Обычное значение слова charrué – единица пахотной земли. Но оно обозначает также находящуюся во владении крестьянина его собственную землю и соответствующую часть общинной земли, которая необходима для содержания его семьи и которую он сам обрабатывал. Каррука (carruca) в таком значении соответствовала европейскому мансусу (mansus), и в документах крестоносцев действительно говорится: «кар-рука, которую мы называем мансусом».
Один charrué мог обеспечить реальные потребности крестьянина. Его размер был различным в зависимости от плодородия почв конкретной местности и количества собираемого урожая. Арабский фаддан (faddan) на равнине был в два раза больше по площади, чем в гористой местности, например в Иерусалиме. Однако по причинам административным требовалась единая общая мера земли. Ей стала каррука, утвержденная в королевстве официальным указом. По описаниям она имела «24 корда в длину и 16 кордов в ширину, а корд должен был равняться 17 туазам, причем туаз измерялся по размаху рук среднего человека». Так, принимая во внимание, что туаз равнялся 6 римским футам, можно подсчитать, что площадь карруки была около 35 гектаров. С этой официально принятой единицы каждая деревня платила налоги.
Сельскохозяйственный год начинался незадолго до начала сезона дождей, который столь часто приносил разочарование жителям Святой земли, примерно в середине ноября. Основные культуры были озимыми. Обыкновенно распахивали всю пахотную землю, частично готовя ее для зимних посевов, а частично для летних. Земля, подготовленная для озимых культур, засевалась пшеницей, а затем ячменем. Другая часть земли резервировалась для бобовых культур: гороха, чечевицы (в том числе дикой), вики. Третья часть, которая называлась в источниках крестоносцев garet, оставалась под паром вплоть до весеннего сева на следующий год. Земля, выделяемая под озимые культуры, больше не засевалась другими культурами в течение всего сельскохозяйственного года, так как их созревание наступало позже, чем культур, высеваемых весной.
Вспаханная, а также оставленная осенью под паром земля перепахивалась весной вновь, а затем засеивалась яровыми культурами. Эти весенние сельскохозяйственные работы описываются в источниках крестоносцев итальянского происхождения как maggiatica, то есть майские, несмотря на то что они имели место в марте, что объясняется итальянским сельскохозяйственным календарем. Яровые культуры были не столь важны для хозяйства страны, но были крайне необходимы для сохранности почвы, создания запасов влаги и борьбы с сорняками. Основной культурой был кунжут и, вероятно, также нут и два вида проса (беда и сафра), или сорго. Избыток земли давал возможность вести экстенсивное хозяйство, оставляя большие участки земли полностью под паром, тем самым обеспечивая большую урожайность. К сожалению, трудно определить соотношение площади обрабатываемой земли к землям под паром.
СЕВООБОРОТ
Урожай был скромным. Урожай пшеницы был 1:5 или 1:7 (то есть в 5 или 7 раз больше посеянного), а ячменя – 1:10 или 1:13.
Большая площадь «официальной» карруки и тот факт, что семьи крестьян имели в своем владении более чем одну кар-руку (обычно полторы или даже две), свидетельствует об основной проблеме сельского хозяйства: не было недостатка земли, но был дефицит рабочей силы. Низкая плотность населения также объясняет еще одну характерную особенность сельских поселений при крестоносцах. Значительное количество местностей, связанных с сельскохозяйственным производством, описываются в наших источниках не как casalia, а как gastinae. Сотни документов в нашем распоряжении свидетельствуют об определенном правиле расселения. Почти вокруг каждого casale расположены несколько gastinae. Последние, которые называются именами собственными, очень часто указывают на определенную культуру и являются придатком casale. Имеются в виду пастбища, колодцы и рощи. Причем слово gastina существовало только в языке крестоносцев, в Европе было более распространено другое название – wastina, что означало «пустошь» (waste по-английски), необитаемую территорию. В арабском языке имеется аналог этому названию – khirbet (руины), земли, некогда населенные, но потом оставленные. Необычайно большое число таких gastinae – явное доказательство малонаселенности сельской местности. В основном их использовали в качестве пастбища, но также и для выращивания культур в течение непродолжительного времени, а затем оставляли под паром. Эти земельные угодья, находившиеся в общинном пользовании, в Европе называли «альменда».
Положение палестинских крестьян было, вероятно, значительно лучшим, чем у их собратьев в Европе и в мусульманских странах Ближнего Востока. Что касается мусульман, то у нас есть беспристрастные свидетельства Ибн-Джубайра, мусульманского путешественника из Испании второй половины XII в., который утверждает, что налоги, которые платило местное население крестоносцам, значительно ниже тех налогов, что платили феллахи в мусульманской Сирии. Если налоги были уплачены, то франки уже не вмешивались во внутреннюю жизнь деревни.
Отсутствие барщины было положительным моментом для местных крестьян, в отличие от их собратьев в христианском мире Запада. Не имея желания предпринять какие-либо другие шаги, как только жить на доходы от плодородной земли, крестоносцы отказались от введения манориальной системы хозяйства. Привычная практика раздела земли между доменом сеньора и крестьянскими наделами не была известна в королевстве. Феодал из крестоносцев не имел намерения обрабатывать свои земли, и вся деревенская земля возделывалась самими крестьянами. Вследствие этого не было нужды в привлечении рабочей силы для работы в поместье, и самый ненавистный аспект манориальной системы, барщина едва ли имела место. Крестьян не принуждали отрабатывать три дня в самую страдную пору (во время сева, пахоты и сбора урожая).
Имеются отдельные упоминания о барщине, но она не имела отношения к конкретной работе в поле. Франкский феодал заставлял крестьян работать на барщине только в наиболее прибыльных отраслях хозяйства: выращивании сахарного тростника, оливок и винограда. Нам известны случаи замены барщины денежным оброком, и он настолько мал, что можно сделать вывод, что роль барщины была ничтожной.
Основной налог на земельное владение назывался terraticum или terrage, первоначально его взимали натурой, как правило, с крестьян. Это была часть урожая с вновь возделанной земли. В источниках крестоносцев о нем говорится как об обычной дани, взимаемой с земли. Латинское название налога скрывает под собой более ранний мусульманский налог харадж, которым прежде облагали неверных, а затем собирали с земель, некогда принадлежавших им, а теперь мусульманских.
Terrage составлял третью часть урожая крестьянина. Это было не такое тяжелое бремя в сравнении с тогдашними европейскими платежами и налогами. Однако помимо этого налога взимались дополнительные платежи. Так, в правление короля Амори рыцари Тевтонского ордена ежегодно получали с каждой карруки королевского домена Иудеи и Самарии «по одной роббе пшеницы и по одной ячменя от урожая крестьян». В дополнение к этому собирались платежи под общим названием xenia или exenia; это греческое слово первоначально означало «подарки» или «дары», но в действительности это были платежи, связанные с проведением религиозных праздников или датами сельскохозяйственного календаря. Несмотря на случайный характер, они составляли надежный источник дохода духовенства. Король Балдуин IV сообщал архиепископу Тира Уильяму, что «десятину от всех даров (exenia) мы получаем из сеньории Торон (Тибнин) на Рождество, Масленицу (перед Великим постом) и Пасху, в основном дичью, яйцами, сырами и дровами». Сохранились перечисления «даров» тевтонским рыцарям: «птица, яйца, сыры». В другом венецианском документе говорится о «личных платежах»: «с каждой карруки [взимается] птица, десяток яиц, половина круга сыра и 12 безантов за повозку с дровами».
