В толпе зрителей раздались непонимающие шепотки. Страх и безысходность смешались в моей груди в жуткий коктейль отчаяния, но нашему недругу это неописуемо импонировало. Его рот дёрнулся в кривой злобной ухмылке, что наталкивало на пугающую мысль: у него зрел новый чудовищный план.
– Подойди, – приказал лидер.
Не мешкая, на дрожащих ногах я шагнула вперёд. На тонкое плечо сзади легла чья-то рука, и я, дёрнувшись от неожиданности, обернулась.
– Николь, что ты делаешь? – прошептал Гектор, в ужасе уставившись на меня вместе с остальными ребятами. В его глазах отражалась пучина вязкого отчаяния.
Я не могла видеть его глаз. Это слишком. Одним жестом я скинула руку Гектора и отвернулась, болезненно поморщившись. И чуть слышно ответила на вопрос:
– Я должна.
Шагнув навстречу заинтригованному Азаану, мне казалось, мир закачался перед глазами. За моей спиной Гектор, сокрушаясь, звал меня по имени, пытаясь вразумить, но было поздно. Не расплескав уверенности в принятом решении, я подошла ближе к чудовищу с горелыми крыльями. Он изучающе наблюдал за мной – я почувствовала себя беззащитным травоядным существом, смотрящим в лицо смерти. Приблизившись вплотную, он взял меня за подбородок, грубо поднимая лицо к себе. Внимательно всматриваясь в глаза, практически нос к носу, я ощутила, как его мерзкое горячее дыхание обожгло мне кожу. Аззан словно пробовал меня на вкус своим плотоядным взором.
Он обратился к Тиму, издеваясь:
– Любишь её, да?!
Мучитель грубо дёрнул рукой, отпустив моё лицо, и начал обходить меня вокруг, внимательно следя за мной и реакцией Тимофея.
– Что же в тебе такого особенного? – ехидничал враг.
Я перевела вымученный взор на парня: он лежал на земле, держась за бок, его лицо сложно было узнать – от кровоподтёков не осталось живого места. Он несколько раз пробовал подняться на ноги, но все попытки с треском проваливались. Зато Аззан торжественно ликовал – он выражал эмоции так ярко, что это безумие приводило всех в неописуемый ужас.
– Николь, нет, – слабо произнёс Тим, не в силах протестовать.
Но главный антагонист не замечал тихих возражений.
– Сама предложила. Отдать свою жизнь, чтобы спасти Падшего, такого, как мы, – обращался он к зрителям с поистине дьявольской усмешкой на устах и потом прошипел мне в ухо, стоя за моей спиной: – Я изумлён.
Дрожь пробрала новым накатом, а слёзы нещадно душили:
– Не смей никого с ним сравнивать, – пламенно зарычала я, точно от боли, и обвела всех затуманенными глазами, – вы все этого не достойны!
Аззан грозно сверкнул зубами. Краем глаза я видела ребят, на их лицах застыл неподдельный страх, пуще прежнего, но, похоже, никто не имел права вмешиваться. Только яростного Гектора держали под руки незнакомые Падшие, не давая ему рыпнуться.
– Что ж, решила умереть. Я принимаю твоё предложение, – с неприкрытой угрозой заявил Аззан, чтобы услышали все.
Тимофей снова рискнул подняться через боль, но в очередной раз качнулся и опрокинулся назад. Мои слёзы крупным градом сорвались с ресниц, смочив куртку и землю перед ногами. Я затравленно осмотрелась, интуитивно пытаясь найти спасение хоть в чём-то. Но его не было. Просто не существовало.
Аззан рукоплескал, упиваясь страданиями Тимофея. А я собралась с силами, чтобы парировать.
– Сначала пообещай, – начала я, и взор коварного змея вцепился в меня, – обещай при свидетелях, что не убьёшь Тимофея и никого из нашей семьи!
Усмешка одержимого человека люто исказила рот Аззана, и он, отвратительно кривляясь, с наигранной заботливостью пропел:
– Обещаю, миледи, – склонился он в жеманном поклоне и, выпрямившись, добавил: – Твоя смерть – это лучшее, что я бы мог пожелать для твоего любимого Тимофея. Как я сам до этого не догадался?!
Аззан приблизился ко мне, будто собираясь поцеловать в разбитые губы, и перевёл выразительный взгляд на искалеченного парня. Вдоволь насладившись гримасой ужаса, мерзавец резко развернулся ко мне и наотмашь влепил пощёчину. Я, потеряв равновесие, рухнула к ногам зрителей, впечатавшись левой щекой в сырую землю. Чертыхаясь, я кое-как поднялась на ноги. Раз я подписала устный договор на свою кончину, думаю, сопротивляться не имела права. Покачиваясь, я разогнулась и тут же получила следующую звонкую оплеуху, ещё больнее предыдущей. Где-то сзади завязалась борьба – Гектор порывался броситься мне на помощь, но быстро был приструнён кучкой противников.
– Остановись! – Тимофей взвыл, как раненый волк, от вопля которого по телу пробежали острые иглы. – Я тебя убью! Только тронь её ещё хоть пальцем! Клянусь, – точно рычал Тим.
Ситуация уже давно складывалась не в нашу пользу. На фоне происходящего угрозы любимого выглядели совершенно неисполнимыми. После второго удара встать было сложнее, картинка перед глазами неуёмно двоилась. Сплюнув солёную слюну, я, покачиваясь, неспешно поднялась.
Аззан схватил меня за ворот куртки и закричал:
– Выбирай, перерезать ей горло или расколоть черепушку? – Зло усмехнувшись, он глядел на Тима, будто действительно выжидая ответ. – Молчишь? Тогда я выберу сам.
Белые лица ребят, как театральные маски, выделялись на фоне других – это был настоящий животный страх. Они ринулись ко мне, но их перехватили остальные, останавливая и не давая приблизиться. Гектор вновь сцепился с кем-то в драке, пытаясь пробиться сквозь толпу людей. Это какие-то правила?! Никто не имел основания вмешаться?! Подонок бросил меня на землю и выудил клинок из-за пояса. Тот самый, которым совсем недавно убил своего же собрата – парня с татуировкой в виде цветка.
– Это будет уроком для всех, кто вздумает пойти против меня, – Аззан чувствовал себя абсолютным победителем и безудержно ликовал в лучах славы. – Я хочу, чтобы вы рассказали всем, что увидите сегодня!
Наблюдатели в ожидании замерли. Казалось, эти Падшие в реальности не знали никакой другой жизни. Она им была попросту недосягаема: без вечной борьбы за власть, за деньги. Их сразу после «рождения» сделали своими безвольными рабами, безжалостными наёмными убийцами.
Неимоверным усердием Тимофей встал и, тут же получив ногой в живот, опрокинулся на спину и застонал. Я опёрлась на ладони и, восстановив сбившееся дыхание, неуклюже приподнявшись на коленях, села. Мой взгляд был нацелен только на одного – не совсем человека, но который был гораздо человечнее любого из нас. Я смотрела на Тима, не слыша больше пламенной речи одержимого фанатика, словно мне в уши кто-то налил воды. Лишь Тимофей стоял перед глазами. Я столько ещё хотела ему сказать, но говорить о чувствах я не очень хорошо умела. Неожиданно вспомнив о необычном подарке ангела, я положила ладонь на кольцо, дотронувшись до гладкого и холодного целестина. Осознав, что это мой единственный… последний шанс на признание, слова в голове, подобно нежному звонкому ручейку, сами сложились в строки. Сердце болезненно щемило от нахлынувших воспоминаний, я закрыла глаза и попыталась выровнять дыхание.
