Надеюсь.
Когда мы снимаем последнюю петлю, Фарид отступает чуть назад и осторожно складывает цепь на пол.
Я смотрю на дверь. Было бы легко распахнуть ее, но одной двери недостаточно. Я подхватываю болторез и жду, когда Фарид расположится у следующей двери. Намылить, сполоснуть, повторить. Две двери – это уже лучше. Из зала сможет выбежать больше людей. Да и полиция скоро появится. Нам нужно продержаться еще чуть-чуть.
Когда лезвия перерезают следующее звено, я уже с трудом перевожу дух. Не удивительно, что Фарид прибежал весь мокрый. Руки у меня дрожат от напряжения.
– Давай, – тихо подбадривает меня Фарид. – Еще одно звено.
Я киваю.
– Хочешь, я… – Он жестом указывает на болторез, но я уже накладываю лезвия на цепь.
Он прав – осталось последнее звено. Вот только двери эти мои. Если сегодня я все сделаю правильно, то все получится. Я должен дать Сильв и всем остальным хотя бы шанс в этом аду.
Щелк.
Отем
– Я люблю тебя, – говорю я громко. – Ты мой брат. Ты мой лучший друг.
Слова мои отлетают от стены, которой Тайлер окружил себя. Его винтовка все еще направлена на мою ногу – с тем же успехом он мог целиться в сердце.
– Ты для меня – все.
Глаза его прикованы к моему лицу. Пока он смотрит на меня, остальные в безопасности. Я смогу отвлечь его. Если нужно солгать, чтобы достучаться до него, я солгу.
– Клянусь, я никогда не хотела, чтобы мы менялись. Что с нами произошло, Тай?
Глаза его темнеют.
– Я все потерял.
– Ты никогда не терял меня, – шепчу я. Мне нужен намек, какой-то знак, который доказал бы, что, несмотря ни на что, он все еще мой брат. – Ты был моей единственной семьей, когда все изменилось. Я знала, что нам обоим трудно, но ты заставил меня поверить в то, что исполнение маминой мечты – моей мечты – все еще возможно.
Если бы я знала, что он так же растерян и несчастен, как я, то, может быть, все пошло бы иначе. Сильв дала мне силы, танцы дали мне цель в жизни. Но, господи, Тай, я так по тебе скучала.
Если бы он только подпустил меня к себе. Если бы он мне доверился.
Тай моргает.
– Поверить в твою мечту?
– Вырваться отсюда.
Слова срываются с моих губ, и через долю секунды я сознаю свою ошибку. Тай начинает хохотать все громче и громче.
– Я хотел стать для тебя поводом остаться дома. Я никогда не хотел причинять тебе боль. – Он трясет головой. – Но тебе не было дела, верно? Когда мама умерла, у меня никого не осталось. Ты представляешь, каково это – быть совершенно одиноким?
Я схожу с линии огня, но не разрываю визуальный контакт.
– Конечно, мне было дело. Конечно, я знаю. Мне было так же плохо, как и тебе. Но ты не был совершенно одиноким. У тебя был отец, была я. У тебя была Клер. У тебя были друзья.
– Лжецы! Они все бросили меня! Я хотел быть частью твоей жизни, а ты тоже оттолкнула меня. И теперь слишком поздно сожалеть.
Я сжимаю кулаки, сглатываю. Во мне кипят гнев и страх.
– Как я могла оттолкнуть тебя, когда не могла даже найти?! Ты обещал защищать меня!
– Ты сказала мне, что тебя здесь ничего не держит. Даже я.
Убирайся, Тай.
– Значит, ты решил, что отцу стоит преподать мне урок? – вспомнив его усмешку и точный расчет, я скопировала его голос.
– Это была ошибка. Я сказал тебе, что мне жаль. Почему ты никогда не слушаешь?
Он нажимает на курок. Пуля впивается в сцену рядом со мной. Я подавляю крик. Наша близость окончательно рухнула.
– Это была твоя вина, – говорит Тайлер. – Все это твоя вина!
Приключения Мей
Текущее положение: Возвращаюсь
>> Оппортьюнити хорошая школа. Там я была счастлива. Что бы вы ни услышали сегодня, проблема не в школе и не в нашем городе. Не смейте нас винить. У вас нет права осуждать нас.
Комментарии <37>
Мей, что скажешь об обвинениях в адрес школы? Школа ничего не сделала, чтобы это предотвратить.
Ты когда-нибудь ощущала там опасность?
ГОСПОДИ БОЖЕ, ТЫ ЧИТАТЬ НЕ УМЕЕШЬ?
Мне всегда нравились уроки твоего отца. Надеюсь, с ним все в порядке – и с тобой.
Не могла бы ты позвонить на нашу горячую линию и оставить имя и номер телефона? Мы пытаемся понять, кто сейчас в школе, а кто нет. Можешь связаться с полицейскими. Они тебе помогут.
Глава тринадцатая
10:27–10:28
Томас
Важно выбрать время. Если распахнуть двери широко, это будет слишком заметно. Если промедлить, все не смогут выйти.
Фарид переходит ко второй двери, а я остаюсь там, где перестукивался с Сильвией. Чуть-чуть приоткрываю дверь. До меня доносятся шепот, плач, приглушенные ругательства.
За дверью я вижу ее. Длинные черные волосы скрывают лицо. Она стоит, обхватив себя руками. Но она жива. Какое облегчение! Это самое главное!
Взгляд ее устремлен на сцену. Я подбираюсь ближе и смотрю туда же.
Я сразу же вижу тела. Директор Трентон, Мистер Эррера, наш учитель испанского. Другие учителя. И ученики. Мы нашли Нила, слышали выстрелы – и смерти не должны были стать для меня неожиданностью. Но стали.
А в центре всего Тайлер. Тайлер, которого я считал безвредным. Он сжимает винтовку с усмешкой, от которой мороз идет по коже. Сильв говорила, что он опасен. И было очевидно: она боялась его. Но почему? Знала ли Сильв, на что он способен? Я сжимаю кулаки. Больше всего мне хочется кинуться на него.
Но взгляд Тайлера прикован к его сестре. Пока Отем отвлекает его, остальные, кто находится в зале, в безопасности. При открытых дверях у нас есть более важная задача. Мы можем вывести людей.
Я кладу руку на плечо сестры. Сильв поворачивается. Ее изумление и явное облегчение – самое прекрасное в этом мире. Я обнимаю ее и прижимаю к себе. Она обнимает меня, и я начинаю думать, что не такой уж пропащий.
Я указываю на дверь. Сильв кивает и трогает за плечо парня рядом с собой.
У другой двери Фарид трогает за плечо девушку, находящуюся ближе всего. Мы проникаем в аудиторию. Ученики перестукиваются, волна расходится по всему залу. Не знаю, из страха или подчиняясь здравому смыслу, но никто не встает и не кидается к дверям. Ученики отступают медленно. Сидящие стараются подняться осторожно, чтобы кресла не скрипнули. Они постепенно подбираются к проходам и дверям, готовые бежать.
