пустое пространство, поверх чаши. Вода в ней по-прежнему оставалась темной, однако глаза ее при этом застилала серая пленка.
– А, это. Она извлекает воспоминания, – пояснила Табита, вставая рядом со мной, чтобы снова взглянуть на миссис Уэбб. – Вытаскивает из памяти все, что видела, и смывает водой. Как только она выльет воду в раковину, ей больше не нужно будет это помнить. Она делает так с тех пор, как… ну, ты понимаешь.
Я уставилась на Табиту, хлопая глазами.
– Правда? Погоди, ты сейчас серьезно? Люди так делают?
– Так никто не делает, – понизив голос, сказала она. – Подобные манипуляции с мозгом крайне опасны. Это древнейшая серьезная методика, как, например… применение пиявок для отсасывания «плохой» крови. Вот только то, чем она занимается, работает.
– Я думала, она потрясающая целительница.
Табита пожала плечами.
– Ну да. Если я попытаюсь сотворить подобное, то, скорее всего… – У нее сорвался голос, и она откашлялась. – Скорее всего, в ходе этой процедуры погибну. А она лучшая целительница нашего времени, Айви. Просто является представительницей… старой школы.
Меня пробила дрожь, когда глаза миссис Уэбб прояснились, а после их снова заволокла чернота.
– А после этого ее воспоминания сохраняются?
Табита помотала головой.
– Как только они оказываются вне ее головы, то перестают быть воспоминаниями как таковыми. Ими нельзя снова воспользоваться. На этой стадии они превращаются в отходы. Как мерзость в прыщах, которая когда-то была белыми кровяными тельцами. – Она сморщила нос. – Наверное, она просто сливает их в канализацию. – Тут прозвенел звонок, и Табита тихонько выругалась себе под нос. – Пять минут до конца урока, нужно отпустить класс, – сказала она. – Может, сходим куда-нибудь завтра вечерком, выпьем?
Я кивнула, и сестра, широко улыбнувшись, зашагала прочь. Ее улыбка была непринужденной, из разряда тех, какими одариваешь друга, с которым скоро снова увидишься.
Я раньше никогда не видела у нее такой. Она словно давала обещание.
Развернувшись, чтобы уйти, я вдруг наткнулась прямо на длинное размытое пятно. В попытке удержаться на ногах я ухватилась за чью-то тощую руку.
– Пора бы мне уже смотреть, куда я иду, – пробормотала я, недовольная, что постоянно в кого-то врезаюсь. Я подняла голову, собираясь извиниться перед человеком, в которого вцепилась. На меня смотрели выразительные черты лица Дилана Декамбре, при этом они были нечеткими, расплывались перед глазами и временами исчезали из виду.
Часто моргая, я выпустила его руку. Как только это произошло, он тут же исчез.
– Что за фигня? – выпалила я. В нескольких шагах впереди меня послышалось удивленное ойканье. Затем снова появился Дилан: он размахивал перед собой руками, словно сметал паутину. Его лицо пылало.
– Простите, – пролепетал он, избегая моего взгляда.
– Что ты только что – что это было? Что ты сделал? – спросила я, но вовремя спохватилась. Черт. Мне ведь должно быть известно, что он сделал. – То есть что ты здесь делаешь?
За спиной у меня раздался хриплый голос миссис Уэбб:
– Мистер Декамбре демонстрирует свою способность нарушать школьные правила, накладывая на себя иллюзию невидимости на территории Осторна. И к тому же во время занятий находясь за пределами класса без пропуска. – Она глядела на него со смесью скуки и веселья. Затем помахала белой аптечкой с прикрепленным к ней розовым пропуском. – Я так полагаю, вы пришли сюда за этим, мистер Декамбре?
Его лицо запылало еще сильнее; кончики ушей чуть ли не светились, когда он кивнул.
– Спасибо, мэм. – Он забрал у нее из рук мешочек и, не встречаясь ни с кем из нас взглядом, зашагал прочь. Достигнув конца коридора, он снова стал невидимым. Миссис Уэбб при виде опустевшего холла покачала головой.
– Вы что-то хотели, мисс Гэмбл, или собираетесь наблюдать за мной через окно весь день? – Она смотрела на меня с тем же выражением, что и на Дилана. Возможно, утомленность была ее неотъемлемой чертой.
– А что в этих мешочках? – поинтересовалась я, продолжая вглядываться туда, откуда недавно исчез Дилан.
Миссис Уэбб открыла дверь в учительскую и прошла внутрь, не дождавшись меня. Однако я решила, что должна проследовать за ней. Только когда она вернулась за небольшой столик, за которым сидела до этого, я осознала, что она что-то говорит, и попыталась напрячь слух, чтобы уловить ее хриплые слова:
– …разумеется, все зависит от ученика. Но в основном это средства по контролю рождаемости. – Мы уселись за стол, и она покачала головой. Я заметила, что чаша с сине-черными воспоминаниями исчезла – на ее месте стояла дымящаяся чашка чая с молоком. Поднимавшийся от нее пар наполнял воздух ароматами меда и кардамона. – Эти дети не желают обучаться старой магии, которая позволит им справляться со своим телом, им подавай таблетки, пластыри и презервативы. – Уж не знаю, какое выражение в эту минуту мелькнуло на моем лице, но миссис Уэбб разразилась искренним смехом, отчего ее кожа стала похожа на смятую шелковую ткань. – Конечно же, лучше так, чем никак, – добавила она. – Если ты сделаешь что-то неправильно и магия не сработает, у тебя появится еще больше проблем. И все равно я скучаю по тем временам, когда девушке было необходимо хорошо разбираться в себе, чтобы научиться зажимающему яичник заклинанию.
