Он отпрыгнул за машину, сунул руку под полу пиджака, второй
мужчина сделал то же самое, а я кинулся со всех ног в образовавшийся проход. До
подъезда оставалось всего два десятка шагов, я еще ждал выстрела в спину, но
вокруг люди, на детской площадке мамаши с детишками, двое автолюбителей
копаются в машинах, задрав капоты, еще пара жильцов вышла за покупками...
Дверь подъезда по случаю летней жары распахнута, я видел,
как Хрюка обогнала с удовольствием, одним прыжком одолела три ступени, исчезла
в темном провале. Я вбежал, больно ударившись плечом о косяк, сердце сжималось
в смертельной тоске, лифты в нашем доме неспешно-финские...
Лифт стоял внизу, дверь приглашающе раскрыта! Хрюка уже
сидела внутри, пасть распахнута, показывая устрашающе огромные белые зубы. Я
влетел, с разбегу ударился в стену, стукнул по серии кнопок, дверь тут же
неспешно задвинулась, я успел увидеть в проеме двери черную тень бегущего
человека, но двери сомкнулись, лифт подумал и с финской неторопливостью пошел
наверх. Глаза привыкли к полутьме, я отыскал нужную кнопку, вдавил и держал,
словно ее уже пытались выбить изнутри.
Хрюка сидела, толстая, как кабан, смотрела выжидательно.
– Спасибо, – сказал я сквозь сиплое
дыхание, – ты мое чудо.
Она поймала фролик на лету, вильнула обрубком хвоста,
благодарила, но всем видом уличала, что я зажилил еще два этих чудесных сухих
хрустящих колечка размером с орешек.
– Лови, – сказал я. – Рад, что ты не
послушалась этих старух...
Недавно Хрюка, заприметив, что я всякий раз, подходя к
лифту, нажимаю торчащую из стены какую-то штуковину, сама встала на задние
лапы, обнюхала, потом потрогала лапой. Лифт включился, пошел к нам, я похвалил,
и с тех пор она с удовольствием вызывала лифт. Правда, в самом лифте терялась
перед множеством кнопок, но в холле... Потом запротестовала консьержка, мол,
после прогулки собака пачкает лапами кнопку вызова, пришлось запретить Хрюке
вызывать лифт внизу, но зато она по-прежнему вызывала его к нам на
четырнадцатый этаж. Но сейчас, видя что строгая консьержка отсутствует, она
все-таки вызвала лифт!
И, к счастью, лифт стоял внизу. Мне оставалось лишь с
разбегу вбежать в распахнутые двери за миг до того, как они захлопнутся.
Ввалившись в квартиру, я бросился к телефону:
– Алло?.. Это Никольский. Сергей Сергеевич, меня только
что пытались какие-то люди увезти.
Серьезный голос Чеканова произнес:
– Успокойтесь, Виктор Александрович. Скажите все, что
запомнили. Номер, внешность, как одеты...
– Откуда я знаю, – возразил я. – В машинах
разбираюсь меньше, чем в нумизматике. Двое громил... или горилл, если хотите,
вышли мне на перехват, а третий оставался за рулем. Один довольно настойчиво
предложил поехать с ними.
Слышно было, как мой голос звучит в каком-то помещении, явно
чтобы не терять времени на пересказ, уже забегали, пустили кого-то вдогонку,
если есть кого перехватывать.
– Хорошо, – сказал он, когда я закончил. –
Что удастся, то сделаем. Понятно, вы больше вникаете во внутренний мир
человека, но в нашей жизни надо бы хоть малость обращать внимание и на рожу.
Бьют все-таки по ней.
– А внутренний мир уже выбили, – огрызнулся я и
повесил трубку.
* * *
Машину за мной подали как обычно, но судя по виду Володи, он
уже знал. Даже машину вел иначе, совсем как домохозяйка после трех уроков, а
дорогу выбирал осторожно, будто в каждой выбоине видел мину, а то и фугас.
Перехватил мой взгляд, пояснил:
– Теперь лучше менять маршруты.
– Так серьезно?
– Просто на всякий случай, – объяснил он весело.
Однако у входа нас встретила усиленная охрана, и я понял,
что веселье было напускное. А когда начали работу, Кречет выбрал момент, кивнул
мне и мы подошли к министру МВД:
– Что-нибудь по делу Никольского?
Тот взглянул на меня в упор своими рыбьими глазами:
– Пусто. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал.
Странно, ведь машину, судя по описанию Виктора Александровича, должны были
заметить десятки человек!.. Конечно, все заняты своими делами, но все же...
Боятся бандитских разборок? Вообще-то Виктор Александрович ведет с их точки
зрения загадочный образ жизни. На работу не ходит, квартиры почти не покидает,
а из его квартиры иногда доносится стрельба, крики и стоны жертв... И вообще в
этом деле есть маленькая неясность...
Кречет насторожился:
– Что?
– Я знаю с какой скоростью передвигаются ребята
подобных служб. А вы, простите, не в такой форме, чтобы их обогнать... так
сильно. Да-да, я не сомневаюсь в вашим отменных мужских качествах... я уже
наслышан... гм... даже фото у нас растиражировали... как пример, естественно,
как надо поступать в подобных ситуациях, это будет преподаваться в особых
школах ФСБ как «метод Никольского»... но, простите, обогнать их т а к н а м н о
г о... Вы говорите, вбежали в подъезд, вызвали лифт... Даже если предположить,
что лифт уже стоял внизу, что бывает крайне редко, по закону зловредности он
всегда в самой дальней точке, где бы вы ни находились... Так вот, учитывая с
какой неспешностью двери распахиваются, словно лифт мучительно колеблется,
стоит ли беспокоиться...
Он говорил мягким убаюкивающим голосом, и я чувствовал себя
глупо. Начни объяснять, что мне собака вызвала лифт, поднимут на смех, это
будет еще почище тех фотографий, что уже стали учебным пособием для секретных
агентов в ихнем НКВД.
Кречет смотрел вопросительно. Я вздохнул:
– Как в том анекдоте: вы будете смеяться, но лифт
вызвала собака.
Кто-то хохотнул, министр МВД вскинул брови, а Кречет нашелся
первым:
– Понятно, у вас собака телохранитель?.. Современный
телохранитель! Без всяких там бросаться на пистолет, хватать за горло... Мол,
давай не будем героями, хозяин. Лучше смыться.
Министр кивнул, не спуская с меня внимательных глаз:
– Скорее всего, она вызывала лифт для себя, чтобы
вскочить в квартиру, запереться и названивать в милицию. Вы просто успели
вскочить прежде, чем закрылась дверца. Верно?
– Так точно, – признался я удрученно. – Вы
настоящий сыщик.
– А на компьютере она вам еще не печатает?
– Я ж не президент, – огрызнулся я. – Может
быть, только играет, – да и то, когда я на работе. В «DOOM», «Quake» и
всякие там стрелялки, мочилки. Стратегические вряд ли.
– Стратегические не всякий министр потянет, –
хмыкнул Кречет.
Министр оглянулся:
– Позвольте?
Кречет кивнул, и он отошел в сторонку, бросил несколько слов
в сотовый телефон. Глаза смотрели в одну точку, словно уже вызвал к себе в
кабинет на ковер и допытывался, как это их, матерых профессионалов, провела
какая-то собака с необрезанными ушами?
