Глава 10
Позвякивали бутылки с минеральной, Коган налил себе
апельсинового сока. Сказбущ, ободренный вниманием президента, сказал:
– Платон Тарасович, я по поводу идеи... Почву для
урожая полагается сперва унавозить. На голой земле и чертополох не растет.
Кречет рявкнул нетерпеливо:
– Вы говорите как поэт. А конкретно?
– Предлагаю снять завесу секретности, – продолжал
Сказбуш невозмутимо, – хотя вроде бы и завесы нет, и секретности нет, но
об этом никто не говорит. Стыдятся? Я говорю о распаде СССР.
Кречет кивнул:
– Что именно?
– Все, от последнего нищего до академика, подавлены
распадом могучей сверхдержавы. У всех почему-то создалось впечатление, что
наконец-то добились независимости от России всякие там... Здесь нас никто не
подслушает?.. Простите, но так хочется говорить без оглядки на телкамеры!..
всякие там Грузии, карликовые прибалтийские княжества, среднеазиаты, крошечные
кавказские народцы, коих на карте и с лупой не отыщешь... И вот теперь бедная
Россия брошена всеми! Я понимаю, надо было сделать вид, чтобы не обидеть тех,
кого сами бросили. Пусть выглядит так, будто эта мелочь... точно не
подслушивают?.. сумела добиться свободы... хотя дураку видно, что никакая
Грузия не смогла бы добиться независимости, если бы... ее не захотела сама
Россия.
Глаза Кречета ничего не выражали, только спросил коротко:
– Это ясно. Но что предлагаете?
– Щадя тех, кого мы бросили, мы унизили свой народ. Как
унижали все годы! Но, как видно, нельзя вбивать в грязь до бесконечности. По
ноздри – еще можно, а сейчас его нагнули так, что в нем вовсе угасает искра
жизни. Срочно пора обнародовать правду, что это как раз Россия захотела выйти
из СССР... и вышла!.. Никто другой! Это России надоело кормить массу республик,
массу народов, что плодились как тараканы, но ни черта не делали, не вносили в
копилку, а только жрали наш хлеб, пили нашу нефть, пользовались нашим газом,
нашим золотом... Пусть пресса наконец скажет, что сама Россия вышла из СССР! Никто
бы не сумел разрушить СССР, если бы Россия не решила выйти! Вспомните, как
ахнули на Западе, в США. Там были уверены, что СССР будет стоять еще столетия.
Для них было полной неожиданностью, что СССР распалось. Конечно, нам смешно, но
придется запустить пропагандистскую машину во всю мощь, чтобы на этот раз вбить
в головы не ложь, а правду: Россия сама освободилась от дармоедов, и теперь
сама будет распоряжаться своими неслыханными богатствами. Сама!!! Но это не
значит, что продадим их на корню. Мы не арабы-бедуины. Мы уже запускали
космические корабли, и мы снова сделаем мощнейший рывок!!! Америка будет нам
задницу целовать... если догонит, и если мы не побрезгуем!!!
Он явно злился, на скулах выступили красные пятна. Мне
почудилось, что горячится чуть больше, чем следовало бы. То ли старается
произвести впечатление, то ли в самом деле накипело.
Кречет кивнул:
– Согласен. Никогда еще Россия не была так унижена и
оплевана, как сейчас! Ни за двести лет татаро-монгольского ига, ни за время
нашествия Наполеона, ни даже на захваченных гитлеровцами землях... Как бы ни
свирепствовало гестапо, но у нас, безоружных, оставалась своя гордость, мы
узнавали имена Зои Космодемьянской, молодогвардейцев, Лизы Чайкиной! А сейчас
растоптали саму гордость! Наконец-то растоптали. Сломали хребет всей России...
Пусть спорят отставные генералы, кто выиграл войну: Жуков или Сталин, на самом
деле выиграл тот матрос, который обвязался гранатами и бросился под танк. А вот
сейчас не бросится. Не только в Афганистане или Чечне, но и на окраине своего
села, когда нападут американцы, китайцы или мамбо-юмбо. Страны нет, державы
нет... а то, что называется Россией... тьфу!.. это позор для тех, кто еще
помнит, чем Россия была. Но эти, которые помнят, быстро вымирают, им помогают
вымирать, а новые рождаются уже с американской жвачкой вместо мозгов. Им все до
фени...
Я слушал, рассматривал кандидатов в команду. Премьер,
который привык проводить короткие совещания, поинтересовался:
– И какая ваша линия на ближайшее время?
Кречет взглянул в упор, словно через прорезь прицела:
– Я собрал всех, чтобы поговорить, обменяться мнениями.
Мысли вслух, так сказать. Пусть сегодняшний день будет днем знакомства. Но и
раскачиваться долго некогда! До утра я обдумаю все сказанное здесь, а в девять
часов... нет, в восемь, назову состав команды.
Кто-то, не выдержав, украдкой взглянул вверх. Мол, все
сказанное здесь будет не только услышано, но и записано. Как и замаскированные
телекамеры снимают каждое движение, чтобы аналитики расшифровали, дали
толкование адекватна ли мимика сказанному. А президент вынесет решение уже на
основании ночной работы своих техников с докторскими степенями!
– А что скажете вы, Виктор Александрович?
Вопрос попал в меня как брошенная граната. Я вздрогнул, к
тому же все повернулись и так уставились, будто я голым танцевал на проволоке.
Я ощутил, как по телу прокатилась ледяная волна. В горле запершило, я с трудом
прокашлялся, заставил себя разозлиться, чтобы унять дрожь во всем теле: не
мальчик же перед строгими учителями!
– Трудно сказать... но мне кажется... или, как говорят
спиномозглые, думается... что одна организация все же сохранила свою структуру.
Кадровую, финансовую, экономическую. Не только сохранила, но и укрепляет. К
тому же государство усиленно помогает... Сейчас она занимает не только в умах и
сердцах, но и в общественной жизни место славной Коммунистической партии.
Кречет смотрел в упор бешеными глазами:
– Вы говорите о церкви?
– О православной церкви, – уточнил я. – Вон
на вашем телевизоре как раз ведущая спрашивает какую-то порнозвезду... виноват,
певицу, верующая ли та. Она, как и большинство, не сомневается, что можно быть
либо неверующим, либо верующим... в Христа, обязательно православного, которому
крестятся справа налево, а не слева направо, как католики...
Кое-кто перестал смотреть на меня, повернулся к телевизору.
Там ведущая, что старалась выглядеть духовно богатой, вела передачу о попах.
– А с какой помпой, – продолжил я, –
празднуются христианские праздники! Строчка в Конституции о равноправии религий
всего лишь буквы на бумаге. Мы привыкли, что священники в рясах все мощнее
отвоевывают места на экранах телевизоров, в политической жизни, экономике...
Вчера я был в гостях, как там удивились, когда вместо попа с экрана телевизора
обратился мулла с благословением и пожеланием счастья и здоровья! Как же, мол,
откуда такой взялся в нашей матушке православной России! А невдомек, что
мусульман в России ненамного меньше, чем православных. А то уже и больше.
Справа и слева от меня негодующе зашумели. Кто-то напомнил
строго:
– Но все-таки наша страна православная! Всегда была и
должна ею остаться!
