Я заколебалась. Увы, весь клан Ливви не поможет мне, если во сне Райл снова примется за свое. Только Аластор обладал даром вытаскивать меня из видений, не дожидаясь их окончания.
– Надо возвращаться.
– Наместник будет нервничать по-мужски? – хмыкнула Ливви. – Странно, я чувствую на тебе его запах. Но у вас не было секса.
Я на всякий случай решила принимать душ трижды в день, чтобы всякие оборотни не нюхали меня и не делали выводы о личной жизни.
– Дело не в этом. И точно не в сексе. Просто… мне надо вернуться.
Ливви встала и протянула мне руку.
– Ты скрытная, Хесс.
– Я вредная.
– Мои тебя отвезут и не спорь. Такси в это время сюда приезжают только за хорошие чаевые.
Я и не спорила. С оборотнями Ливви и правда будет безопасно.
– Приезжай.
Ливви снова продемонстрировала “обнимашки”.
– Слышала? – повторила она, пока я массировала ребра. – Давай приезжай, подруга. Я предупрежу молодняк, чтобы не смели к тебе подходить. И все наши в городе станут защищать тебя если что.
– Спасибо. – только и смогла сказать я.
Глава восьмая
Лекса я увидела сразу, как только вошла в холл. Хорошо еще Грею хватило ума меня впустить, а не вредничать. Я устала, мне хотелось спать и подумать над сказанным Ливви. И в принципе, детектив оказался кстати.
– Ты!
Лекс огляделся и осторожно заметил:
– Хесс, меня пугает выражение твоего лица. Что случилось?
– Ты еще меня спрашиваешь?
Я скинула куртку прямо на каменные плиты пола. В холле из мебели стояли несколько полукруглых диванов, да высокие узкие вазы. Еще пара статуй, у которых по четным дням текла кровь из глаз. Ходили слухи, что статуи -заколдованные существа из другого мира. И если их спасти, то они раскроют неведомые знания. Я на всякий случай обходила их по дуге.
– Лекс, расскажи мне про последнюю жертву.
Детектив вздохнул, потер лоб. Светлые волосы, обычно гладко зачесанные, сейчас выглядели чуть растрепанными. Могу сказать только, что так ему гораздо лучше. А то в своем привычном облике похож на любителя двадцатых годов и набриолиненных голов.
– Зачем тебе?
– У меня много друзей в Торонто.
Лекс огляделся и все же сел на ближайший диван, рядом с которым примостилась бледно-голубая каменная ваза. Растения в ней не увядали, пахло всегда весьма приятно и иногда меняли облик.
– Лилия Браун, двадцать три года, работает менеджером по продажам в салоне “Форд”.
Мне стыдно, но я выдохнула. Среди моих подруг такой не было. Прости Лилия, мне правда жаль, что ты погибла. Но дышать стало чуть легче.
– Лекс, а что если Душегуб ускользает потому, что знает все твои ходы? И все ходы тех, кого посылает наместник?
Детектив поморгал покрасневшими от усталости глазами. На оборотня он походил меньше всего. Скорее на человека, который не спал пару суток и поддерживал себя в основном кофе.
– Что ты хочешь сказать?
– Секунду. – я прислушалась к тишине дома, а потом рявкнула. – Грей, принеси кофе! Много! И ужин!
Дворецкий вышел из-за поворота точно ждал пока я его позову.
– Наместник велел слушаться только его.
И так смотрит, скотина. Я мысленно прикрыла глаза и попробовала договориться:
– Наместник велел слушаться его в плане его расписания.
– Таких тонкостей он не объяснил.
– Ты козел. – ласково сообщила я Грею. – Но я это знаю, потому просто пожалею тебя. А мы с Лексом сами все найдем.
Но детектив покачал головой.
– Прости, Хесс, но я ничего не хочу. Только поговорить с наместником и ехать домой. Мои с ума сходят.
Мои это беременная жена и куча детей? Я вдруг поняла, что воспринимаю это без прежней тупой боли в сердце.
– Ты можешь подождать его на кухне, с чашкой кофе. И я не знаю, когда он вернется.
Лекс снова потер лоб.
– Голова раскалывается. – ответил, поймав мой взгляд. – Пришлось пару раз перекидываться, пытаясь след учуять. Что там говорила Ливви?
Я рассказала ему идею подруги. Разрываясь между желанием спать и желанием вытрясти подробности расследования. Лекс помог мне определиться.
– Заеду завтра. – он встал с дивана, поморщился. – Чертова мигрень, надо срочно домой. Эти вечные прыжки туда-сюда точно когда-нибудь заставят мой мозг вскипеть. Прости, что не могу поделиться с тобой подробностями расследования, но я уже боюсь что-то говорить.
Я хмыкнула:
– Или решил, что Ливви права? И теперь будешь подозревать всех?
Удар кулака о вазу заставил меня подпрыгнуть, а вазу – издать каменный глухой стук.
– Я не знаю, что думать! – рявкнул Лекс. – Я перестал спать, у меня постоянно болит голова и я в каждом вижу Душегуба! И сейчас он как назло сделал ход конем. Точно бросает вызов!
– Иди домой. – посоветовала я. – Просто ляг, обними жену и спи. Столько, сколько сможешь спать. Потом встань, позавтракай и со свежей головой приезжай сюда. Я все объясню Аластору. Не думаю, что ему надо, чтобы ты выгорел.
Выпроводить Лекса удалось лишь минут через пять. Он напирал на то, что Аластор велел ему прибыть сразу же, как узнает хоть что—то. Но наместник все не появлялся, так что в итоге я едва не выпнула детектива. И с чувством выполненного долга ушла спать. Просто свалилась, едва дойдя до своей комнаты. В спальню Аластора не пошла. У меня есть своя кровать, наместник не дома, так смысл идти туда?
Мне хотелось подумать о Душегубе, о том, как вычислить его. Но мозг так устал, что я уснула еще до того, как голова коснулась подушки.
***
– Ты неожиданно покинула меня.
Райл оказался за моей спиной. Я не стала визжать или оборачиваться. Просто стояла и смотрела на то, что открывалось моему взгляду.
Горхейм менялся. Не осталось развалин, вместо них появились странные здания. От них глазам становилось больно. А еще они дышали, подрагивали и иногда изрыгали темный дым.
– Что это? – я проигнорировала его фразу.
Райл подошел, встал рядом. Он выглядел по темному прекрасно и искушающе. Черная рубашка, расстегнутая до пояса, черные брюки, заправленные в высокие ботинки, просто сама тьма. Тьма опасная, затягивающая. Я чувствовала, как его присутствие разжигает внутри нечто очень древнее, что спало во мне. И я это будить не хотела.
– Ничто не вечно. Горхейм тоже меняется. На его месте вырастет другой город. И ты сможешь сделать его таким, каким хочешь. Только представь, Хесси, Тир-На-Ног станет твоим. Полностью. Никаких Королев с их маразматичной надменностью, только твои законы, жизнь, которую сможешь менять по своему желанию. Весь мир – твой.
