…терминал космопорта, который кажется невероятно огромным. И Тойтек потерян, растерян и чувствует себя тем, кем является, — бестолковым провинциалом, только-только выглянувшим за пределы забытого богами мира.
…он просматривал видео.
Готовился.
Он загнал в браслет все маршруты. И деньги, которые выделялись на карманные расходы, копил. И те, что в школе удалось заработать. Сумма казалась внушительной, пока он не столкнулся с реальностью.
Страх.
Воздушная лента, что доставила в центр. Стремительное падение силового лифта. Студенческий город, слишком яркий и громкий, чтобы не растеряться вновь. И проводник, за которого Тойтек уцепился исключительно из упрямства.
Подача документов.
Снисходительный взгляд живого секретаря. Дополнительное тестирование, которое, как она была уверена, Тойтеку не пройти, ведь, пусть по закону все школьные сертификаты миров Созвездия действительны, но кто не знает, чему учат в провинциальном захолустье.
А он прошел.
Тест даже не показался сложным и…
…собеседование, где его весьма осторожно пытаются отговорить. Спустя полгода ему предложат стипендию, но эти полгода…
После поступления он написал матушке.
Ответила она через месяц. И вовсе не похвалой. Ей требовался новый секретарь, довольно сообразительный, расторопный, а главное, преданный. И она рассчитывала на Тойтека, на родного сына… она даже согласна была бы ему платить.
В бездну.
Зачем это все? Тойтек уже понял, что нужно.
Глава 46
Момент выхода ощутили все.
Сначала взвыли сирены, оглушая и прекращая спор между Кахраем и массивным мужчиной, требовавшим немедля отвести его к старшему.
И вовсе не к рыжей девчонке, которая притворялась, что командует. А к кому-то, кто способен объяснить, что происходит и когда все станет хорошо.
Сирена заставила присесть крикуна, объявившего себя главой общественного комитета.
Сирена на мгновенье высушила слезы у сухощавой женщины, что жалась к стене и не собиралась уходить, пусть в медотсек ее не пускали, но она знала, что Альберт чувствует ее присутствие.
И выживет.
Конечно, выживет.
Аппендицит со всеми случается, но ведь это еще не повод, чтобы умереть, верно? Кто в современном мире умирает от аппендицита.
Сирена выла и выла, прерываясь лишь для того, чтобы мягкий женский голос в очередной раз озвучил просьбу разойтись по каютам.
— Вы нас так не напугаете, — Эгберт Симмонс-младший, третий сын секретаря, отступать не собирался, ни перед сиреной, ни перед хмурым лысым типом, возомнившим, будто он на корабле высшая власть.
За спиной Эгберта Симмонса-младшего стояли люди.
И их ожидания.
И возможность начать собственную карьеру, которая как-то с самого начала не заладилось, хотя папа и помогал. В рамках закона, конечно. Но кто бы знал, сколько всего можно сделать в этих самых рамках закона.
— Мы требуем ответа!
— Требуйте, — тип смотрел снисходительно и даже с жалостью. А еще не собирался пропускать людей к лифту.
— Мы…
Сирена взвыла с новой силой, и по стене корабля прошла дрожь. Где-то далеко, глубоко, там, внутри, раздался протяжный скрежет, сменившийся вздохом. Мигнул свет, заставляя людей отступить. И даже лысый нахмурился, что можно было счесть признаком волнения.
— Идите в каюты, — велел он.
И почему-то никто осмелился спорить. Даже Эгберт Симмонс-младший. Правда, мысленно он поклялся себе, что не забудет унижения. И расквитается.
Потом.
Когда корабль доберется-таки до цивилизации. Рано или поздно он ведь должен добраться…
…женщина на скрежет вздрогнула и оторвалась от стены, которая показалась вдруг совершенно ненадежной, хотя еще недавно она вовсе не думала ни о стенах, ни о том, где находится.
А теперь вдруг…
Крушение?
Она читала, что раньше, давно, случались неприятности с кораблями. И теперь тоже случались, хотя и редко, но ведь не с лайнерами люксового класса. Дрожь не утихала, и в душу вполз страх.
А если…
Нет, конечно, нет… невозможно, а если даже и возможно, то экипаж позаботится, чтобы пассажиры не пострадали. Как иначе-то? И раз сирена все еще ноет, а голос искина уговаривает вернуться к себе — что-то подсказывало, что мысль в общем-то здравая — значит, не все так плохо.
У нее.
А вот Альберт… сколько раз он жаловался на боль в животе? И пил свои сиропы, тягучие, но выходит, бесполезные? И она ведь уговаривала, просила зайти в медпункт, раз уж он не доверяет семейному врачу, а он все не находил времени. А чем все закончилось?
Боль стала невыносимой.
И вот…
Женщина почесала ладошку, на которой проклюнулось красное пятнышко и вздохнула. Аллергия? Надо будет принять лекарство. Она с самого начала была против этой затеи. Нет, отдохнуть следовало бы, но к чему лайнер, перелеты эти… она бы великолепно отдохнула дома. Чем Альберту Айенские горы не угодили? Но нет, уперся ведь… сюрприз сделал… у него никогда-то не получались сюрпризы, а ей просто не хотелось обидеть.
И что в итоге?
Новая еда, которую он пробовал так, будто всю предыдущую жизнь недоедал. А потом опять сиропы, и снова… а у нее аллергия, про которую она почти и забыла, поверив, что та ушла.
Выходит нет.
Женщина поднесла руку к глазам и уставилась на пятно, которое стало будто бы больше, а в центре его проклюнолось белое пятнышко.
…наверное, стоило прийти, когда ее вызывали на прививку, но Альберту как раз стало совсем плохо, как было его одного бросить. А потом и вообще не до того, и… и сейчас попросить?
Но там заняты с Альбертом.
И отвлекать как-то неудобно. Хотя… кто в мире современном умирает от аппендицита?
Еще одна женщина пыталась сосредоточиться на внутренних ощущениях, отыскать в глубине души клубок творческой энергии, который просто обязан был там быть. Но его не было.
Или она потеряла связь с даром?
Из-за развода, конечно, как иначе… низкий глупый мужчина, который никогда не мог понять ее стремлений. И странно теперь думать, как она могла влюбиться в такого.
Или не странно?
Раньше она была другой, столь же примитивной, глупой, обыкновенной…
— Ма-а-ам, — Инье надоело перебирать кубик. — А ты когда закончишь?
— Скоро, — женщина закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
— А когда скоро?
