– Тима.
– Что?
– Почему Клим думает, что тебе сорокет?
Тимофей прыснул смехом.
– Чего смешного? – игриво-возмущённо спросила я.
– Я просто вспомнил твоё лицо, когда Клим спросил про возраст, – веселился парень, и я кулаком мягко дотронулась до его плеча и тут же убрала руку обратно, вспомнив о боли. – Но если серьёзно, мне где-то сорок и должно быть. Примерно.
– Не понимаю, – наморщился мой лоб.
– Когда я начал ходил в клуб «Катана», я только около года как попал на Землю. А было это в далёком 1998 году.
– Год моего рождения.
Тимофей кивнул.
– Я же не младенцем появился. Поэтому Клим помнит меня подростком.
– Так, получается, ты очень медленно стареешь?
– Всё верно. Это потому что у Падшего больше времени на исправление ошибок, чтобы заслужить возможность вернуться обратно в Хранители. Но если Падший решает остаться на Земле, – шумно вздохнул парень, – прожить жизнь человека, он разрывает тонкую связь с небом, уничтожая свой маяк. Это ты знаешь.
Я призадумалась, поскольку рассказ Тима меня несколько ошарашил. Это большая ответственность, и заставлять Тимофея стать простым смертным я точно не буду! Как бы я его ни любила! Но если он за двадцать два года постарел всего лишь на семь-восемь лет, то я не смогу быть с ним на равных и скоро превзойду его по возрасту. Буду старухой рядом с молодым мужчиной – я встречала такие нелепые пары раза два в жизни. Меня пробрала неконтролируемая дрожь от одной только мысли.
– Тебя это беспокоит? – ласково шепнул Тимофей.
– Нет, – соврала я. – Ну, то есть не знаю.
– Я хочу остаться с тобой и прожить простую человеческую жизнь здесь, на Земле, – искренне признался Тимофей.
Я молчала, не понимая, правильно ли радоваться такому решению. Аида возлагала на Тима какие-то надежды. Но какие? И что будет, когда она узнает о его планах? Страшно представить.
– Николь? – мягкий голос вырвал меня из размышлений.
– А?
– Ты как никогда молчалива, – с подозрением отметил Тимофей.
– Прости, я, наверное, из-за обезболивающего какая-то заторможенная, – я прижала ладошку к тёплой щеке Тима и, немного помедлив, несмело спросила. – Как думаешь, как отнесутся Феликс и Аида к тому, что ты хочешь стать человеком?
– Феликс поддержит, – уверенно ответил Тим.
– А Аида?
Брюнет хмыкнул и не сразу ответил:
– Аида сложная натура. Она горделива, а это неправильно. Но я знаю, она замечательная женщина где-то здесь, – парень приложил ладонь к моей груди, – внутри. Я люблю их, как родителей, наверное, – робко добавил Тим. – Они с Феликсом очень помогли мне в начале моего пути на Земле.
– Расскажешь? – осторожно поинтересовалась я.
Парень на выдохе улыбнулся, и, поцеловав мою руку, произнёс:
– Ты разве не хочешь спать?
Я ещё ближе прижалась к крепкому телу, чувствуя знакомый аромат мужского парфюма, и бодро ответила:
– Ни капельки.
– Ну хорошо, – сдался Тим, ведь отвертеться не было и шанса, и начал рассказ: – Всё началось с того, как я попал сюда. Не очень хорошие Падшие вызвались мне «помочь», приютив в своей так называемой семье. Я, растерянный и наивный, верил во всю эту болтовню. Но постепенно, конечно, стал понимать, что все они обычные уголовники, без чести и достоинства. Куда идти? К кому обратиться? Вариантов нет. И я впервые пошёл на дело, как вся их компания, чтобы заработать. Надо было угнать тачку по определённому заказу – марка, цвет. Я сам выследил и отправился на задание. Один. Хотел авторитет поднять в глазах старших, – Тим грустно улыбнулся и покачал головой. – Когда я уже сидел в салоне, завёл машину, поднимаю глаза – а перед капотом двое: парень и девушка, постарше меня. Я замешкался. Убивать или переезжать кого-либо в мои планы, конечно, не входило. И тут парень приблизился ко мне и попросил не совершать ошибку. Пообещал поддержку и всё такое, но я и слушать не стал «человеческий бред». И вдруг он говорит, что поможет мне вернуться в Хранители. А я ведь даже сразу и не понял, что эти двое Падшие. Так я и познакомился с Феликсом и Аидой. Они, можно сказать, усыновили меня, взяли под крыло во всех смыслах. Вырвали из лап отбросов общества и нормальным человеком сделали. Для всех людей в городе я был их племянник, приехавший из-за границы. Так что подозрений не вызвал.
– О, а фото, которые тут в рамках стоят, – это ты с Феликсом и Аидой? – вспомнила я.
– Ну да, – усмехнулся брюнет. – Молодые ещё. Я жил с ними в этом доме почти пять лет. Тут же и в клуб начал ходить. Но никогда не дрался за деньги или до крови. У меня были свои цели – я выплёскивал негативные эмоции. Не более. Падшие всё-таки сильнее. Несправедливо было бы драться с людьми.
– А дети у Падших – это частое явление?
– Скорее это исключение из правил. Не могут ангелы на Земле заводить детей. Если только они оборвут все нити, связывающие их с небесами, и станут простыми людьми, лишь тогда они имеют право завести семью, – Тимофей говорил медленнее обычного, видимо, обдумывая каждое слово. – Элли – настоящее чудо.
– Она правда очень милый ребёнок, – честно призналась я. – Наверное, Феликс и Аида очень хотели малыша, раз вопреки всему с ними это произошло, – восторженно прозвучал мой голос.
– Тут ты не права, – выдернул меня из фантазий брюнет, и я уставилась на него в полнейшем недоумении. – Для них это был большой сюрприз. Особенно для Аиды. С ней вообще всё сложно… Она так страстно мечтала вернуться в Хранители, пойти на повышение и стать Архангелом, но практически ничего для этого не делала. Людей она никогда не любила и до сих пор считает их слабыми, грязными существами, а с такой позицией далеко не уедешь. Так к тому же беременность – ребёнок отрезает все пути наверх, – Тима грустно вздохнул. – Когда Элли родилась, Аида сразу её возненавидела. Представляешь, каково это… не любить людей и самой родить человека?
Я не знала, что сказать, и не понимала, как можно так сурово отнестись к своей родной дочери.
– Ого…
– Да, это тяжёлая тема. Феликс давно уговаривает Аиду разорвать тонкие связи, чтобы спокойно растить Элли и стареть вместе с ней. Но для Аиды важно быть исключительной на фоне человека. Хотя никто её уже не понимает и не поддерживает.
Как интересно… Похоже, что Аида безумно влюблена в свою уникальность. Считает людей грязными… Могла тут быть скрыта какая-то предыстория или нет, я решила не уточнять. Но сомнения в её психологическом здоровье, как бы то ни было, у меня появились. Искренне радовало одно, что Тимофей не разделял её точку зрения и не относился к земным людям снисходительно или пренебрежительно.
После такого неоднозначного рассказа о своих близких Тимофей замолчал, и я дала ему время упорядочить мысли, не тревожа ещё большими расспросами о семье.
