Кречет фыркнул:
– Для этого надо ждать четыре года? Я всегда ездил без
охраны.
– А сейчас?
Кречет смерил его сытенькую фигурку мутным недобрым взором,
словно бык мальчишку в роли матадора:
– И не мечтайте.
– Да я что, я ничего, – сказал Коган поспешно. И
добавил невинно. – Интересуюсь просто.
– Интересуетесь, – прорычал Кречет. – То-то я
вижу из газет разные сплетни о нашей кухне. И все «из достоверных источников»!
Поймаю этот достоверный источник, повешу за причинное место на кремлевской
стене!.. На обозрение туристам, мол, вон вам права человека по имени Коган. Так
вот, народ избрал президента, который поставит четкую и ясную цель. Укажет
смысл жизни. Не отдельному человеку, конечно, я не настолько обнаглел –
философы не дают ответа! – но ясную цель обществу, стране, государству.
– А это что, легче? – снова удивился Коган.
– Не знаю, – ответил Кречет, – зато дорожка
накатана. У нас не было эпох, когда бы страна не жила единой идеей. То ли
сбросить хазарскую дань, а потом – татаро-монгольскую, были сражения за выход к
южным морям, затем – за окно в Европу, за Советскую власть, за коллективизацию,
электрификацию, индустриализацию, химизацию... Последняя страстная идея,
которой жила страна – освободиться от этой Советской власти!
– И что же?
– Освободилась. Но оказалось, что вот так просто
существовать, заботясь только о животе и том, что еще ниже, не может. Русскому
человеку нужна цель не только для себя, самого драгоценного, но и для всей
страны. Ибо каждый из нас все еще чувствует себя ее частицей. Ну, не каждый,
это загнул, но все же таких массы, в то время как в США едва ли наберется с
десяток патриотов. Да и тех считают придурками.
Яузов горестно вздохнул:
– У нас тоже.
– Да, бойкие мальчики с телекамерами, у которых мозгов
меньше, чем у таракана в ляжке, уже поработали...
– Они не сами, – возразил Яузов. – Их
направляет могучая рука. Чья? Если бы Илья Парфенович не грел пузо на Гавайских
островах, мы бы эту руку вырвали вместо с плечом.
Министр ФСБ встрепенулся:
– Гавайские острова... это в Мытищах или за? Я отдыхаю
там. У тещи. А где отдыхаете вы?
Яузов бросил язвительно:
– Я вообще не отдыхаю! Работать надо.
– Значит, так работаете, – сказал министр
понимающе.
Глава 30
Хрюка потеребила за ухо, я сонно отмахнулся, но солнце
пробивало тонкие веки легче, чем орк огненными стрелами полотняную рубашку.
– Встаю, встаю... Могла бы кофе смолоть...
Хрюка прыгала вокруг, взвизгивала, едва дождалась, когда
уберу постель, чтобы всласть поваляться на диване, с наслаждением вбирая мой
великолепный запах, елозила на спине, извивалась, визжала и молотила по воздуху
лапами.
Почти не раскрывая глаз, я нащупал кофемолку, всыпал зерен,
на ощупь воткнул вилку в розетку, а когда зерна загремели, превращаясь в
крупнозернистую пыль, едва не заснул стоя. Потом вздрогнул, когда черная пена
поднялась над краем джезвы, едва не проворонил, поспешно снял, а пока одевался,
пена опустилась, кофе настоялся, я перелил в чашку, где уже был сахар – не
понимаю, как без сахара, – пил, обжигаясь, кивнул Хрюке.
Уже у лифта нацепил ей ошейник, а поводок небрежно обвязал
себе вокруг пояса. На поводке выводил ее щенком, но девочка росла такой
послушной и понятливой, ласковой, что все старушки на лавочке у подъезда
восторгались какая она умная, вежливая, со всеми здоровается, и поводок с того
времени брал по традиции: а вдруг встретим строгого законника из милиции,
который начнет настаивать на поводке.
Внизу в подъезде Хрюка радостно поздоровалась с консьержкой,
на крыльце поприветствовала вилянием хвоста двух жильцов, что тут же расплылись
в улыбках, начали сюсюкать, дальше крохотный зеленый пятачок между домами, а в
заключение маленький тур к «Пушкинской», где раньше удобно было гулять во
дворе, но теперь там выстроили громадный дом улучшенной планировки, место сократилось,
однако некоторые собачники все еще заходили туда...
Там был железный забор, ворота на огромном висячем замке, я
дважды лихо перелез на ту сторону, но Хрюка на все команды «Барьер» ловко
прошмыгивала под забором, да еще и подбегала за фроликом. Мол, я же умная,
зачем перепрыгивать, когда так проще?
Я привык, что любой прохожий, глядя на Хрюку, расплывается в
улыбке. Собака с висячими ушами, морда веселая, гоняет голубей и носит палку,
потому не запрещал убегать далеко, все равно через шоссе не побежит, а дорогу к
дому знает.
И сейчас, когда она скорчилась как кенгуру, попыхтела, я
спокойно направился обратно к дому. Хрюка поспешно начала носиться по кустам,
ей всегда кажется, что гуляем мало, я же брел неспешно, подставляя лицо
солнечным лучам.
У нашего дома с десяток машин, я не разбираюсь в марках,
помню только общий рисунок. Перед подъездом тесно, каждый норовит встать так,
чтобы и ближе к дому, и можно выехать свободно, и в результате долгих притирок
и выяснений кто во сколько выезжает на работу, кто когда приезжает, машины
стояли в три ряда, но к консьержке обращались совсем редко, когда нужно было
выехать на машине в непредвиденное время и приходилось искать хозяев
загородивших машин.
Так вот, все машины стояли в привычном порядке, я и помнил по
форме, а еще больше, по цветовой гамме, и когда вдруг подъехала еще одна,
большая и вместительная, я ее, скажем так, заметил. Вышли двое, третий остался
за рулем, чего раньше не случалось. Обычно, если кто приезжал в гости, то шли
все, а если оставались ждать хозяина, то оставались тоже все, вызывали по
телефону.
Эти двое разом, двигаясь очень синхронно, словно отражались
в зеркале, вышли мне навстречу, загородив дорогу к дому. Один взглянул в упор
холодными глазами, быстро и прицельно, словно взял на мушку:
– Виктор Александрович?
– Верно, – ответил я.
Сердце тревожно стукнуло, но вообще-то не испугался, не
успел, с возрастом реакция замедляется не только на женщин, смотрел спокойно, а
этот холодноглазый добавил:
– Вам придется поехать с нами.
– Ого, – сказал я. – А позвольте ваши
документы?
– Вам покажут, – сказал он властно, его пальцы
протянулись ко мне, сейчас возьмет за локоть так, что хрустнут кости...
Еще издали я видел, как со всех ног к нам мчится Хрюка.
– Да? – спросил я холодно. – А вы знаете, что
есть существа, которым на ваше удостоверение...
Он тоже увидел Хрюку, а как профессионал он знал лучше, что
это человеку можно сказать «Не будь героем», и тот охотно спустит брюки и
подставит зад, но собак не испугать ни ножом, ни пистолетом, ни удостоверением
НКВД. Даже болонка отважно защищает хозяина...
