– Я хочу как-то помочь! – Она поглядела на мешок с мусором, который Миша забрал из квартиры. – Давай выброшу, вы, наверное, торопитесь.
Из подъезда они вышли втроем.
– Ты уверен, что с Илюшей все хорошо? – шепотом спросила Томочка. – Та стерва больше не придет?
Миша посмотрел на девушку и чистосердечно ответил:
– Постараюсь, чтобы не пришла. Она Илюхе не подходит.
Томочка, похоже, поняла эту фразу на свой лад, потому что зарделась и смущенно переступила с ноги на ногу. Пока они садились в машину, девушка не сводила с Ильи влюбленного взгляда. Автомобиль выруливал со двора, а Томочка так и стояла – в нарядном платье, на каблуках, с мешком в руке.
Ехали в тишине: Илья привалился к стеклу и задремал. Час пик уже закончился, но машин кругом все равно было много.
Водители в Быстрорецке агрессивные: сигналили почем зря, превышали скорость, подрезали друг друга, не пропускали, матерились. Миша давно привык к этому, он и сам не был паинькой. Но сегодня вел осторожно, будто у него в машине находилась беременная женщина. Не хватало еще попасть в ДТП.
Загудел телефон, высветился номер отца.
– Я тебе на работу звонил.
«Ясно, проверяем, значит!»
– Твой Ласточкин сказал, у тебя какие-то проблемы, ты позже будешь. – Голос отца с каждым словом все больше наливался подозрительностью. – Что-то случилось?
– Ничего страшного.
– Это связано с Лелей?
– Нет.
– Тогда что? Можешь объяснить по-человечески?
Миша покосился на Илью. Тот, кажется, ничего не слышал.
– У меня все нормально. Небольшая сложность, но я все решу. Пап, расслабься, не надо меня пасти.
– Пасти его не надо! – взвился отец. – Расслабишься с тобой. Михаил, я тебя предупредил: никаких фокусов!
– Ты предупредил, я понял. Извини, я за рулем. Привет Лизе и Олесе.
Миша чувствовал раздражение, но постарался подавить его. Через десять минут они оказались в знакомом районе. Илья зашевелился и открыл глаза, будто поняв сквозь сон, что они почти на месте.
Свернув на Октябрьскую, Миша проехал еще немного, прежде чем оказаться в нужном дворе.
То, что произошло неладное, он понял сразу. Возле подъезда, где жил Белкин, стояли несколько человек и оживленно разговаривали. Случиться могло что угодно: трубу прорвало или кто-то кого-то затопил, но Миша был уверен – дело в Белкине.
Выскочив из машины, он пошел к подъезду и только тут заметил в толпе Ласточкина.
– А ты здесь с какого боку? – удивился капитан. – Вроде по делам бегать должен.
– Вот и прибежал, – проговорил Миша. – Что стряслось?
Ласточкин смерил его недоверчивым взглядом и ответил:
– Белкин твой пожар устроил. Полквартиры выгорело. Хорошо еще, соседи пожарных вовремя вызвали.
– Пожар? А сам он что? – выдохнул Миша.
Краем глаза он увидел, что Илья вышел из машины.
– Умер, – коротко ответил Ласточкин.
Глава восьмая
Миша стоял и смотрел на Ласточкина, не зная, что сказать. Из ступора его вывел Илья, который подошел поздороваться с капитаном.
– Привет, Илья. Ты смурной какой-то. Приболел?
– Немного, – уклончиво ответил тот.
«Что теперь делать?» – пытался сообразить Миша. Без Белкина все рассыпалось в прах. Но хуже всего была мысль о том, что смерть Анатолия Петровича не могла быть случайной.
– Как это случилось? – спросил Миша.
– Разберутся, – сказал капитан. – Может, проводка. Или покурил неаккуратно.
– Он не курил, – сказал Миша, – и был очень аккуратен.
Капитан удивленно глянул на него.
– Тебе-то откуда знать?
Миша сообразил, что сказал лишнего, вызвав неудобные вопросы, но, с другой стороны, может, это и к лучшему.
– Я вчера к нему заезжал, папку вернул.
Ласточкин внимательно посмотрел на Михаила:
– Вижу, все-таки задолбал он тебя своими историями.
– Вчера мы с ним разговаривали и…
– Этот Белкин вроде городского сумасшедшего? – перебил Илья. Голос его окреп, сонная поволока спала с глаз.
Стоявшая рядом старуха в коричневом платье-халате осуждающе покачала головой.
– Не был он сумасшедшим! – сказал Миша и, прежде чем Ласточкин или Илья смогли возразить или спросить о чем-то, быстро проговорил: – Товарищ капитан, можно вас на два слова?
Обычно на людях он обращался к капитану по званию или имени отчеству. Они отошли на пару метров, Миша огляделся по сторонам и, убедившись, что их никто не слышит, вполголоса сказал:
– Это очень важно. Честное слово. Мне нужно знать, кому он звонил вчера вечером.
Мысль о том, что у него осталась всего одна зацепка, пришла Мише в голову минуту назад. Вчера, когда они уже заканчивали свой долгий разговор, Миша спросил, что, по мнению Белкина, им нужно сделать, если они хотят спасти Илью и предотвратить дальнейшие убийства.
– Я много лет искал способ, это сложно, поверьте. О подобных вещах в открытом доступе не пишут, нужно знать, где искать, а я не знал. Но в итоге, несколько месяцев назад, вышел на нужного человека. Он знает, что нужно сделать. Только вот сам я этого не могу, поэтому важно, чтобы вы согласились.
– Допустим, я согласен. А что делать-то?
– Я позвоню, попрошу о встрече, и он все объяснит вам и Илье, без его участия никак. Так что вы должны сперва добиться, чтобы он поверил.
В чем участвовать, каким образом действовать, Миша так и не узнал – им предстояло выяснить это сегодня. То, что враждебная сила вмешалась, чтобы остановить их (а сомнений в том, что без демонической сущности не обошлось, у Миши не было), свидетельствовало о том, что способ был верный.
– Как ты себе это представляешь? – возмутился Ласточкин. – И зачем это?
– Нужно, и очень срочно. Поверь, пожалуйста. – Он поглядел на Илью, который в этот момент уткнулся в свой мобильник. Ласточкин проследил за его взглядом. – Думаю, он следующий.
– Ну, знаешь! Ладно, у Белкина с башкой не в порядке, но ты-то куда?
– Понимаю я, что ты не веришь! – Миша сжал челюсти. – Но, если с Илюхой случится что-то, я себе не прощу. А ты?
Он смотрел на Ласточкина, пока тот не отвел взгляд.
– Есть у меня человек, может помочь. Но это полная дичь, имей в виду!
– Спасибо. – Миша хотел сказать еще что-то, поблагодарить, но Ласточкин уже отвернулся и взялся за телефон.
– Твой знакомый умер. – Илья подошел к Мише. – Нам тут делать нечего.
