— Что случилось? Ты остаешься в Москве?
— Нет, мы с тобой летим в Баку. Только, как обычно,
через Франкфурт.
— Понятно, — пробормотал Вейдеманис, — опять
что-нибудь случилось?
— Роковые события, — усмехнулся Дронго, —
какая-та непонятная история с маньяком.
— В каком смысле?
— Все как обычно. Появился какой-то идиот, который
убивает своих одноклассников в день встречи выпускников. Убил уже троих.
Полиция и прокуратура считают, что это просто совпадение.
— А ты не веришь в совпадения?
— Дело не во мне. Дело в том, что в подобные совпадения
не верят остальные. Поэтому один из них прилетел ко мне с просьбой разобраться.
— Когда у них день встречи?
— Через три дня. В первую субботу февраля.
— И ты хочешь поехать? — не поверил
Вейдеманис. — Тебе действительно нечем заняться? Давай договоримся так. Ты
летишь в Рим, а я вместо тебя — в Баку. Постараюсь разобраться с этим маньяком,
если он действительно существует.
— Нет. Я хочу сделать это сам. В конце-концов, они
просят приехать именно меня. Я забыл тебе сказать самое главное. Это школа, в
которой я сам учился. Ты меня понимаешь? Я не могу им отказать.
— Тогда понятно, — вздохнул Вейдеманис, —
когда мы летим?
— Я хотел завтра, но завтра нет рейсов на Баку.
Придется лететь в пятницу утром. Мы вылетим в семь утра во Франкфурт, а оттуда
в два часа дня — в Баку.
— Может быть, полетим прямым рейсом? Неужели
действительно так важно лететь через Франкфурт?
— Мне нужен один день, чтобы закончить свои
дела, — сообщил Дронго, — а в пятницу рано утром мы вылетим. Я скажу
водителю, чтобы он заехал сначала за тобой. В пять часов утра. Не проспишь?
— Постараюсь не проспать. А ты как всегда не будешь
спать до утра?
— Ты же все знаешь, — пробормотал Дронго,
возвращаясь наконец к своему компьютеру.
И, тем не менее, в этот день он постоянно вспоминал о своем
разговоре с Раисом Аббасовым. Тот сказал, что их было двенадцать человек.
Старик-водитель не в счет, он не поднимался с ними в горы, не мог столкнуть
несчастного Рауфа. Но кто тогда это сделал? Аббасов не уверен, что Владимира
Габышева, поссорившегося перед восхождением с Рауфом, не было рядом с ним в
момент падения. Двое других убитых из группы, которая три года назад была в
горах, — Олег Ларченко и Эльмира Рамазанова. Осталось восемь человек.
Восемь вместе с Аббасовым. Вполне возможно, что он и есть убийца. И именно
поэтому приехал сюда, чтобы опередить своих друзей и отвести от себя
подозрения.
На сегодняшний день из той группы в живых осталось восемь
человек. Три женщины и пятеро мужчин. Восемь человек, из которых один может
быть убийцей. Но если это маньяк, то кто из них? Сам Аббасов? Он бизнесмен и,
судя по тому, что готов оплатить билеты через Франкфурт, — бизнесмен
удачливый. И не бедный, если в его фирме есть автобусы. Бизнесмен, ставший
маньяком? Не похоже. Там был еще какой-то Керимов. Он, кажется, сотрудник
прокуратуры. И он дал ложные показания, чтобы выгородить Габышева. Соврав раз,
может соврать и другой. Но зачем преуспевающему молодому сотруднику
прокуратуры, уже ставшему начальником отдела, убивать? Здесь должна быть некая
закономерность, а она не просматривается. Кто тогда? Там было еще двое мужчин —
Альтман и Магеррамов. Первый из них — врач и до сих пор не женат, как сказал Аббасов.
Кажется он добавил, что Альтман был влюблен в Светлану Кирсанову, из-за которой
до сих пор так и не женился. А погибший Рауф поспорил с Габышевым именно из-за
этой молодой женщины. Что если Альтман слышал этот спор? Или он произошел
именно из-за него? Тогда сам Альтман и решил отомстить. Он мог убить и
Ларченко, ведь врач точно знает, куда нужно нанести смертельный удар.
Хотя убийцей не обязательно должен быть мужчина. Ведь
женщину убили, предварительно оглушив ее. Зачем мужчине идти на такой риск? Он мог
бы спокойно наброситься на Рамазанову сзади и задушить ее. Если это ее
знакомый, он мог подойти к ней совсем близко. Но он предпочел сначала ударить
женщину, а затем удушить ее. В таком случае убийцей могла быть женщина, не
уверенная в своих силах.
В пятницу утром Дронго и Вейдеманис выехали в аэропорт,
чтобы встретиться с Аббасовым, который должен был лететь вместе с ними во
Франкфурт. VIP-салон аэропорта Шереметьево-2 находился на втором этаже. Когда
они приехали в аэропорт, Раис Аббасов уже ждал их, успев зарегистрировать три
билета бизнес-класса.
— Не понимаю, почему вы летите таким странным
образом, — сказал Аббасов, — мы могли бы вылететь сразу в Баку.
— У каждого свои странности, — заметил
Дронго, — считайте, что мне больше нравится летать самолетами немецкой
авиакомпании.
— Как хотите, — Аббасов взял у них паспорта, чтобы
сдать пограничникам.
Дронго заметил, что Вейдеманис прихрамывает.
— Эдгар, что случилось? — спросил он, — у
тебя болят ноги?
— Нет, — улыбнулся Вейдеманис, — я купил
новую обувь и еще не успел ее разносить.
— У тебя типично советские привычки, — заметил
Дронго, — обувь не нужно «разнашивать». Покупать нужно такую обувь,
которая доставляла бы тебе удовольствие.
— Знаю, знаю, — ворчливо сказал Вейдеманис, —
если послушать тебя, то нет ничего лучше фирмы «Балли». Считаю, они должны
выплачивать тебе проценты за такое постоянство. У тебя, кажется, даже тапочки
этой фирмы?
— Поэтому я никогда не хромаю, — заметил Дронго.
Они еще успели подняться наверх и выпить по чашке чая.
Вернее, чай пили Дронго и Аббасов. Эдгар Вейдеманис предпочитал кофе. В самолет
они прошли за двадцать минут до посадки. Когда они уже пристегнули ремни,
Аббасов удивленно взглянул на Дронго, но промолчал. Пока самолет не начал
выруливать на летное поле, он молчал, но затем, не выдержав, спросил:
— Вы не хотите ничего у меня спросить?
— Хочу, — кивнул Дронго, — но момент взлета
самый неприятный. Пусть самолет взлетит, и мы начнем нашу беседу.
Самолет, набирая скорость, помчался по летному полю, легко
оторвался от земли. Дронго закрыл глаза. Он ненавидел летать самолетами.
Вейдеманис, сидевший рядом, понимающе усмехнулся. Он знал эту особенность
характера своего друга.
Когда самолет набрал высоту и огни, призывающие пассажиров
сидеть в креслах при застегнутых ремнях, погасли, Аббасов уточнил:
— Теперь я могу рассказывать?
— Можете, — согласился Дронго, — но с одним
условием. Если начнется сильная качка, вы сразу умолкаете, чтобы дать мне
возможность собраться с мыслями.
— Вы так боитесь самолетов? — изумился Аббасов.
— Я их просто обожаю, — мрачно пошутил
Дронго. — Итак, вас осталось восемь человек.
