Книга Ярость, страница 89. Автор книги Юрий Никитин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ярость»

Cтраница 89

– Господин президент, высшая мера отменена почти во всех странах! Нас не принимают в Совет Европы только потому, что у нас все еще...

– Да знаю, – перебил Кречет. – Но разве в Штатах, на которые вы молитесь, смертной казни нет? Ничего, наша мафия еще год-два поработает в этой мирной Европе, так там не то, что смертную казнь, там вовсе военные режимы введут!.. А у нас, дорогой Аполлон Вячеславович, смертной казни ожидают только законченные убийцы. Те, кто совершил по несколько убийств. Не случайных, а намеренных.

Кленовичичевский развел руками. Жалобные глаза за выпуклыми стеклами очков часто-часто замигали.

– Господин президент! Из этих законченных убийц, так их называют в прессе, тридцать пять процентов – всего лишь законченные алкоголики. Не просто пьющие, а алкоголики! Безнадежно больные. И еще тридцать процентов убийц – это психически больные люди. Вы уверены, что они заслужили смертную казнь?

– Уверен, – ответил Кречет, непоколебимый, как утес на Волге.

– Их нельзя казнить. Их надо лечить!

– Почему?

– Так поступают во всем мире, – сказал Кленовичический твердо.

– Во всем ли?

– Если не считать слаборазвитые страны с диктаторскими режимами.

– Такие как США, Китай, – сказал Кречет без улыбки. – Они своих преступников казнят без жалости!

Я видел, что министры на Кленовичичевского смотрят с любовью и жалостью. Он прав, абсолютно прав, но все мы живем не на Марсе, где все поют, а зимы не бывает.

Сказбуш решил придти на помощь Кречету, или же просто не смог сдержаться:

– А почему этих самых алкоголиков и психически больных мы обязаны лечить?..

Кленовичичевский задохнулся от возмущения. Смотрел остановившимися глазами, а Кречет сказал ровно:

– Ребята, подготовьте указ. У нас нет денег, чтобы штат профессоров нянчился с убийцами, излечивая их от мании убийства. И нет миллионов, чтобы тратить на таких, когда в стране дети недоедают, учителя сидят без зарплаты, а нормальные здоровые люди содержат этих убийц, сумасшедших психопатов... Вы, дорогой Аполлон Вячеславович, живя на облаках, заботитесь о правах этих убийц... А я, президент, увы, находясь на грешной земле, забочусь о тех людях, которых эти мерзавцы убили. И они будут расстреляны!

Кленовичичевский отшатнулся, словно его ударили. Лицо Кречета было злое, как у волка. Кленовичичевский бледнел, но в то же время в его лице и фигуре словно бы пробуждалось странное достоинство. Он выпрямился, брови приподнялись, придавая лицу гордое и слегка надменное выражение. Темные круги под глазами придавали вид солидного государственного деятеля старых времен, когда правители все были красивыми и благородными, а не раскормленными боровами.

Хрипловатым голосом, бесцветным от усталости, но однако же исполненным непривычного достоинства он произнес:

– Господин президент, я вынужден выйти из состава вашей команды.

Кречет спросил со встревоженным любопытством:

– Что-то случилось?

– Я выхожу, – повторил Кленовичичевский, – только это имеет значение.

Кречет участливо и серьезно поинтересовался:

– Аполлон Вячеславович, вы можете сказать причину?

– Я не согласен с вашими методами правления, – ответил Кленовичичевский твердо. – Я считаю их диктатурой. Вы нарушили все права, до которых могли дотянуться.

Глаза Кречета были серьезные, смотрел он с симпатией и грустью. Развел руками:

– Я понимаю вас, Аполлон Вячеславович. Все же примите мое признание в глубоком уважении. Если даже мы не сможем работать вместе, то хотя бы давайте сохраним чисто человеческие отношения. Как-нибудь за чашкой кофе...

Кленовичичевский прервал:

– Простите, господин президент. Мне, скорее всего, скоро придется скрываться в подполье. А когда попадусь... у вас, уверен, будет отличная сыскная служба, какая чашечка кофе у заключенных?

Он с достоинством поклонился, повернулся и, провожаемый нашими взглядами, пошел к двери. Я ощутил недосказанное, что Кленовичичевский удержал из вежливости, но что и так читалось по его походке, по старчески сгорбленной спине: вряд ли даже удастся побыть заключенным. При диктатуре просто: убит при задержании, застрелен при попытке к бегству... Хорошо, если не скажут, что убит в пьяной драке собутыльником.

Когда дверь закрылась, Кречет вздохнул, тяжело опустился за стол. Преодолевая странное оцепенение я заставил себя раскрыть рот:

– Чечня...

Кречет поднял голову, злой и взъерошенный, словно волк с еще вздыбленной шерстью:

– Что?

– Чечня, – повторил я настойчиво. – Проклятая ненавистная Чечня. Помните, как всех наших тряхнуло, когда даже на иннагурации их президента на праздничных столах стояли только минеральная вода и кока-кола?

– Ну? – повторил он почти с угрозой.

Я поморщился:

– Вам бы извозчиком, господин президент... Если хотя бы часть населения примет ислам, то ровно на столько уменьшится процент алкоголиков. И пьяниц. И вообще – пьющих. Уже не Горбачев будет следить за соблюдением сухого закона, на котороый всем наплевать, а сам Аллах, что все видит, от которого не укроешься.

Он вздохнул:

– Доживем ли? К мусульманству чересчур враждебное отношение, потому что мусульманство, мол, это вера врага. В России из каждых десяти войн девять были со странами ислама! Но если появятся русские мусульмане... подумать только – русские мусульмане!.. Хотя их уже немало. Но, как это ни дико, первыми русскими мусульманами стали военнопленные, что познакомились с исламом либо в Афганистане, либо у чеченцев. Приняли ислам не для того, чтобы облегчить себе участь, кто мешал тут же отказаться, оказавшись в глубинах России? Но упорно соблюдают предписания ислама, выдерживая насмешки и преследования со стороны тупых и злобных обывателей. Мне положили вчера на стол сводки, сколько молодых русских парней приняло ислам... Мало, согласен. Но, что удивительно, никто не отрекся!.. Ладно. Сегодня день тяжелый. Надо успеть многое, а с полудня я улетаю на маневры.

Глава 40

Где-то перед обедом Когана вызвали, он ушел, волоча ноги как дряхлый старик, пропадал недолго, а потом дверь кабинета распахнулась, словно ворвался регбист, морда Когана сияла так, что его можно было подвешивать вместо люстры.

– Господин Кречет, – выпалил он, вытягиваясь по-военному, – с вами настойчиво добивается встречи группа финансистов международного фонда!

Кречет вскинул голову. Покрасневшие от недосыпания глаза были раздраженные:

– Какого черта?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация