Я понятия не имела, что на это сказать. Прозвенел звонок; коридоры стали заполняться шумными учениками, криками, скрипом кроссовок и хлопаньем дверцами шкафчиков.
– А что касается этого молодого человека. – Женщина ткнула пальцем в коридор, где было полно молодых людей, но я поняла, что речь идет о Дилане. – Этому юноше совершенно нечего стыдиться. Я так ему и говорю, но он упорно прибегает к этой проклятой иллюзии каждый раз, когда приходит ко мне. Он один из немногих, кто обращается ко мне не за презервативами.
– Наверное, вы мне не скажете, и все же… за чем именно он приходит?
Миссис Уэбб снова рассмеялась – из ее груди вырвалось нечто похожее на кудахтанье. Во время смеха веснушки на ее лице пропадали в сети морщинок, испещривших щеки.
– Вам, мисс Гэмбл, я могу сказать все, что угодно. Он приходит за спазмолитической настойкой для своей девушки.
Я покосилась в сторону коридора, словно могла в море подростков разглядеть невидимого Дилана.
– Ни фига себе. Для парня это весьма мило.
– Согласна, – сказала она. – Кто бы ни была эта девушка, ей очень повезло.
– Похоже, вам известно обо всем, что здесь творится, – осмелела я. – Неужели вы не знаете, с кем он встречается?
– В этой жизни, мисс Гэмбл, нам отведено ограниченное количество вздохов, – пробормотала она. – Вы действительно хотите потратить их на лесть, дабы я поделилась с вами школьной сплетней?
После очередного звонка коридоры вновь начали пустеть. Казалось, детям дается так мало времени на то, чтобы добежать из класса в класс. Чтобы пообщаться друг с другом, передать записки, потолкаться, что-нибудь стащить, стать врагами, обрести друзей, пообниматься. Как они все это успевают? Как я все это успевала?
Миссис Уэбб сверлила меня пристальным взглядом, ожидая, когда я скажу что-нибудь, стоящее ее внимания. Поэтому я решила прибегнуть к другой тактике.
– Так значит, вы заведуете здесь всеми… врачебными делами, правильно? Тем, чем раньше занималась Сильвия? – Она кивнула и отхлебнула чай – я восприняла это как обнадеживающий знак. – А сюда входит уход за беременными девушками?
Она мельком глянула на меня поверх чашки.
– А почему вы спрашиваете? Кто-то ждет ребенка?
Я склонила голову набок.
– Не знаю. Вдруг кто-нибудь ждет?
Внезапно она впилась в меня пронзительным взглядом, и я ощутила, как по моему животу растеклось сильное тепло. Опустила глаза и увидела, что он излучает слабое сияние, как будто кто-то сквозь блузку светит фонариком. Я вскрикнула, когда поняла: я ответила не на тот вопрос, что она задала.
– Нет! Я не про себя! – Я еле сдержалась, чтобы не прикрыть обеими руками живот. Свечение и тепло пропали.
– Я уж вижу, – заметила миссис Уэбб. – Никаких признаков. Хотя вы отнюдь не молодеете. А часики-то тикают, мисс Гэмбл, тик-так.
Пытаясь взять себя в руки, я прочистила горло. Женщина, наблюдая за мной, отхлебнула чай. При этом она явно была довольна собой. Ну, хоть кто-то из нас.
– Я хотела сказать, что, если вдруг забеременеет одна из учениц? Вам бы стало об этом известно?
Она опустила чашку на стол и обхватила ее ладонями. А когда заговорила, голос ее прозвучал чуть с меньшей хрипотой.
– Если они обратятся за помощью ко мне, то да.
Небрежным, как мне казалось, жестом я вынула блокнот. В это мгновение ее взгляд остановился на моих ладонях и не сходил с них все то время, пока я снимала с ручки колпачок.
– Какого рода помощью?
– Любой, – ответила миссис Уэбб. – Но вы, насколько я понимаю, хотите знать, какую помощь могу им предоставить именно я, да?
В памяти всплыл мой разговор с учительницей в третьем классе. «Не знаю, Айви, а ты можешь пойти в туалет?». «Да, мэм, – невозмутимым тоном заявила я, – именно об этом я и спрашиваю».
– Согласно официальной политике, я имею право назначить им пренатальные витамины и отправить к профессиональному акушеру из магического сообщества, – сказала она и сжала губы в тонкую линию. Весь ее вид говорил о том, что она еще не закончила, однако глаза были устремлены на мой блокнот и ручку.
Я отложила ручку, закрыла блокнот.
– А согласно неофициальной политике?
Она, подавшись вперед, склонилась над столом.
– Есть определенные вещи, которые мы не делаем, мисс Гэмбл. Мы не проводим гинекологические осмотры, потому что здесь школа, и мы не станем вынуждать детей раздеваться перед учителями. А вот выдавать медикаменты без рецептов, прописанные лекарства и снадобья, отнесенные Медицинской Ассоциации Магов к уровню ниже 4-Н, нам разрешено. – Она откинулась на спинку стула и откашлялась: в ее голосе вновь пробивались хриплые нотки. Она сделала глоток чая – я заметила, что, сколько бы она ни пила, чашка оставалась полной. – В настоящее время, в соответствии с политикой округа, мы не выдаем лекарства и снадобья, способные оказать негативное воздействие на плод, если нам известно о беременности ученицы. – Она уставилась на меня немигающим взглядом, дабы убедиться, что я ее поняла.
– Но, тем не менее, вы можете это делать, так? – медленно произнесла я. В ответ она только выгнула брови и отпила из кружки. Я, сложив руки на столе, ждала.
– А вы упрямая, – наконец сказала она. Я ничего не ответила. Тогда миссис Уэбб со вздохом зажала чашку ладонями. – Если ученица, гипотетически, обратилась ко мне сразу после случившегося, я могу выдать ей снадобье, которое предотвратит имплантацию плода или спровоцирует начало менструации. В обоих случаях в течение тридцати минут начнется сильное кровотечение, сопровождаемое легкой усталостью. Если ученица, гипотетически, обратилась ко мне не совсем сразу после случившегося – скажем, в течение девяти недель, – я могу дать ей пару снадобий. Первое она выпьет сразу, а второе станет принимать следующие три дня, пока будет продолжаться кровотечение. – Женщина, сохраняя полнейшее спокойствие, заговорила тише, отчего я неосознанно подалась вперед. – Второе снадобье ей придется пить в начале каждого часа, даже ночью. Она должна будет его принимать непрерывно, понимаете? Зато никакой боли, никакого риска заражения, никакой тошноты. Она будет прекрасно себя чувствовать. Хотя я все равно предоставлю девушке целый день отдыха от учебы, на случай сильных эмоциональных переживаний. Но это все гипотетически, – повторила она, неожиданно заговорив в полный голос. – Сама я никогда не давала ученицам подобное снадобье.
– Разумеется, нет, – согласилась я. – В конце концов, вы не всегда выполняли эти обязанности. Они перешли к вам только после смерти Сильвии, я права?
– Пяти месяцев, – уточнила она с темным блеском в глазах, – явно недостаточно для того, чтобы кто-нибудь забеременел.
– Само собой. – Как бы мне ни хотелось в этот момент ей подмигнуть, я не стала этого делать. Она была не из тех женщин, кому следовало подмигивать. – А теперь представим – гипотетически, – что к вам обратилась ученица не на ранней стадии беременности.
