Парень чуть помолчал, задумавшись, затем снова спросил:
– А кто такой Ден?
Что-то я совсем растерялась. Его что, вообще не беспокоит, что какой-то посторонний парень меня поцеловал? С какой стати он ведёт себя так спокойно, словно мы обсуждали погоду на улице? Я резко уронила руки на постель и недовольно уставилась на Тимофея.
– Это мой бывший парень вообще-то!
«Ну сейчас-то ты должен понервничать», – уже злорадно обрадовалась я, точно как типичная женщина.
Но на моё немалое изумление Тим невозмутимо протянул:
– М-м-м. Понятно.
Я в полнейшем недоумении уставилась на него. Не знаю, покраснели ли у меня глаза от напряжения, но по ощущениям они были готовы выпасть из орбит.
– Тебя что, вообще это не волнует?
Не хотелось бы показаться занудой, но это, по моему скромнейшему мнению, не нормально! Я вовсе не ждала сцены ревности, как в мелодрамах, но тут даже намёка на это не было! Одним словом – безразличие! Словно я рассказала какую-то скучную историю. Осталось только зевнуть для полноты картины.
– Думаю, нет, – коротко бросил Тим, не поднимая на меня глаз.
Я словила какое-то странное состояние: в голове так много мыслей и одновременно их нет ни одной. Будто я пытаюсь поймать за хвост хоть какую-нибудь, но она неминуемо ускользает. Потеряв дар речи, я, как рыбка, молча открыла рот и тут же закрыла, не найдя что ответить. Тимофей несколько раз взглянул на меня и, не выдержав, в конце концов безудержно рассмеялся, а я, совершенно сбитая с толку, лишь ошарашенно хлопала глазами. Парень ловко отбросил в сторону одеяло и, взяв меня за талию, повалил на кровать, сквозь хохот целуя в губы.
– Ты немного опоздала, – шепнул Тим, расплывшись в довольной улыбке. – Я уже всё знаю.
– Но… но откуда? – возмущённо выбираясь из-под тяжести тела веселящегося парня, негодовала я, на что Тим лишь с ухмылкой прищурился. – Гектор сказал?
– Ага.
Я обиженно надула губы, ведь я просила его ничего не рассказывать.
– Вот же предатель, – насупилась я.
Парень тихо засмеялся, ликуя:
– Я правда думаю, что нет повода переживать. Ведь ты ему так втащила, как сказал Гектор.
Я скрестила руки на груди, внутренне ощущая расслабление, но признаться в этом я пока не могла. Зря, что ли, я готовилась и настраивалась на этот рассказ!
– Ну он всё равно не должен был говорить! – протестовала я.
Это что же получается?! Я переживала попусту, так отчаянно боясь огорчить своего любимого ангела! Обидно, однако! И как верить мужчинам после этого?!
Тимофей чмокнул меня в шею и с лёгким намёком на скепсис спросил:
– Если бы ты увидела, как… ну, например, Илая на улице целует какая-то девчонка, ты бы рассказала об этом Карине?
Взяв пару секунд на обдумывание, я хмыкнула:
– Это другое.
Брюнет усмехнулся, и в комнате вновь раздался его вкрадчивый голос:
– Почему? Потому что на месте Илая ты?
Я озадаченно потупила глаза в пол, а Тимофей обычным плавным жестом прижал хрупкое тело к себе, поглаживая по длинным прядям.
– Поверь, – добавил парень, – Гектор рассказал мне подробности, и этому засранцу Дену повезло, что я всё узнал не от тебя. Иначе после фразы «он поцеловал» я бы уже горел желанием настучать ему по шапке. А это, как всем известно, противозаконно, – усмехнулся своей шутке он, и продолжил: – А так теперь я знаю, что тренировки в «Катане» прошли не зря, – мы одновременно прыснули смехом. – Удар справа у тебя хорош.
Ну, собственно, да. Моё плечо прошло и больше не отзывалось протяжной болью. Но, надо отметить, после такого отпора с моей стороны чувство собственного достоинства точно повысилось как минимум на один уровень. Я легонько стукнула парня по руке, и он театрально схватился за «пострадавшее» место. Вот что-что, но дурачиться с ним я обожала. Да и, кажется, я уже сияла, как отполированный тазик, ведь меня похвалили. Пусть и за удар – это неважно.
– Я ещё болевые делать умею – Саша научила. На тебе и Гекторе проведу парочку, – в шутку, с угрожающим прищуром пообещала я.
В комнате вновь послышался заливистый смех, и Тимофей с иронией в голосе согласился:
– Обязательно. Сразу на обоих.
После болтовни в постели мы с парнем вместе с удовольствием понежились под струями тёплой воды в душе. Затем оделись и спустились вниз, застав Феликса за работой, а Элли безынтересно листающей большую книгу с картинками: я предположила, что это энциклопедия. Аиды не было видно, а значит, главное – себя контролировать и не слишком откровенно радоваться этому обстоятельству. Надо признать, день начался совсем не плохо. Я тут же быстро взяла себя в руки и пресекла свой порыв вздохнуть с облегчением.
– Привет! – радостно улыбнулась Элли, и мы поздоровались в ответ.
Феликс поднял голову, оторвавшись от монитора, и расплылся в дружелюбной широкой улыбке. Его покрасневшие глаза выдавали, что мужчина не один час просидел за экраном.
– Доброе утро! Завтракать будете? Аида оставила пирог, – сказал Феликс.
Тимофей отрицательно покачал головой:
– Спасибо, но мы думали пойти погулять. Там где-нибудь и перекусим.
Элли оживилась и, как на пружинах, подскочила с дивана.
– А можно с вами?
– Элли, – строго сделал замечание отец.
Мы с брюнетом переглянулись и без слов приняли решение.
– Если папа отпустит, то, конечно, можно! – оповестила я, улыбаясь во все щёки.
Элли приняла вид побитого щеночка и повернулась к отцу, сведя брови к носу в форме просящей мордашки. Очень сложное испытание – устоять перед ней.
– Па-а-ап? – заглядывая в глаза, протянула девочка.
Феликс сварливо склонил голову набок:
– Элли. Они наверняка хотят провести время вместе.
Ребёнок тут же пошёл в протест:
– Но пап! Они уедут на днях, и когда я теперь смогу с ними погулять?! Тем более, сегодня и завтра выходные!
Для Феликса стало явной неожиданностью, что в скором времени мы собираемся эмигрировать, и он вопросительно взглянул на Тимофея, но тот, не пускаясь в долгие объяснения, лишь коротко кивнул, довольно ухмыльнувшись.
– Ну, – запнулся мужчина, – раз все «за» – тогда идите.
Элли запрыгала на месте, радостно хлопая в ладоши, и, звонко смеясь, обняла хозяина дома за шею.
– Спасибо, папочка! – поцеловав его в щёку, Элли убежала на второй этаж, громко топая ножками.
– Только тепло оденься! – крикнул ей вслед отец и с признательностью взглянул на нас. Он был совсем не против нашей компании для своей дочери.
