Мама посмотрела на Гвин:
– Я предполагаю, что у Торна имелись доказательства того, что Мэлет ищет богатую наследницу, чтобы на ней жениться.
Гвин моргнула:
– Я… я не знаю. Я никогда не спрашивала, а он никогда не объяснял. Я просто предположила, что Торн стал слишком властным и самодовольным ко времени своего совершеннолетия и хотел все держать под контролем.
Мама рассмеялась:
– Да, он тогда был весь из себя самодовольный, самоуверенный и много на себя брал.
– Да он до сих пор такой, – пробормотала Гвин.
– Ну, не настолько, как тогда, как мне кажется. Возможно, тебе следует прямо спросить у него, почему он решил заплатить энсину Мэлету. А если у него были веские доводы и действовал он не на основании своей обычной самоуверенности, то, возможно, тебе следует задуматься… и оставить прошлое в прошлом? Ведь что прошло, то быльем поросло.
– Может быть, – сказала Гвин.
После слов мамы ей стало любопытно. Она никогда не говорила об этом с Торном из-за всего остального, что произошло в ее жизни после того, как Лайонел исчез. Затем уехал Торн, и они так и не помирились, и их отношения из-за этого пострадали.
И далеко не в первый раз Гвин задумалась о том, как сложилась бы ее жизнь, если бы она вышла замуж за Лайонела. Вероятно, она была бы несчастна, судя по тому, каким негодяем он оказался. И она могла только представлять, каким ужасным отцом он бы стал и как бы относился к их детям.
У нее все скрутило внутри от этих мыслей. Нет, она не будет об этом думать. Это было слишком больно, даже по прошествии стольких лет.
– Подожди минутку, – вдруг сказала мама. – А ведь жену Хейвуда и ее кузину пытался похитить тип по фамилии Мэлет. Тогда, в период рождественских праздников?
– Да, – мягко ответила Гвин. – Это тот же самый человек.
– Ну, если и нужны доказательства, что он был негодяем с самого начала, то вот они, налицо. – Мама сделала глубокий вдох. – Так, если вы оба доели мороженое, то нам, вероятно, уже пора домой. Как вы считаете? Вы, наверное, захотите немного отдохнуть перед тем, как вечером отправляться в оперу.
– У нас сегодня запланирована опера? – спросил Джошуа, который в эти минуты выглядел так, словно кто-то только что пригрозил убить всех охотничьих собак в Эрмитэдж-Холле.
– Тебе не обязательно идти, – сказала мама. – Я уверена, что Грей не будет возражать против того, чтобы взять на себя Гвин. Полагаю, что Элиза будет только благодарна за вечер отдыха, когда ей не нужно играть роль дуэньи.
– А Грей любит оперу? – скептически спросил Джошуа.
– Кто же не любит оперу? – ответила мама.
Джошуа фыркнул.
– Беатрис говорила мне, что единственное, что ей самой не нравится в Лондоне, – это опера. И, насколько я понимаю, Грей не любит выходить в свет, если моя сестра его не сопровождает.
– Да, эти двое до сих пор безумно влюблены друг в друга, – сказала Гвин, стараясь подавить в себе зависть. – Если честно, мама, то я сама не очень расположена к тому, чтобы ехать. – Все зависело от ее разговора с Джошуа. – Хотя у меня приготовлено совершенно очаровательное платье, как раз для оперы…
Джошуа в удивлении уставился на нее.
– Ты готова идти в оперу, чтобы надеть новое платье?
– Конечно, нет, – она заставила себя говорить легким тоном, хотя никакой легкости не чувствовала. – Я готова идти в оперу, чтобы меня увидели в новом платье.
Когда Джошуа рассмеялся, услышав ее ответ, Гвин немного расслабилась, впервые за этот день. Если она все еще может заставить Джошуа смеяться, то, значит, он не слишком сильно сердится на нее, правильно?
Хотя она с ужасом думала не о его злости, а о презрении к ней, как к нецеломудренной женщине. Гвин не считала, что заслуживает презрения к себе, но если Джошуа окажется таким типом мужчины, который считает, что заслуживает, Гвин не знала, как это вынесет.
Мама встала, собрала их креманки и вручила лакею, который их сопровождал, а также попросила его найти извозчика. Когда слуга побежал на другую сторону улицы, мама обратилась к Гвин и Джошуа:
– Надеюсь, что вы не станете возражать. Мне не хочется идти домой пешком. Однако, если вы хотите прогуляться, отправляйтесь вместе с нашим лакеем.
– Мы поедем с тобой, мама, – ответила Гвин. Ведь если они с Джошуа пойдут пешком, ему захочется поговорить, а она не собиралась обсуждать Лайонела в общественном месте.
Мама кивнула и направилась в сторону улицы, где их будет ждать экипаж. Джошуа предложил Гвин взять его под руку, и она это сделала. Он замедлил шаг, и они отстали от мамы. Гвин знала, что он сделал это преднамеренно, потому что, даже несмотря на раненую ногу, казалось, что большую часть времени он спокойно выдерживает их темп.
– Ты знаешь группу комнат на третьем этаже, которые сейчас закрыты? – тихо спросил Джошуа.
– Комнаты с гобеленами? – уточнила Гвин.
– Они так называются?
– Да. Там на каждой стене висит гобелен.
Он вопросительно посмотрел на нее.
– Нам нужно поговорить. Без свидетелей. Мне это место кажется подходящим. Встретимся там. Приходи, как только сможешь отделаться от мамы после нашего возвращения в дом Эрмитэджей.
– Хорошо.
У нее внутри все опустилось. Пришел час расплаты. Джошуа в некотором роде предложил ей выйти за него замуж, хотя, скорее, он сказал это, чтобы заткнуть Лайонела. Тем не менее после всего того, чем они занимались вдвоем, он, вероятно, хочет…
Гвин вздохнула. Она не представляла, что он скажет и сделает. Ей придется просто собраться с духом и приготовиться к тому, что ее ждет. Что бы это ни было.
Хотя если Джошуа начнет ее осуждать за ее прошлое, она не была уверена, что когда-либо простит его.
Глава 17
Джошуа ходил взад и вперед по ковру в спальне группы комнат, именуемых «Комнаты с гобеленами», спальня оказалась самой большой из них. Дорогой ковер был закрыт дешевым, вероятно, пока комнаты не использовались, по нему он и вышагивал и уже начал задумываться, придет ли Гвин вообще. Он ждал ее довольно давно, и чем дольше ждал, тем больше вопросов у него возникало. И тем злее он становился.
Она неоднократно врала ему про Мэлета. А учитывая, что ее брат заплатил этому ублюдку десять лет назад за то, чтобы убрался прочь, Торнсток тоже ему наврал. Они оба не сказали ему про ее связь с Мэлетом в прошлом и про ту угрозу, которую он представлял для Гвин.
В любом случае, что было известно Торнстоку о ее прошлом с Мэлетом? И мог ли сам Джошуа верить в то, в чем ее обвинял Мэлет?
Ему приходилось в это верить. Иначе Мэлету было бы нечем ее шантажировать.
