— Думаешь, ты ошибся? — тихо поинтересовался Тойтек, и в голосе его звучала надежда.
— Надеюсь, но…
…слишком хорошо все сложится.
…изящно.
…непредсказуемо. И надежно. Если не убьет болезнь, хотя эта-то убивает всех, то зачистка поможет. Кораблю просто не позволят подойти к обитаемым мирам. А потом… случится авария.
Корабль не новый.
Паника.
Реакторы. Удачное сочетание обстоятельств и трагедия для всего человечества. Потом уже, в память, где-нибудь там воздвигнут мемориал с именами. Родственникам выплатят компенсации и страховку…
— Все хуже, чем ты говоришь, — Тойтек был слишком умен, чтобы самому не понимать: они обречены. — Нас ликвидируют, верно?
— Не сразу.
Пожалуй, можно было бы и солгать. В конце концов, все лгут. Сказать, что выход есть и непременно найдется. Совет благороден и не допустит невинных жертв, а сам Тойтек нужен человечеству, ну и прочие, с кем их судьба свела. Но правда в том, что благородства у Совета еще меньше, чем совести у папарацци…
Пиликнул навигатор.
И нужная дверь высветилась красным. Стучать? Или нет? И как сказать человеку, что он скоро умрет? Здравствуйте, мы пришли сообщить нерадостную новость. У вас чума. И вы не просто умираете, вы прихватите с собой несколько тысяч человек и, возможно, войдете в историю как нулевой пациент. Если вас это утешит.
Не утешит.
Никого и никогда. Кахрай знал. А еще знал, что до последнего не отступит. И пусть его, как и подопечного, списали, но это не повод умирать.
Он осторожно постучал.
И дверь открыли.
— З-сдравствуйте, — просипела девушка. — А вы… ко мне? А я вот…
Она выглядела больной, не смертельно, просто больной, простуженной. Нос покраснел и распух, над губой образовалась корочка раздраженной кожи. Глаза ее слезились, а на щеках проступили бледно-лиловые круги.
— Вторая стадия, — меланхолично заметил Тойтек. — Нужно будет образцы взять…
Образцов, если Кахрай понимал правильно, скоро будет с избытком.
Данияр знал, что когда-нибудь путь его, отмеренный богами, завершится. И в молодости представлял, что смерть его будет всенепременно героична, такова, что надолго останется в памяти потомков, сподвигая на свершения. Потом, став постарше, он понял, что в мире нынешнем подвигам места не осталось, но оно и к лучшему. И смерть перестал призывать даже мысленно, надеясь лишь, что случится она не скоро, а когда все же случится, то будет тиха и безболезненно.
Ошибался.
Он потер гладкий подбородок, под которым уже наметилась складочка второго.
— Хорошо, — сидеть и ждать, когда же болезнь, что уже скрывалась в теле — сомнений в том не было — проявится, было просто невыносимо. Душа Данияра требовала действия.
Хотя бы затем, чтобы заглушить голос страха.
— Плохо, — возразила Эрра, которая окончательно пришла в себя и теперь занималась тем, что чистила ногти острием клинка.
— Плохо, — Данияр взмахнул рукой. — И хорошо. Допустим, она и вправду заражена. Допустим, мы тоже. Как скоро проявляется болезнь?
Он посмотрел на Заххару. А та пожала плечами:
— По-разному. У кого-то через сутки-двое, у кого-то через неделю. Насколько знаю, крайний срок — две недели.
— И как долго…
— Тоже по-разному, от пары часов до пяти дней.
— То есть, при самом худшем раскладе, — Данияр заложил руки за спину и недовольно нахмурился. Рубаха, еще недавно казавшаяся весьма удобной, опасно натянулась. Того и гляди затрещит. И вроде в нынешних обстоятельствах сие мелочь, недостойная упоминания, но раздражает, несказанно раздражает… — У нас есть еще сутки. Это много.
— Мало, — Заххара была настроена пессиместически.
— Мало, но лучше, чем ничего, — рыжая Лотта оторвалась от экрана, который растянула и изогнула. — И нам повезло. Надеюсь. Два года тому здесь собирались открыть реабилитационное направление и даже начали оборудовать медицинские кабинеты.
Она ткнула пальцем в чертеж лайнера.
— Но оказалось, что помимо оборудования нужны специалисты узкого профиля, а они стоят дорого… — Лотта покачала головой. — Вот кто начинает строить, не проработав нормально план?
В голосе ее слышалось искреннее удивление.
— В итоге оборудование было закуплено и установлено, но работает лишь часть, и та с ориентацией на косметологию…
Корабль на экране послушно поворачивался, скидывал покровы обшивки, обнажая хитросплетение внутренностей. Он напоминал Данияру гору, изрытую ходами, в которых и скрывались людишки, не ведая, что осталось им не так и долго.
— Добавим тот минимум, который должен быть по уставу… итого в наличии есть две сотни реанимационных капсул…
— А пассажиров… — Некко подалась вперед.
— Более трех тысяч.
— Мизер.
— Две сотни лучше, чем сотня. Но главное не это. Капсулы нам не помогут.
— Нам ничто не поможет, — мрачно произнесла Эрра.
— Иди свою меренгу делай, — Заххара не выдержала.
— Меренга нам тоже не поможет.
— Пускай. Зато помрешь с осознанием того, что научилась ее делать, — Заххара ткнула пальцем в картинку. — Это что?
— Первая лаборатория… планировали брать анализы, хотя не понимаю, зачем настолько дорогая модель, есть куда попроще и надежней. Хотя… — Лотта вздохнула. — Понимаю. Бюджет осваивали. Но зато теперь у нас имеется молекулярный сепаратор, центрифуги, набор анализаторов со стандартными блоками калибровки и один с расширенным, с возможностью ручной доводки, что хорошо…
— Лекарства все равно нет.
— Зато есть вакцина, — возразила Лотта.
— Нам она не поможет.
— Поможет другим.
— Да плевать на других! — Эрра вскочила, и клинок, кувыркнувшись, ушел в пол, чтобы увязнуть в пластиковом покрытии.
— Сядь, — Данияр позволил себе произнести это слово чуть громче, чем следовало бы. И взгляд Эрры поймал, удержал. И уже тише попросил. — В панике нет смысла. А что до вакцины, то она понадобится… хотя бы тем, кто еще здоров. Что до нас…
Он почувствовал, как по спине пробежала волна дрожи.
— …у нас есть человек, который сделал вакцину. Придумает и лекарство.
— Ты… всегда был мечтателем, — Некко произнесла это с непередаваемой грустью.
— А еще я всегда хотел совершить подвиг, — Данияр поймал ее руку и поднес к губам. — Видишь, мечты имеют обыкновение исполняться. Осталось мелочь. Не испоганить свой шанс.
Глава 35
Больше всего раздражал тот факт, что связи не было.
