– В каком смысле молчала о вас? – спросила Александрия. – Постой… так вы…
– Дилан, – Табита протянула к нему руки, – давай успокоимся…
– Я не хочу успокаиваться, – выкрикнул он, измеряя комнату длинными размашистыми шагами. От силы его голоса и ярости задребезжали окна. – Пророчество гласит, что Избранный станет самым могущественным магом всех времен, и это не она! Избранный не будет растрачивать свою силу на волосы и макияж, мешать влюбленным быть вместе!
Александрия рассмеялась.
– Влюбленные? О чем ты говоришь?
Он резко развернулся, размахивая локтями, похожими на лапки богомола.
– Мы были влюблены, Александрия. Я и Кортни любили друг друга! – Из его рта вырывались капли слюны – он буквально кипел от злости. Взгляд обезумел, глаза побелели. – А ты все разрушила!
– Да что ты несешь? – Голос Александрии чуть не сорвался на визг. Нельзя было понять, напугана она или нет. Я уж точно была. – Когда вы вообще могли встречаться? Постой… не может быть. – Она истерически засмеялась. – Значит, это ты? Ты был отцом?
– Да, я был отцом, – почти спокойным тоном произнес он. Но стоило Александрии снова зайтись смехом, как его захлестнула ярость. – Я шел к этому всю свою жизнь! Она не Избранная! Это не она! Это не может быть она!
Он пересек комнату в несколько длинных шагов. Никто из нас не знал, что он собирается сделать с Александрией – никто даже не мог предугадать его намерения, – но его лицо потемнело от злости. Я вскочила, опрокинув стул, и шагнула к нему. Руки стоящей рядом со мной Табиты вспыхнули электричеством, отчего волоски у меня на затылке встали дыбом. Александрия споткнулась о свой стул и упала на пол с поднятыми вверх руками в попытке защититься от обрушившегося на нее гнева и силы.
Но было слишком поздно.
Дилан уже взорвался.
Глава двадцать четвертая
От паники у меня звенело в ушах. Я зажмурилась, приготовившись встретить горячую струю крови, которая вот-вот брызнет мне в лицо, но ничего не произошло. Я открыла глаза, выпрямила сгорбленное тело.
Крик Александрии, словно включенное на полную громкость радио, прорезал мое сознание. Он был долгим и протяжным как в кино. Девушка испуганными глазами смотрела на зависшее перед ней облако плоти.
Состоящее из длинных розовых полос легкой дымки, пены и медузообразных кусков, оно медленно вращалось. Проглотив подступившую к горлу желчь, я встала и обогнула по широкой дуге то, что некогда было Диланом. Попутно заметила несколько узнаваемых черт. Ноготь от пальца ноги плавал в воздухе, словно полупрозрачная раковина, подхваченная морской пеной. Глазное яблоко, целое и невредимое, болталось в центре кровавого тумана. Я приблизилась к Александрии и положила руку ей на плечо.
Крик оборвался. В последовавшей тишине я услышала хлопок дверей в коридоре.
– Александрия? – прошептала я. – Александрия. Эй.
Она повернулась ко мне лицом, не отрывая глаз от парящих рядом с ней завитков Дилана.
– Д-да? – У нее дрожал голос.
– Александрия, ты должна собрать его обратно. Можешь это сделать? Пожалуйста. – Где-то в глубине души я поблагодарила себя за спокойствие в голосе.
Девушка покачала головой, из ее глаз брызнули слезы. Но она, похоже, их не замечала.
– Я не… я не… что?
Я указала рукой на облако из взорвавшегося парня. Оно заняло большую часть центра классной комнаты.
– Все в порядке. Тебе ничто не угрожает. – Возможно, это была не совсем правда, но сейчас неподходящее время для честности. – Просто нужно, чтобы ты собрала его обратно, и все будет хорошо. Ладно?
Александрия яростно замотала головой и трясла ею слишком долго. Начала раскачиваться взад и вперед. Я нежно накрыла ладонью ее затылок, и она успокоилась.
