– Боже мой, – прошептала я.
Следующими из мозгового вещества начали формироваться кости. Часть мозга расположилась позади глаз. Две прозрачные нейронные сети, подобно тонким паутинкам, сплелись в форму двух половинок тела. Длинные волокна мышц принялись соединяться между собой – к несчастью, они напоминали куски свинины, висевшие в витрине мясной лавки. Я даже усомнилась, сможет ли Александрия собрать Дилана целиком или же он рассыплется на части. Вращение замедлилось, и я, пытаясь унять головокружение, наконец-то выдохнула.
Оторвав взгляд от печени Дилана, я посмотрела на его сестру. Девушка обливалась потом: волосы сосульками прилипли к лицу, она то и дело вытирала глаза. Губы побелели.
– Александрия, – шепотом позвала я, не зная, что еще сказать. Стоит ли положить руку ей на плечо или прикосновение все испортит и Дилан останется мертв. Не сводя глаз со своей работы, она покачала головой и с силой закусила губу, отчего под зубами проступили капли крови.
Я вернулась к Дилану как раз вовремя: кожа, срастаясь, обволакивала каждую часть его тела. На глазах появились веки, которые сейчас были сомкнуты, но в левой половине груди билось сердце. Видеть его в таком состоянии, почти собранном, было почему-то труднее, чем по частям. Две половины тела, кружа со скоростью мобиля над детской кроваткой, медленно стремились друг к другу. Как только они сошлись, шов начал постепенно заживать. Это зрелище было похоже на ускоренное видео распускающегося цветка: сначала на коже образовалась корка, потом шрам, а после – гладкая поверхность, и я бы уже ни за что не догадалась, что когда-то там был разрез.
Из горла Александрии вырвался тихий звук, будто штангист поднял за бампер школьный автобус, и тело Дилана поплыло по воздуху. Затем мягко, как лист, упавший с одного из черных дубов, окружающих территорию школы, оно опустилось на лабораторный стол в другом конце комнаты.
Девушка согнулась пополам, и ее вырвало. Я даже не оглянулась на Александрию, когда бросилась к Дилану, петляя между стульями. Прижала два пальца к его горлу и ощутила сильные, быстрые толчки пульса. С моих губ невольно слетел то ли всхлип, то ли смех.
– Он жив, – произнесла я.
В это мгновение в коридоре кто-то прерывисто вскрикнул. Я подняла глаза и увидела, как Кортни протискивается сквозь толпу учеников, которые собрались снаружи кабинета и заглядывают в окна. Она с воплями вбежала в класс.
– Дилан! Боже мой, Дилан! – Она побежала туда, где стояла я – к неподвижному телу Дилана. Весь пол был усеян слоем мелкой серо-голубой пыли – по всей видимости, останками сгоревшей одежды Дилана. Ее нога скользнула в одну из куч, она споткнулась и растянулась в передней части класса. Раздался отчетливый влажный шлепок, когда ее лицо впечаталось в линолеум.
– Господи! – воскликнула я, лихорадочно ища глазами Табиту: я не справлюсь с этим в одиночку, это уже слишком. Но моей сестры нигде не было, поэтому я подошла к Кортни и помогла ей встать. Из ее стремительно распухающего носа текла кровь.
– Черт, черт, черт, – бормотала я. Мои руки застыли в шести дюймах от плеч Кортни и не двигались, пока сбоку от меня не возникла Александрия. Я повернулась к ней. Она по-прежнему была без улучшающих внешний вид чар, однако выглядела куда спокойнее, чем несколько минут назад.
– Наверное, я могу тут помочь? – Ее слова прозвучали как вопрос, и не успела я хотя бы на долю секунды задуматься, как уже кивала. Она потянулась к Кортни и взяла ее за руку, переплетя их пальцы. Кортни хотела дернуться назад, но Александрия, закусив губу, крепко держала ее.
