– А чо те надо, козел?
На этот раз так заколебались:
– Это квартира Никольского?
Я проревел, изображая поддатого и злого мужика, которого
оторвали в тот миг, когда мог сделать рыбу, имея на руках всего ничего, а
противник – полные руки:
– Ты, козел, тычешь пальцем не знаешь куды? Похмеляться
надо!
Там торопливо бросили трубку. Как я и ожидал, прозвенело тут
же, явно там кнопочный, набирается быстрее. На определителе пошли прочерки.
Я поднял трубку:
– Але?
Там вроде бы беззвучно чертыхнулись, но трубку после
колебания не положили, мог слесарь-сантехник взять в отсутствие хозяина, тот же
голос сказал нерешительно:
– Неужели я опять набрал неверно?.. Мне нужен
Никольский Виктор Александрович...
В другое время я еще поиграл бы, изображая пьяного грузчика,
на хамство любой интеллигент имеет полное моральное право отвечать таким же
хамством, даже если тот, звонящий, не подозревает, что он сейчас хам, но, как
говорят юристы, незнание законов не освобождает от ответственности... но дел
хватало, и я сразу все объяснил с пьяной доброжелательностью опытного
завсегдатая пивнушек тупому новичку:
– А чо ты, мужик, ждешь?.. Что сам Никольский примчится
отвечать за анонимные звонки? Может, тебе еще и Индиру Ганди подать?
– Почему... анонимный?
– А чо ты не назвался? Значитца, либо дурак, либо
жулик... Если дурак, которого мало пороли, то честь поговорить и со мной, ума
наберешься, а если жулик... Маня! Брось кастрюли, зайди к Верке напротив. Пусть
позвонит в милицию. У них аппаратура лучше, проверят и адресок запишут, а то
чой-то у меня номер не высвечивается...
На том конце провода трубку бросили с такой поспешностью,
словно рвануло током.
Воздух был чист, я брел неспешно, Хрюка с независимым видом
трусила в сторонке, делая вид, что со мной не знакома. Так с нею заговаривают
чаще, в надежде, что собака потерялась. Она рассматривала прохожих как высших
существ, которые могут покупать колбасу, а я, как существо, с которыми вынужден
жить и общаться. Скот, конечно, озабоченный скот, но другого человечества нет
ни на Марсе, ни на Тау Кита. Нужно жить с этим, с этим решать те задачи, ради
которых вселенная, развиваясь, и создала наконец нас, высшее, что смогла. Я
могу так себе позволить думать, ибо дети подросли, живут самостоятельно, а мои
запросы столь невелики, что небольших гонораров хватает, чтобы жить
сравнительно безбедно. Машины нет, дачи нет, как и дорогой любовницы или
пристрастия к картам. Я свободен как бомж, как разбойник, а компьютерная сеть
позволяет бродить по всему миру, не поднимаясь с дивана.
В голове все еще гудели, как тупые шмели, голоса министров,
советников, а ноздри даже от быстро просыхающего асфальта ловят запах
настоящего кофе, чертов Кречет, как он его получает?..
У памятника Долгорукому, несмотря на утро, собралась толпа.
Судя по расцветке, правозащитники. Несколько человек взобрались на трибуну из
широких ящиков. Один с такой яростью кричал в мегафон, что я слышал сперва
только лязг железа, словно оратор грыз металлический край.
Потом разобрал слова:
– ... была навязана силой не только... Советская
власть... чуждый нам жидовский марксизм... это порождение Запада!.. Учение жида
Карла Маркса!.. Еще раньше силой оружия было навязано раннее жидовское учение
такого же жида по имени Иисус Христос!.. Почему, как власти, так и подкупленные
ученые... все они жидовня!.. старательно умалчивают, что жидовские комиссары не
только уничтожали русское офицерство белой гвардии, не только насиловали благородных
девиц, но еще раньше силой оружия принесли из чужих земель так называемое
христианство! Почему молчат, что своя русская вера была уничтожена, русские
храмы сожжены, наши жрецы казнены, распяты, замучены лютой смертью? Были убиты
все, кто остался верен русской вере, не желал принимать эту жидовскую!..
Слушали кто сочувствующе, кто со смешками. Судя по реакции,
не все пришли сюда, зная о митинге, многие просто подошли, завидя толпу. Кто-то
из новичков, широко распахнул невинные глаза:
– А разве... разве православная вера не исконно наша?
Оратор сардонически расхохотался:
– Вы слышали?.. Вы слышали агнца божьего... Он трижды в
день говорит: «Слава нашему Богу Израиля...» и еще спрашивает!
Я быстро оглядывал лица вокруг. Язычнику нельзя отказать в
логике. Да и момент подходящий. Сбросили Советскую Власть, навязанную извне,
возвращаемся к досоветским порядкам, так почему же не сделать еще шажок: не
вернуться к предыдущей идеологии?
Он как чувствовал, язычник простер руки:
– Я не говорю ничего необычного! Та же Япония, на
которую теперь оглядываются чаще, чем на Америку, сохранила свою древнюю веру,
своих японских богов!.. И никакое христианство, как ни пытались его насаждать,
никакой буддизм, индуизм, ламаизм или ислам не сумели поколебать их веру, их национальное
достоинство, что держится на вере!
Хороший ход, отметил я. Напор, ругань, поиск врага, но фразы
строит верно, отточено, мгновенно ловит настроения, интуитивно пытается
отыскать ту самую русскую идею, на основе которой возродилась бы Россия. Конечно,
с ним во главе.
– Сейчас мы должны вернуться к истокам! – кричал
он в рупор. – Обязаны! Мы начали освобождаться от чужого наследия, так
освободимся же до конца!.. Иначе застрянем на полпути, а там сразу превратимся
в придаток разжиревшей Америки, этого тупого и толстого помещика...
Все не любят Америку. Но опять же и этот говорун считает
момент удачным. Есть политическое чутье. Россия так глубоко в дерьме, что в
какую бы сторону ни поползла, все равно будет лучше.
– Слава Руси! – прокричал он во весь голос. –
Настоящей!..
Из толпы закричали:
– Слава!
– Да здравствует!
– Слава Сварогу!
Рядом кто-то спросил у соседа:
– Сварог это кто?
– Бог, – ответил тот, подумав. – Славянский.
Или русский... Не то бог войны, не то победных походов...
Спрашивающий оглянулся на оратора:
– Наверное, бог войны... Слава, слава Сварогу!!!
Несколько голосов дружно и весело закричали «Слава», кто-то
проорал, выказывая знакомство с русской мифологией, славу Перуну, потом еще и
славу Велесу, богу скота. Возможно, тоже считал его богов войны или наркотиков.
Рядом со мной парень присел, на плечи деловито и привычно
влезла девица. Он распрямился, кряхтя и надуваясь, а девица начала хлопать в
ладоши, ерзать, показывая крутую грудь в тоненькой маечке с глубоким вырезом.
На том конце толпы на плечах крепкого парня возникла другая, тоже с длинными
ногами, которые кокетливо скрестила на груди парня. Хлопала, как на концерте,
раскачивалась.