– Я этого не делала, – прошептала она, – я не знаю, как это делается, я не могла… Мисс Гэмбл, она… вы можете это сделать?
Голоса в коридоре. Шаги. Еще вдалеке, но они все ближе.
Вы можете это сделать?
Естественно, нет. И все же на долю секунды я попробовала – как делала это обычно, когда твердила себе обратное – дотянуться до чего-то, что лежало вне моего сознания. К чему, похоже, имели доступ Табита, Александрия, Рахул и все здесь, кроме меня. Я притворялась, что у меня нет этой привычки, но она была. Продолжала тянуться – безрезультатно, как и всегда. Я не могла. И никогда не смогу.
Тогда я пощелкала пальцами перед лицом Александрии.
– Эй, – резко окликнула я. – Это твоя задача. Собери его обратно. Давай уже. У нас не так много времени.
Наконец девушка развернулась ко мне полностью – от увиденного у меня перехватило дыхание. Вся магия слетела с ее лица. Волосы по-прежнему оставались светлыми, но были темно-коричневыми у корней. Глаза сделались меньше, чуть ближе посаженными, а на подбородке выглянул прыщ. Я была готова поклясться: открой она сейчас рот, передо мной предстанут два кривых верхних клыка.
Хотя в целом она не сильно изменилась. За исключением застывшего в глазах ужаса.
– Я не знаю как, – пролепетала она. И я ей поверила.
– Ладно. Давай просто… попробуем, – предложила я. Она схватила меня за руку, уцепившись так крепко, что хрустнули косточки. – Попробуем сделать так. Представь… – Я порылась в памяти в поисках того, что читала в дневнике, но ничего не нашла. Все было каким-то абстрактным, повторяющимся и направленным на себя. И тут всплыло одно воспоминание: девять лет назад Табита пыталась мне объяснить, каким образом она заставила маргаритку вырасти так быстро. – Представь, что твоя магия – это плавательный бассейн. После этого задержи дыхание. – Глядя на меня, Александрия кивнула и сделала глубокий вдох. Выдоха не последовало. – Хорошо. Теперь… теперь заморозь воду, а потом нырни в нее.
В тот день на заднем дворе наших родителей это объяснение показалось мне совершенно бессмысленным. После слов Табиты я почувствовала такое разочарование и злость, что растоптала маргаритку и убежала в дом. Заперлась в ванной, наполнила раковину водой и целый час смотрела на нее, пытаясь силой воли ее заморозить.
Они и сейчас оставались для меня лишенными смысла, в отличие от Александрии: в чертах ее лица читалась решимость. Взгляд стал расфокусированным – в точности как у Табиты, когда та превратила всю соль из маминой солонки в кварц.
В это мгновение облако-Дилан начало вращаться быстрее. Ноготь и глаз приблизились друг к другу настолько, что я еле сдержалась, чтобы не выкрикнуть: «Только не поцарапайся». Затаив дыхание, я следила за тем, как розовый туман набирает скорость; причем воронка не образовывалась, хотя нижняя часть, казалось, должна была сузиться. В голове эхом прозвучал голос Рахула: «Александрия всегда оказывается в эпицентре урагана. А самим ураганом является Дилан». Тем не менее, снизу облако не сжималось, а, напротив, втягивалось, утолщаясь в некоторых местах. Все это время Александрия, невозмутимая словно кошка, стояла рядом, пока из дымки образовывался плотный шар. На его поверхности выросли горы, которые затем отделились от рыхлой плоти планеты и обнажили свою внутреннюю субстанцию. Я с трудом подавила подступившую к горлу тошноту, когда длинная нить кишок сомкнулась в кольцо Сатурна. Три плоскости темно-пурпурного цвета пролегли словно озера, прежде чем, дрогнув, соединиться в одно бьющееся сердце, зависшее пульсирующей луной. С минуту оно качало просто воздух, а потом забурлившие на поверхности сферы красные и желтоватые частички узким потоком устремились сквозь него, вибрируя вместе с движениями сердца и вырисовывая широкий эллипс.