– Представь, что твоя магия – это дерево, – тихо проговорила она. Перед моим мысленным взором возник отчетливый образ четырнадцатилетней Табиты, которая разъясняет мне, как она заставила перо парить в воздухе. «Это как если бы магия была деревом, но все листья на нем были сделаны из ирисок, и тебе нужно всего лишь… потянуть за него».
Кортни вскрикнула, в воздухе разлился аромат клубничного лимонада, а потом мы увидели ее нос. Отечность на нем до сих пор сохранялась, но кровь остановилась. Она медленно пятилась от Александрии, нога ступила в лужу растекшейся по полу крови. Ее колотило настолько сильно, что язык не поворачивался назвать это дрожью.
Я покосилась на окно, выходившее в коридор. За ним собралась огромная толпа… и все молча смотрели на нас. Никогда еще я не видела столько пар глаз, столько потрясенных лиц.
Часы над столом Табиты пробили пять раз. Казалось, прошла целая вечность.
Дверь в кабинет резко распахнулась, и внутрь влетел Рахул в сопровождении Торрес. За ними, отставая всего на несколько шагов, семенила миссис Уэбб. Войдя, она махнула рукой в сторону окон, и те мгновенно потемнели, однако лица учеников еще долго стояли у меня перед глазами. Я услышала доносившиеся снаружи голоса – это Тофф с еще одним учителем пытался разогнать толпу.
– Что здесь происходит? – осведомилась Торрес неоправданно спокойным тоном. Я принялась подбирать слова, но не успела ничего сказать: меня опередила Кортни.
– Она сделала то же, что и со мной, она сделала это, сделала то же, что и мисс Гэмбл, и я… она сделала это с ним, он мертв? Он умер? Что ты сделала? – На последних словах она рванулась к Александрии. Рахул вовремя поймал ее за плечи и удержал на месте, несмотря на то что Кортни брыкалась и кричала – бессмысленные панические завывания кошки, угодившей под упавшую ветку.
– Миссис Уэбб, – резко бросила Торрес, и женщина вышла вперед. Она прижала ладонь ко лбу Кортни, после чего девушка обмякла, потеряв сознание. – Спасибо.
Рахул подхватил ее и аккуратно положил на стол Табиты. Он ни разу не взглянул в мою сторону, с тех пор как вошел в кабинет.
– Итак, мисс Гэмбл. – Холодный взгляд Торрес остановился на мне. – Что на самом деле здесь произошло? И почему, – жестко добавила она, – повсюду столько крови?
– Прошу прощения, э-э, извините, – подала голос Александрия, и это было совсем на нее не похоже. Она говорила тихо, почти робко. – Простите, что вмешиваюсь, но… мисс Гэмбл. Я имею в виду Айви. Она ничего не сделала.
Торрес смерила ее тем же отсутствующим взглядом, а потом кивнула.
– Тогда что случилось?
– В общем, – запинаясь, начала Александрия, – мы разговаривали. Айви – можно я буду звать ее Айви, а не мисс Гэмбл? А то путаешься, их ведь две. Короче, Айви задавала мне некоторые вопросы. А потом выяснилось, что Дилан тайком пробрался сюда и, став невидимым, шпионил за нами. – Торрес со вздохом кивнула: подобное поведение молодого человека было обычным явлением. – Он сильно расстроился, потому что, э-э. – Девушка покраснела. – Потому что Айви назвала меня Избранной. Мои руки вдруг стали горячими, а после Дилан… взорвался.
Миссис Уэбб притихла.
– Продолжай, – еле слышно произнесла она.
– Мне кажется, я его взорвала, – дрожащим голосом призналась Александрия, по ее щекам вновь потекли слезы. – Я взорвала его, после чего ко мне подошла Айви и рассказала, как собрать его обратно. Потом появилась Кортни: она споткнулась и разбила нос. Вот почему здесь столько крови. – Ее грудь содрогалась от сдерживаемых рыданий.
