Стелла заставила себя улыбнуться. Ей бы хотелось, чтобы этого раньше никогда не было. Но тогда у них не было бы и Сэмми, а этого она не могла себе представить.
Стелла пребывала в смешанных чувствах.
7
Они сидели в машине Калеба, и Кейт не могла представить себе места, в котором ей было бы менее уютно. Впрочем, она не могла вспомнить и человека, перед которым вела бы себя столь же неподобающе, как перед Калебом прошлой ночью. Последние сутки ее словно перебрасывало из одного кошмара в другой: сначала Кейт обнаружила казненную Мелиссу Купер, потом узнала, что отец когда-то встречался с этой женщиной, после влила в себя полбутылки виски и в довершение всего пыталась затащить Калеба в постель. И припоминала, что при этом напомнила инспектору о его проблемах с алкоголем.
– Полагаю, излишне спрашивать, что вам здесь понадобилось, – промолвил Калеб. – У сыновей жертвы убийства.
– Жертва убийства была любовницей моего отца. Я хотела узнать подробности этой истории.
– Но тем самым вы вмешиваетесь в расследование. Только не говорите, что не собирались переступать границы, – в его голосе слышалось недовольство. – Сегодня утром наши люди были у мистера Алэма, соседа Мелиссы Купер. Тот пребывал в крайнем возбуждении – ведь делом занимается Скотланд-Ярд. И эта новость немало удивила наших коллег. То же самое они услышали от школьного смотрителя, который также давал сегодня показания. Вы предъявили удостоверение, Кейт, и тем самым открывали себе двери. А это никуда не годится.
Голова еще гудела после выпитого ночью, и мучительно было слушать холодный, резкий голос Калеба. Кейт наконец осмелилась взглянуть на него: в его глазах уже не было прежнего дружелюбия и симпатии.
– Вы в шаге от обвинения в служебном нарушении, – говорил он, – и я могу вам его предъявить. Вы это понимаете?
Кейт кивнула.
– Да, – добавила она.
Калеб как будто немного смягчился.
– Я понимаю, что вы хотите знать, кто убил вашего отца. И эта история с Мелиссой Купер породила для вас множество новых вопросов. Но это наше дело, мое и моих людей. У вас хватает собственных проблем в жизни.
У Кейт вновь разгорелись щеки. На что он намекал? На прошлую ночь и ее неподобающее поведение?
– Вам лучше как можно скорее вернуться в Лондон, – продолжал Калеб. – Это просто совет, но нет ничего хорошего в том, чтобы сидеть одной в этом пустом доме и предаваться раздумьям. Я бы тоже такого не вынес, да никто бы этого не вынес. Вам следует вернуться к своим повседневным заботам. К нормальной жизни.
Кейт понимала, что Калеб не тот человек, с которым стоило делиться своими заботами и проблемами, тем более теперь. И все же у нее вырвалось:
– У меня нет жизни. Вот что самое ужасное.
Она заметила, как он бросил взгляд на часы, а затем – в сторону дома. Был разгар рабочего дня, и Калебу предстояло утрясти кучу дел: конечно, у него не было времени обсуждать ее проблемы.
Тем не менее он ответил:
– Само собой, у вас есть жизнь. Да, произошло нечто ужасное, но ваша жизнь продолжается, хотите вы того или нет. Я заметил, что вы очень одиноки. Вам следовало бы попытаться что-то поменять в ней. Возможно, тогда вам станет лучше.
– Да. Спасибо. Я уже который год пытаюсь что-то в ней поменять. Только вот не выходит.
– Возможно, вы не пытаетесь действительно что-то изменить, – возразил Калеб. – А зачастую заняты лишь тем, что жалеете себя.
Его слова повергли Кейт в смятение. В его голосе не было раздражения или досады, и все-таки Калеб впервые говорил с ней так безжалостно прямолинейно и жестоко.
– Жалею себя?
– Мне кажется, вы постоянно фокусируетесь на своих жизненных неудачах. Как будто в целом мире нет других бед, кроме ваших. Но вы же знаете, как все обстоит. Пока мы сидим здесь, происходят ужасные вещи. Людям ставят страшные диагнозы. Кто-то теряет супруга. Другие терпят финансовый крах и не знают, как им жить дальше. В мире столько несчастных людей! У некоторых обстоятельства складываются так, что каждый день для них – это вызов. Порой даже не нужно далеко ходить за примером. Скажем, констебль Скейпин после развода вынуждена в одиночку…
Калеб вдруг замолчал. Очевидно, он сомневался, уместно ли упоминать в данной ситуации своих подчиненных.
Но Кейт догадывалась, о чем он хотел сказать. Хотя с прошлой ночи многое было подернуто пеленой, она припоминала, что Джейн торопилась домой «из-за Дилана». Вероятно, это ее сын, которого она воспитывала без мужа. Джейн принадлежала к числу матерей-одиночек, которые умудрялись обеспечивать достойное существование себе и ребенку, но при этом ежечасно разрывались, поскольку вынуждены были успевать буквально в двух местах одновременно. Если это так, то Джейн точно приходилось несладко.
Но она, по крайней мере, была не одна.
Кейт понимала, почему Калеб не хотел углубляться в эту тему, и сказала лишь:
– Да. Понимаю.
Он собирался сказать что-то еще, но затем открыл дверцу и вышел.
– Ладно. Мне нужно побеседовать с Куперами. Я должен раскрыть два чудовищных убийства и обещаю, Кейт: я их раскрою.
«Что бы я теперь ни предпринимала, – подумала она, – нужно соблюдать осторожность. Если я снова влезу на его территорию, у меня будут серьезные неприятности».
Для ее и без того безрадостной карьеры не хватало только обвинения в превышении полномочий. Если эта карьера вообще получит продолжение. По сути, в каждом аспекте ее жизни наступал период неопределенности.
– Да, Кейт, вот еще что. Хотел спросить… – Калеб помедлил в нерешительности, но все же продолжил: – Откуда вы узнали? О моих проблемах с алкоголем. О терапии. Кто вам сказал?
– Простите, что я затронула эту тему, – смутилась Кейт.
– Да бросьте вы. Я только хочу знать, откуда вы это узнали.
Даже не верилось, что взрослый человек при таком жизненном опыте мог быть таким наивным.
– Мой шеф в Скотланд-Ярде сказал мне. Там довольно много говорили о расследовании по делу моего отца. Все знали, что старший инспектор… ну, вы знаете.
– Все-таки просочилось, – смиренно промолвил Калеб. – Глупо было надеяться, что такие вещи останутся в тайне. Что ж, ладно. Вам все известно. Но это в прошлом. Теперь всё в порядке, и у меня нет никаких проблем.
Ей хотелось спросить, что стало причиной его зависимости, с чего все началось. И как тяжело было побороть недуг. Но Кейт не осмелилась. Все равно момент для подобного разговора был не самый подходящий. Кроме того, она чувствовала: что-то переменилось. Поначалу между ними установилась определенная степень доверия. Ей вспомнился тот воскресный день в мае, когда они вместе выносили садовую мебель из сарая, ели вместе и разговаривали. Теперь же подобную ситуацию просто невозможно было представить. Кейт чувствовала это. Калеб не заехал бы к ней с индийской едой просто потому, что беспокоился за нее. Он действительно надеялся, что она спешно уедет в Лондон и оставит его в покое как в профессиональном смысле, так и во всех прочих отношениях.
