— Я помню, — кивнул Дронго, — пусть завуч
подойдет туда, я тоже поднимусь.
Он вышел из кабинета директора. Вейдеманис терпеливо
наблюдал, как проверяли людей. Все шло спокойно. Дронго подошел к нему.
— Давай поднимемся на третий этаж, — предложил
он, — только сначала зайдем в кабинет физики. Я хочу посмотреть, чем
закончилось задержание Магеррамова.
Они прошли по коридору и стали подниматься наверх.
Неожиданно Дронго остановился и взглянул на перила лестницы. На деревянных
перилах его привлекло какое-то пятно. Он всегда тщательно следил за руками и
коротко стриг ногти. Поэтому ему пришлось достать кредитную карточку и ковырнуть
пятно.
— Что случилось? — спросил, оборачиваясь,
Вейдеманис. — Что-нибудь нашел?
— Это воск.
— А ты думал найти пятна крови? — улыбнулся
Вейдеманис. — Тогда все было бы проще. Но Альтман прав. Я думаю, убийца
ударил Керимова так, чтобы не испачкаться его кровью.
— Возможно, — согласился Дронго. На втором этаже
толпились человек десять. Здесь были выпускники злополучного класса,
полицейские, сотрудники министерства безопасности. Дронго, увидев Лейлу,
подошел к ней.
— Вы его не убедили? — понял Дронго.
— Его невозможно убедить, — вздохнула
Лейла, — он считает, что это не доказательство. Наоборот. Он говорит, что
таким образом Фазиль пытался устроить себе алиби. Я не понимаю, какое алиби?
Ведь он меня отвез на дачу. А Эльмиру убили почти сразу после нашей встречи. Он
бы не успел вернуться. Даже если бы гнал машину изо всех сил. Разве что на
вертолете.
— Самое печальное, когда человек упорствует в своих
заблуждениях, — невесело прокомментировал Дронго. — Впрочем, даже
если мы докажем, что Магеррамов остался на даче, то и тогда не убедим майора.
Ему нужен конкретный результат. Он забудет о других убийствах и обвинит
задержанного в убийстве прокурора. Тем более, что на пистолете будут найдены
отпечатки пальцев Фазиля.
— Его могут посадить? — встревожилась Лейла. —
У него было столько неприятностей в жизни. Ему только этого и не хватало.
— Если найдем настоящего убийцу, то не посадят.
— А вы верите, что найдем?
— Обязательно, — Дронго повернулся, чтобы
подняться на третий этаж, когда почувствовал чье-то прикосновение. Он
обернулся. Рядом стояла Кирсанова.
— Вы меня извините, — сказала она, — я иногда
говорю глупости. Сама не знаю, почему. Характер такой вспыльчивый. Я не хотела
вас обидеть. Надеюсь, что с вашей женой все будет в порядке.
Вейдеманис, услышав ее слова, удовлетворенно хмыкнул. Дронго
укоризненно посмотрел на него и ответил:
— Спасибо. Вы хотите мне еще что-то сказать?
— Нет. Не знаю, — она замялась, — я не
уверена…
Он терпеливо ждал.
— Нет, — наконец сказала она, — нет, ничего.
Извините меня.
Она отошла. Дронго нахмурился. Уже поднимаясь на третий
этаж, он сказал Вейдеманису:
— Что-то она мне хотела сообщить. Жаль, что не
решилась. Нужно торопиться, иначе потом задержанного Магеррамова увезут в
следственный изолятор и оттуда его невозможно будет вытащить.
— Даже если ты докажешь его невиновность?
— Даже в этом случае, — вздохнул Дронго, — у
нас все еще советский менталитет. Вернее, менталитет времен НКВД. «Если
арестовали — значит за дело. Если взяли, значит виновен. Дыма без огня не бывает».
В наших судах невозможно надеяться на оправдательный приговор, если, конечно,
не заплачено заранее судье и прокурору и если оправдательный приговор не
согласован с вышестоящими инстанциями. Боюсь, что для ломки этой системы нужны
не новые законы, а новые люди.
На третьем этаже, рядом с учительской, стояла пожилая
женщина. Это была завуч школы. Она явно нервничала, не понимая, зачем этим
незнакомцам потребовались документы школы.
— Я вам все покажу, — нервно сказала она. —
Что вы хотите посмотреть?
— Для начала я вас попрошу не нервничать, — сказал
Дронго, улыбаясь, — и немного успокоиться. Мне нужны некоторые документы и
копии приказов. Думаю, мы быстро во всем разберемся.
— Надеюсь, — вздохнула женщина. «Надеюсь, что этот
вечер когда-нибудь кончится, — подумала она. — Нужно раз и навсегда
запретить эти встречи выпускников, и тогда все будет в порядке».
Глава 14
Он смотрел документы недолго, минут двадцать. Затем,
подозвав завуча, о чем-то спросил ее. Вейдеманис видел, как она мялась, как
медлила с ответом и, наконец, в чем-то призналась. Дронго показал ей на запись
в документе и закрыл папку. Затем он поднялся и подошел к Вейдеманису.
— Вот и все, — почему-то печально сказал
он, — преступление раскрыто. Все закончено.
— Ты хочешь сказать, что уже все знаешь?
— Да, — ответил Дронго, — в общих чертах,
пожалуй, все. Я знаю, кто убивал, почему убивал и, кажется, даже знаю, как
убивал. Давай спустимся вниз, я попрошу Ахмедова снять наручники с Магеррамова
и потом все вам расскажу.
Они вышли из учительской, прошли в конец коридора, где был
убит Керимов. Тело уже унесли на носилках, предварительно прикрыв простыней. Но
рядом с туалетом, где произошло убийство, дежурил сотрудник полиции. Увидев
Дронго, он козырнул и поздоровался. Дронго кивнул и спустился на второй этаж.
Там уже стояли сотрудники Министерства национальной безопасности, готовые
увезти задержанного с собой. Дронго протиснулся в кабинет физики. Вейдеманиса
пропустили вместе с ним.
— Он не признается, — зло сообщил Ахмедов, когда
они вошли, — думает, что может валять дурака бесконечно. Ничего, у нас он
быстро заговорит.
— Надеюсь вы не имеете в виду физическое
воздействие? — спросил Дронго, и было непонятно, шутит он или спрашивает
серьезно.
Ахмедов взглянул на него и пожал плечами.
— Пытки запрещены законом. Мы подали заявление в Совет
Европы, — очень серьезно ответил он, на всякий случай посмотрев на
Вейдеманиса. Затем добавил:
— Сам во всем признается.
— Не сомневаюсь, что у вас он признается не только в
покушении на прокурора, но еще в нескольких преступлениях, — сказал тем же
иронически-невозмутимым тоном Дронго, — но будет лучше, если вы снимете с
него наручники.
— Послушайте меня, — разозлился Ахмедов, — я
лично вас очень уважаю. Говорят, что вы известный эксперт, хороший специалист.
Я ничего не имею против вас. Но не нужно лезть в наши дела. Даже если бы я был
ангелом, а он — моим родным братом, то и тогда я должен был бы его задержать.
Мы нашли его с оружием в руках. С табельным оружием, которое принадлежало
убитому. Этого достаточно для задержания.
— Но он ведь объясняет, что случайно нашел пистолет.
